Элементы групповой терапии. Введение в психоаналитическую практику

Куттер Петер

119

деструктивные импульсы или перевести их в конструк­тивное русло. Хорошим отношениям угрожал агрессив­ный настрой пациентов. В данном контексте не лишним будет вспомнить о рассказе Вилли о женщинах, кото­рым угрожали солдаты, сами находившиеся на волосок от гибели, поскольку мальчик чуть было не расстрелял их из автомата. Доверительные отношения рано или поздно оборачивались крайним недоверием. Пациенты даже подозревали, что в помещении установлены под­слушивающие устройства, что среди них есть шпион, что их могут в любой момент подвергнуть обыску. Вся­кий раз, когда возникало ощущение, что в группе начи­нают преобладать положительные тенденции, происхо­дили события, которые подчеркивали иллюзорность подобных надежд. Зачастую в такой роли выступали сновидения, пронизанные экзистентным страхом, напри­мер: корова с ножом в голове, кошка с перерезанным горлом, нож в теле девушки. Марион подозревала, что за ней следят, и обвиняла меня в бездействии. Надо заметить, что исследованием природы подобных архаич­ных деструктивных сил психоанализ обязан в первую очередь Мелани Клейн², о значительном влиянии кото­рой на современную психологию

свидетельствуют недавние работы Отто Ф. Кернберга³. Общая тенденция к разрушению формулируется в виде зависти к психо­аналитику, обладающему материальными благами, зна­ниями, властью. Данные чувства подобны зависти мла­денца, который кричит в тщетной надежде привлечь к себе внимание матери. В этом контексте важное значе­ние приобретает сновидение о женской груди, к которой присосался гигантский рот. Однако несмотря на торже­ство разрушительных сил и на доминирующую роль примитивных защитных механизмов, связанных с рас­щеплением личности на амбивалентные элементы, кото­рые представлялись пациентам либо эксплуатирующи-

120

ми, например, муха на гениталиях, либо эксплуатируе­мыми, например, грудь, терзаемая гигантским ртом, некоторым участникам групповой терапии удалось осо­знать однобокость подобных представлений и понять, что не все в мире согласуется со словами Мефистофеля:

«Я отрицаю все — и в этом суть моя.

Затем, что лишь на то, чтоб с громом провалиться,

Годна вся эта дрянь, что на земле живет.

Не лучше ль было б им уж вовсе не родиться». *

Анализ терапевтического процесса показывает, что, несмотря на значительный деструктивный потенциал группы III, ее участники смогли постепенно освобо­диться от этого груза, заметив, что их агрессивные нападки не уязвляют психоаналитика. Таким образом пациенты убедились, что существуют личности, способ­ные противостоять деструктивному влиянию, и полу­чили доказательства того, что абсолютно негативные эле­менты, возникшие в результате расщепления и последу­ющей проекции, намного безобиднее, чем они себе представляли. Это позволило участникам группы осо­знать свои агрессивные черты и интегрировать их в соб­ственную личность, результатом чего явилась стабиль­ная идентичность, которой было вполне достаточно, чтобы освободиться от деструктивного влияния автори­тарной личности.

* И. В. Гете. Фауст. Пер. Н. Холодковского. М., 1954, стр. 86. — Прим. переводчика.

121

12. СЕКСУАЛЬНОСТЬ И ЭДИПОВ КОМПЛЕКС В ГРУППЕ

12.1. Мужчины и женщины. Взаимная помощь в половой идентификации

Когда на первом сеансе группы III Эльке рассказала о своей неспособности испытывать оргазм и поинтересовалась у других пациенток, испыты­вают ли они оргазм, сексуальная тема носила исключи­тельно защитный характер. Повышенное внимание к данной проблеме должно было заглушить страх перед расщепленными, агрессивными импульсами, влияние которых на пациентов неуклонно возрастало и наиболее ярко проявилось в конце терапевтического процесса. Пациенты из группы I, за исключением господина Гетца, напротив, постоянно возвращались к инфантиль­ным стадиям психосексуального развития. Посредством защитной реакции смещения госпожа Мюллер, испыты­вавшая любовь в переносе к психоаналитику, спроециро­вала данные чувства на господина Момберга, который, в свою очередь, проецировал нежные чувства, первона­чально относившиеся к его сестре, на госпожу Шнейдер,

122

и лишь впоследствии объектом подобной проекции ока­залась госпожа Мюллер. Речь идет об особом типе любви, которую индивид испытывает не к своему визави, а к личности, которую данный человек олицет­воряет в контексте переноса. Такая любовь, строго говоря, является навязчивым повторением.

