Элла и Миша. Начало

Соренсен Джессика

– Миша, я тут, - Тамми щелкает пальцами перед моим носом. Я перевожу взгляд с Эллы на Тамми. Она стоит, поставив руки на бедра, а в ее глазах плещется раздражение.

– Ты должен меня поцеловать, - хрипловато произносит она, облизывая губы.

– Поцеловать... конечно, без проблем, - бормочу я.

Я встаю и целую ее, наверно, самым быстрым, антисексуальным и небрежным поцелуем в истории. Сделав это, я уклоняюсь от нее и придвигаюсь к бутылке, лежащей в середине круга.

– Какого черта, Миша!
– Тамми

буквально кипит за моей спиной - Так нечестно!

Игнорируя ее протест и нахмуренные брови Рени, я обхватываю пальцами стеклянную бутылку. Я достаточно играл в "бутылочку", чтобы быть точно уверенным, что мне удастся сделать так, как я захочу. Вот чего я не могу предугадать - так это реакцию Эллы.

Но я все равно сделаю это.

Я раскручиваю бутылку, прикладывая ровно те необходимые усилия, чтобы она провернулась на полный круг и еще на немного и указала прямо на Эллу.

Ее глаза расширяются, когда бутылка указывает на нее, и она смотрит на меня. С ее губ почти срывается протест, но я быстро пожимаю плечами, словно вопрошаю, что она собирается делать. Я становлюсь перед ней на колени. Я чувствую такое волнение, как будто мне снова четырнадцать. Я никогда не испытывал таких чувств перед поцелуем. Никогда до этого. Оба этих раза были с Эллой.

Элла испуганно смотрит на меня, и я понимаю, что должен что-то сказать, чтоб ее подбодрить.

– Обещаю, что не будет больно, - произношу я, наклонившись к ней. Возможно, мне стоит притормозить и не быть таким эгоистом. Ей придется через столько пройти.

Но я так хочу этого поцелуя, я хочу ее. Я хочу сделать это, несмотря на то, что мы перед толпой людей, а те глазеют на нас так, будто мы порноактеры.

– Миша... - шепчет Элла, когда ее губы оказываются напротив моих, - мне кажется...

Я приближаюсь, и она затихает. Ее грудь жадно вздымается, словно ей не хватает воздуха. Она обхватывает меня руками, пальцами, впиваясь ногтями в тело. Наше горячее дыхание становится одним на двоих, по мере того, как наши губы приближаются друг к другу.

Когда между нами остается последний кусочек воздуха, Элла нежно скулит, отчего я буквально воспаряю к небесам. Я могу касаться ее везде, ее тело будет под моими руками. Я крепко хватаюсь пальцами за ковер, чтобы не потерять контроль. Черт возьми, я до сих пор не коснулся ее, а все мое тело уже готово взорваться.

Остынь.

Не делай этого.

Остановись...

О, Боже мой...

Наши губы соприкасаются, она обнимает меня крепче, словно умоляя прижать сильнее. Я хочу сделать это, но чувствую, что почти взрываюсь изнутри, потому что вот так запросто целую своего лучшего друга. Я целую лучшую подругу, которую люблю, и которая, возможно никогда не полюбит меня, по крайней мере, не так, как я ее. Сейчас меня это не волнует. Я хочу большего. Я хочу целовать ее, положить на спину, раздвинуть ее ноги, чтобы мои бедра терлись об ее, как это происходило на танцполе всего полчаса назад.

Мы целуемся невинно, без языка, но даже такой поцелуй поглощает, опьяняет так, что

сердце останавливается. Я мечтаю о том, чтобы это блаженство длилось вечно, но также быстро, как оно начинается, оно прерывается, когда Элла отшатывается.

– Черт бы тебя побрал!
– выругавшись, Элла вскакивает. Она выбегает из комнаты, хлопнув за собой дверью.

– Боже, ну и психопатка, - бормочет Тамми. Когда я оглядываюсь на нее, она сужает глаза и произносит:

– Чего? Да так и есть.

Помотав головой, я устремляюсь за Эллой, игнорируя крик Итана, что ей просто надо дать немного остыть. С того момента, как мы ушли в комнату, толпа на танцполе удвоилась. Воздух такой спертый, что я еле дышу. Я ищу Эллу в этом море из тел, мне нужно найти ее, мне нужно все исправить.

Как ты собираешься это сделать?

После того, как я бесчисленное число раз обежал весь дом, я останавливаюсь посреди кухни, чувствуя свою беспомощность.

– Черт!
– Я готов рычать. Найти Эллу в такой огромной толчее становится чем-то почти на грани фантастики.

Злясь на себя, я проталкиваюсь среди людей, устремляясь к задней двери. Я хочу выйти прочь отсюда и покурить. Может быть, свежий воздух и никотин прочистят мой мозг. Когда я оказываюсь за дверью, я внезапно нахожу то, что искал.

Элла сидит на холодном крыльце, на нижних ступеньках с чашкой в руках. Она без куртки, и ее голое тело покрывается гусиной кожей. Пару секунд я стою наверху, глядя на нее, и пытаюсь понять, что бы такого сказать. Прости меня? Но я совсем не думаю так, я далек от того, чтобы просить прощения. Этот поцелуй заставил меня осознать, что я потерял. За простым соприкосновением губ таились эмоции, страсть, жар и напор вместо скуки.

– Что ты тут делаешь без куртки? – Я бесшумно оказываюсь за ее спиной и расстегиваю молнию на своем худи.
– Ты рискуешь до смерти замерзнуть.

Элла вздрагивает всем телом и роняет стаканчик. Светлая жидкость выливается на снег, растекается по ступенькам и дорожке. Ее ресницы бешено трепещут, когда она поднимает глаза на меня.

– Что ты здесь делаешь?
– Спрашивает она, и я чувствую, как много она выпила водки.

Боже мой, что же с ней было, если она вылакала целую чертову бутылку водки за те двадцать минут, пока я искал ее?

– Я спасаю твою задницу от холодной смерти, - я скидываю с себя куртку и укрываю ее.

– Мне не холодно, - она упрямо скидывает куртку, но потом просовывает руки в рукава.

Она склоняет голову на руки и спрашивает.

– Зачем ты это сделал?

– Что я сделал?
– Переспрашиваю я, прекрасно понимая, о чем идет речь.

Нахмурившись, она смотрит на меня.

– Ты знаешь, что. Ты специально подстроил, чтобы бутылка указала на меня.

– Да ты знаешь меня лучше, чем я думал, - отвечаю я, заглядывая ей в глаза в поисках подтверждения того, что я не разрушил только что нашу дружбу. Однако ее лицо непроницаемо.