Элла и Миша. Начало
Шрифт:
Я: Дай мне десять минут.
Я отталкиваюсь от стола и проверяю маму. Она продолжала крепко спать, и я, зная о ее давнишних привычках, понимаю, что должна проспать до утра. И хотя я чувствую себя немного виноватой, но кладу ее телефон на прикроватную тумбочку. Потом спускаюсь вниз и покидаю дом.
Все будет хорошо. Я буду отсутствовать пару часиков. Да и отец вернется.
Кроме того, возможно, сегодня вечером, наконец, наберусь мужества сообщить Мише, что мне придется нарушить наш договор.
Глава 4
Миша
У
Будь моя воля, я бы сорвал одежду с Эллы и глубоко погрузился в нее. Но она похожа на пугливую кошку, когда речь заходит об отношениях, прикосновениях и ее эмоциях. Но чем старше она становится, тем чуть легче воспринимаются ей подобные вещи, хотя такое не ко всем относится. Как бы мне не была отвратительна ее эмоциональная бесчувственность, эгоизм ее родителей привел к тому, что она не разделяет привязанности, но в глубине души мне нравится, что я единственный, кому сходит с рук прикосновения к ней, такие, например, как недавний щипок за попку.
Примерно через час после того, как я выпрыгнул из окна Эллы, я вожусь с двигателем своего Шевеля 69 года у себя в гараже и ожидаю ее появления. Зверь, как я его называю, настоящий кусок дерьма, но он был еще в худшем состоянии, когда я впервые отбуксировал его домой. По крайней мере, сейчас на машине есть колеса, и она обработана мастикой, скрывающие царапины, а большая часть наружного покрытия тускло-серого цвета после грунтовки. Она по-прежнему требует много работы, такую, как работа с краской и новые диски, но двигатель чертовски потрясающе работает.
Я убиваю время, проверяя масло и антифриз, чтобы убедиться в готовности машины к сегодняшней гонке. Играет радио, и я подпеваю группе Stone Sourпод песню “Imperfect”.
Позднее, с наступлением заката, небо начинает окрашиваться в серый цвет, и я стараюсь не беспокоиться о том, что становится поздно, а Элла до сих пор не появилась. Это означает, что все, что происходит в ее доме, плохо. Так обычно бывает. Либо у ее матери очередной срыв, либо ее отец в хлам и ведет себя как полный мудак.
– Мне показалось, ты говорил, что она готова к гонкам.
– Внезапно рядом со мной появляется Элла.
Испугавшись, я вздрагиваю и ударяюсь головой о капот.
– Дерьмо, - чертыхаюсь и потираю голову.
Элла сжимает губы, стараясь не засмеяться.
– Ты в порядке?
– Да.
– Я бросаю тряпку, которую держу на полке позади себя, и украдкой изучаю Эллу, которая наклоняется и осматривает двигатель.
Узкие короткие шорты плотно облегают ее идеальную задницу, армейские ботинки
Эти великолепные глаза, которые прямо сейчас полностью поглощают меня.
– Что ты так уставился на меня?
– Спрашивает Элла, смущенно касаясь пряди своих волос.
– У меня что-то в волосах?
Я качаю головой не в силах отвести от нее взгляд.
– Нет, ты выглядишь потрясающе, как всегда.
Она сужает глаза, наклоняя голову в сторону.
– Хорошая попытка. Я сейчас выгляжу дерьмово.
– Напрашиваешься на комплимент, - ухмыляясь говорю я, радуясь, что способен перевести все в шутку, ведь большее мне не светит. Знаю лишь одно, все было бы намного проще, не отвлекай меня ее приятный аромат, от которого я буквально схожу с ума. Мне приходится практически каждый раз задерживать дыхание, когда я рядом с ней. А учитывая, что рядом мы очень часто - это происходит практически постоянно.
Она немного успокаивается, ее плечи расслабляются.
– Прости. Я веду себя как сучка, да?
– Немного. Но я уверен, что у тебя есть на то причины.
– Я замолкаю, понимаю, что все равно бесполезно, но я должен спросить - надо попробовать.
– Хочешь поговорить о том, что тебя беспокоит?
Она быстро качает головой, затем подходит ко мне и обнимает меня за шею.
– Я просто хочу повеселиться. Мы можем это сделать?
От того, что она так близко, мое горло сдавливает. Я близок к тому, чтобы прямо здесь, в гараже, излить ей душу. Но я замечаю, что она немного выпила, и останавливаюсь, дабы не совершить столь опрометчивый поступок.
– Ты пьяна, - хмурюсь я.
– Да, и что?
– Она с вызовом сверлит меня взглядом.
– Ты постоянно пьешь.
– Да, но ты пьешь только тогда, когда тебя что-то беспокоит.
– Я смотрю на соседний дом. Кроме подъездного фонаря, свет повсюду выключен, Файерберд ее отца припаркован на подъездной дорожке.
– Кто на этот раз: отец или мать?
– Никто. Никто ничего не сделал.
– Элла Мэй, - предупреждаю я.
– Я знаю, когда ты врешь.
Она делает вздох, отступая в сторону с опущенными плечами.
– Отец направился за бутылкой более часа назад и оставил меня ответственной за маму. Он должен был отсутствовать всего пять минут, но ты же знаешь, как это бывает.
Я прижимаю ладонь к ее щеке, борясь с улыбкой, когда она принимает мое прикосновение, зная, что прямо сейчас это будет неуместная реакция.
– Сегодня я останусь с тобой, хорошо? Мы позависаем у тебя и последим за твоей матерью.
– Нет. Я не позволю тебе так поступить... из-за меня отказаться от веселья.
– Ты и я, мы с тобой в одной лодке, помнишь? Мы против всего мира. Кроме того, идем мы куда-нибудь или остаемся здесь - не имеет значения. Пока я с тобой.
– Знаю, как банально это звучит, и она, скорее всего, голову мне за это намылит. Но я ничего не могу поделать. Такие вещи просто срывается моего языка, когда я рядом с ней.