Психологическая переработка сексуальных пережи­ваний в группе I не отличалась простотой, поскольку инициатива со стороны мужчин наталкивалась на неже­лание женщин в чем-либо уступать сильной половине. Женщины были столь настойчивы и последовательны в своем стремлении, что мужчины, в конце концов, стали бояться их мужественности. Поступая таким обра­зом, пациентки подавляли страх, связанный с уязвимым положением женщины в отношениях с мужчиной. В про­цессе психологической переработки половые конфликты прошли несколько стадий. На первой стадии женщины сумели отклонить сексуальную игру, которую навязы­вали им мужчины, поскольку такие отношения напоми­нали пациенткам изнасилование. В результате мужчи­ны почувствовали себя так, словно их подвергли пси­хологической кастрации. На второй стадии мужчины смогли отказаться от своей неуемной «фаллической» сек­суальности, понять, что женщины нуждаются в любви и заботе, а также осознать агрессивные аспекты своих «фаллических» желаний, относящихся к анально-садистической и орально-садистической стадиям развития. Аналогичным образом женщины смогли со временем подвергнуть психологической переработке садисти­ческие аспекты своего отношения к мужчинам. Доми­нирующим мотивом поведения пациенток было жела­ние отомстить пациентам за разочарования, пережитые в прошлом по вине других мужчин. На третьей ста­дии женщины смогли спокойно воспринимать мужчин

123

и постепенно обрели женственность, а мужчины, освобо­дившись от кастрационной тревоги, проявили свою сек­суальность. На четвертой стадии речь шла уже о плю­рализме. Мужчины привыкали к особенностям женской психологии, а женщины приобщались к некоторым аспектам мужской сексуальности. Разумеется, послед­нее стало возможным только после того, как пациентки на предыдущей стадии обрели уверенность в собствен­ной половой идентичности. Важную роль в этом про­цессе сыграл «приток» в группу зрелой, лишенной нев­ротических черт сексуальности, который стал возмож­ным благодаря общению с другими людьми. Например, госпожа Мюллер познакомилась с простым деревенским парнем из Баварии, которого она называла дровосеком, а госпожа Ферстер частенько встречалась с одним тем­пераментным югославом. Эти мужчины смогли сделать то, что было не под силу пациентам и психоаналитику. Они помогли пациенткам почувствовать себя женщи­нами. Кроме того, они косвенно повлияли и на пациен­тов. Посредством бессознательной гомосексуальной идентификации с дровосеком и югославом пациенты из группы I смогли воспитать в себе мужские черты.

Речь идет о том, что личная жизнь пациенток, проте­кавшая вне группы, благотворно повлияла не только на женщин, но и на мужчин, помогая первым преодолеть сексуальные проблемы посредством общения, а послед­ним — посредством идентификации. И то и другое обо­гащало групповой процесс и стимулировало его разви­тие. Постепенно пациенты достигли генитальной ста­дии, подразумевающей моральную зрелость, и стали воспринимать сексуального партнера не как инструмент для удовлетворения влечений или мести, а как полно­правного человека со своими потребностями, которые должны учитываться в общении с ним. Кроме того, они

124

смогли оценить, насколько важную роль в сексуальных отношениях играет эмпатия, которая достигается з счет «перекрестной» идентификации мужчин и женщин.

