Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика
Шрифт:
нечто; оно, следовательно, само в свою очередь также становится неким
другим, и т. д. до бесконечности.
§ 94.
Эта бесконечность есть дурная или отрицательная бесконечность,
так как она есть не что иное, как отрицание конечного, которое, однако,
также снова возникает и, следовательно, также не снимается; или,
иными словами, отрицание выражает лишь то, что конечное должно
быть снято. Прогресс в бесконечность не идет дальше выражения
противоречия,
как нечто, так и его другое, — этот процесс есть вечная и
непрестанная смена этих приводящих друг к другу определений.
Прибавление. Рассматривая моменты наличного бытия, нечто
и другого, в их раздельности, мы получаем следующее: нечто
становится неким другим, а это другое само есть некое нечто,
которое, как таковое, также изменяется и т. д. до бесконечности.
Рефлексия полагает, что она дошла здесь до чего–то высокого и даже
УЧЕНИЕ 0 БЫТИИ
161
до наивысочайшего. Но этот бесконечный прогресс не есть истинно
бесконечное, которое состоит, наоборот, в том, что оно в своем другом
пребывает у самого себя или, выражая то же самое как процесс,
состоит в том, что оно в своем другом приходит к самому себе. Очень
важно надлежащим образом уразуметь понятие истинной бесконечности
и не остановиться на дурной бесконечности, на бесконечности
бесконечного прогресса. Когда говорят о бесконечности пространства и
времени, то имеют в виду именно бесконечный прогресс. Говорят,
например, «это время», «теперь» и затем непрерывно выходят за
эту границу вперед и назад. Точно так же обстоит дело с
пространством, бесконечность которого доставляет любящим назидания
астрономам материал для многих бессодержательных и напыщенных
декламаций. При этом обыкновенно еще утверждают, что мышление
непременно должно потерпеть поражение, начав рассматривать эту
бесконечность. Верно, во всяком случае, что мы, наконец, перестаем
двигаться все дальше и дальше по пути такого рассмотрения, но мы
поступаем так не вследствие возвышенности этого занятия, а вследствие
того, что оно скучно. Слишком длительное рассматривание этого
бесконечного прогресса скучно потому, что здесь повторяется одно и то же.
Сначала ставят границу, затем переступают ее, и так до бесконечности.
Мы здесь, следовательно, ничего другого не имеем, кроме
поверхностной смены, которая никогда не выходит из области конечного. Если
думают, что посредством выхода в эту бесконечность мы освобождаемся
от конечного, то нужно сказать,
которое дается бегством. Но убегающий еще не свободен, потому что
он в своем бегстве все еще обусловливается тем, от чего он убегает.
Если же говорят далее, что бесконечное недостижимо, то это
совершенно правильно, но это правильно лишь потому, что в бесконечное
вкладывается чуждое ему определение, что его считают чем–то
абстрактно отрицательным. Философия не возится с такой пустой и лишь
потусторонней вещью. То, чем занимается философия, есть всегда некое
конкретное и всецело наличное. Некоторые видели также задачу
философии в том, что она должна ответить на вопрос, как бесконечное
решается на то, чтобы переступить само себя. На этот вопрос, в
основании которого лежит предпосылка о наличии резкой противоположности
между конечным и бесконечным, можно ответить лишь, что сама эта
противоположность представляет собою не истинную противоположность
и что бесконечное на самом деле вечно переступает себя и вечно также
и не переступает себя. Впрочем, говоря: бесконечное есть не–конеч-
Логика. 11
162
ное, мы этим уже в самом деле высказали истину, ибо, так как само
конечное есть первое отрицание, то не–конечное есть отрицание
отрицания, тожественное с собою отрицание и, следовательно, вместе с тем
и истинное утверждение.
Рассмотренная здесь бесконечность рефлексии есть лишь попытка
достигнуть истинной бесконечности, неудачный межеумок. Это вообще
та философская точка зрения, которая в новейшее время выдвигалась
в Германии. Конечное, согласно этой точке зрения, должно быть
снято и бесконечное должно быть признано не только неким
отрицательным, но также и неким положительным. В этом
долженствовании всегда имеется бессилие, проявляющееся в том, что нечто
признается правомерным, и все же это признаваемое правомерным
не может проложить себе дорогу. Кантовская и фихтевская
философия не пошли в своем этическом учении дальше этой точки
зрения долженствования. Непрерывное приближение к закону
разума— это наибольшее, что может быть достигнуто на этом пути.
Затем обосновывают указанным постулатом также и бессмертие
души.
§ 95.
?) На самом деле здесь имеется лишь то, что нечто становится
другим, и вообще другое становится другим. Нечто, находясь в
соотношении с другим, само уже есть некое другое в противопоставлении