12.2. Преодоление эдипова комплекса как предпосылка для зрелых сексуальных отношений

С типологической точки зрения терапевтическая ситуация в группе II отличалась от ситуации в группе I. Несмотря на то что участники и той и другой групп страдали, в сущности, одинаковыми пороками психосексуального развития, причиной нерв­ных расстройств пациентов из группы II послужили не только усвоенные в детстве религиозные и моральные табу, но и бессознательная инцестуозная привязанность к отцу или матери. Регрессия на анально-садистическую стадию младенческого психосексуального развития во многом определила садо-мазохистскую атмосферу в группе, участники которой изводили друг друга. Наи­более ярким примером этого могут служить отношения между Рольфом и Марией, которые были похожи на соперничество между мужем и женой, стремящимися побольнее уязвить свою вторую половину. Подобное поведение было вызвано бессознательным страхом перед одиночеством, который в большей или меньшей степени испытывали все пациенты. В формировании структуры данной группы, наряду с анально-садистическими эле­ментами, значительная роль принадлежала особен­ностям, характерным для оральной стадии психосексу­ального развития, иными словами, пациенты, подобно детям в возрасте от одного года до двух лет, нуждаю­щимся в постоянной материнской опеке, надеялись, что

125

психоаналитик о них позаботится. На следующем этапе группового процесса пациенты, в частности Мария и Рольф, воспроизводили в переносах на руководителя инцестуозные черты отношений между отцом и доче­рью, матерью и сыном. Принимая во внимание то обсто­ятельство, что условия психоаналитической терапии не позволяют пациентам удовлетворять подобные влече­ния, можно заключить, что фрустрация, которую испы­тали участники группы II и которая сопровождалась гневом и желанием уничтожить травмирующий объект, была вполне закономерна, хотя и не достигла такого критического уровня, как в группе III.

Проецируя сексуальные желания, страхи и разоча­рования на психоаналитика, пациенты смогли оправ­дать близких людей, которых прежде обвиняли в без­душии. Например Гизела, пациентка, поступившая в группу II после сточасового курса групповой терапии под руководством другого психоаналитика, испытывала ко мне такие же нежные чувства, какие в детстве питала к отцу; Луиза надеялась на меня как на заботливую мать; Мария бессознательно желала иметь ребенка от руководителя группы.

Данные переносы являются типичными примерами повторного оживления так называемой позитивной эдиповой ситуации, для которой характерны любовь дочери к отцу и ненависть к матери. Подобные переносы неиз­бежно заканчиваются разочарованием, повторяя судьбу подлинных отношений между ребенком и родителями. Злость и другие чувства, возникающие вследствие дан­ной фрустрации, становятся доступными для осозна­ния, поскольку психоаналитик, в отличие от пациента, оказавшегося объектом переноса, может избежать бессо­знательной идентификации с человеком, черты которого на руководителя проецируются. Преодоление подобной

126

фрустрации является важным стимулом для развития зрелой сексуальности. Избавившись, благодаря пере­носу на руководителя, от бессознательной травмы, пациент получает возможность воспринимать окружаю­щих непосредственно, а не через призму проекции.

12.3. Оживление эдипова комплекса в рамках группы

Эдипов мотив в трехсторонних отношениях между матерью, отцом и ребенком является центральной проблемой невроза, поэтому он играет зна­чительную роль в групповой ситуации. Типичные для эдипова комплекса трехсторонние отношения между психоаналитиком и пациентами формируются уже на ранних стадиях группового процесса посредством пере­носов и контрпереносов, однако на данном этапе они выполняют прежде всего защитные функции, позволяя участникам группы избегать воспоминаний о соперниче­стве с братьями или сестрами, а также оживления так называемых предэдиповых конфликтов. Только после дальнейшей регрессии, когда участники группы начи­нают инсценировать непосредственно детские отноше­ния, на самом деле реанимируются эдиповы конфликты, в разрешение которых оказываются в той или иной мере вовлеченньми все пациенты. Необходимо отметить, что позитивный эдипов комплекс, для которого характерны любовь сына к матери и ненависть к отцу или любовь дочери к отцу и ненависть к матери, нередко представ­ляет собой реакцию сопротивления на негативный эди­пов комплекс, при котором сын любит отца и ненавидит мать, а дочь любит мать и ненавидит отца. Типичным примером проявления позитивного эдипова комплекса