Эстетика однополой любви в древней Греции
Шрифт:
(№ 332). (Посидипп, № 17 (Афиней XIII 596е),
пер. Ю.А.Голубца [Эпиграмма 1993, с.106])
«Любящим юным в любви опора сладчайшая, вместе
С Музами славит тебя вся Пиерия, Сапфо,
Иль Геликон, весь поросший плющом, вдохновением с ними
Равную, Музой тебя чтит Эолидский Эрес;
Иль, где «Гимен» Гименей восклицает, сверкающий факел
Рядом с тобою стоит там, где невесты покой;
Или Киприде, скорбящей об отпрыске новом Кинира,
Ты, сострадая, богов рощи священные зришь:
Богоподобная, всюду ликуй, госпожа, - твои песни
Ценим не менее мы песен бессмертных сестер»
(№ 333). (Диоскорид, № 18 (АП VII 407),
пер.
«Смертную Музу Сапфо, воспетую между бессмертных
Муз, ты скрываешь, земля, здесь, Эолиды, в себе.
Вместе Киприда с Эротом вскормили её; Убежденье
С нею венок Пиерид вечнозелёный плело
Всей Элладе на радость, тебе же на славу. Вы, Мойры,
Вьющие трое одну жизни крученую нить,
День почему не сплели вы этой певице бессмертный,
Разве она не нашла вечные песни у Муз?»
(№ 334). (Антипатр Сидонский, № 11 (АП VII 14),
пер. Ю.Ф.Шульца [Эпиграмма 1993, с.194])
«С ужасом песням Сапфо Мнемосина однажды внимала:
«Смертные пусть не найдут Музу десятую в ней»
(№ 335). (Антипатр Сидонский, № 12 (АП IX 66),
пер. Ю.Ф.Шульца [Эпиграмма 1993, с.194])
«Имя Сапфо я носила, и песнями так же всех женщин
Я превзошла, как мужчин всех превзошел Меонид».
(№ 336). (Антипатр Фессалоникский (АП VII 15),
пер. Л.В.Блуменау [Лирика 1968, с.288])
«К храму блестящему Геры сиятельноокой сходитесь,
Лесбоса девы, стопой легкою в пляске скользя.
Там хоровод вы богине зачните; Сапфо перед вами
В нежных руках пронесёт лиру златую свою.
Сколь в многорадостной пляске блаженны вы, девы! Как будто
Сладкий свой гимн запоет вам Каллиопа сама!»
(№ 337). (Аноним № 66 (АП IX 189),
пер. В.В.Вересаева [Эпиграмма 1993, с.320-321])
«Только Природа сама художница, о живописец,
Так Митилены тебе музу дала написать.
Блеск у нее струится в глазах, являя при этом
Тонкую меткость ума и вдохновения блеск.
Вся от природы она соразмерна, и нет недостатков
В теле изящном., во всей скромной ее простоте.
В мудром лице и в ее приветливом ласковом взгляде
И Пиерида и с ней вместе Киприда живет».
(№ 338). (Дамохарид, 6 в. (АП XVI 310),
пер. Ф.А.Петровского [Эпиграмма 1999, с.566])
(№ 339). «[ Пример «гладкого соединения» - гимн Сапфо к Афродите (фр.1)] Благозвучие и прелесть этого слога порождены благозвучием и гладкостью построения. Слова здесь прилегают друг к другу и ткутся в естественную связь соответствующих букв. Гласные при полугласных и согласных стоят на протяжении почти всей песни именно те, которым свойственно стоять перед ними и после них. Сочетания полугласных с полугласными и гласных с гласными, разрывающие звучание, крайне немногочисленны. Посмотрев всю песню, я нашел среди ее имен, глаголов и других слов всего лишь пять или шесть сплетений таких полугласных букв, которым от природы не свойственно смешиваться, да и те, по-моему, не так уж сильно нарушают благозвучие; сочетаний гласных внутри членов здесь столько же, если не меньше, а на стыках членов – лишь немногим поболее. Поэтому понятно, что речь получается плавная и мягкая: ведь ничто в построении имен не замутняет ее звучания» (Дионисий Галикарнасский. О соединении слов 179-180, пер. М.Л.Гаспарова [Риторики 1978, с.210])
(№ 340). «Известно, что все предметы обладают от природы теми определенными составными частицами, которые и составляют их целое. Следовательно, возвышенное необходимо искать путем отбора из всего целого неких основных выражений. Затем же, помня об их обязательной взаимосвязи, вновь следует их объединить. Сначала слушатель будет поражен отдельными образами, а затем оценит все богатство отобранного.
(2) Именно так поступает Сапфо. Изображая чувства любви, она заимствует их каждый раз как из обстоятельств, соответствующих данному положению, так и из самой действительности; каким же образом раскрывается ее дарование? Оно обнаруживается в том, с какой поразительной силой отбирает она во всем самое глубокое и великое, чтобы потом создать единый образ.
Мнится мне: как боги, блажен и волен,
Кто с тобой сидит, говорит с тобою,
Милой в очи смотрит и слышит близко
Лепет умильный
Нежных уст. Улыбчивых уст дыхание
Ловит он... А я, чуть вдали завижу
Образ твой – я сердца не чую в персях,
Уст не раскрыть мне;
Бедный нем язык, а по жилам тонкий
Знойным холодком пробегает пламень;
Гул в ушах; темнеют, потухли очи;
Ноги не держат...
Вся дрожу, мертвею; увлажнен п отом
Бледный лед чела; словно смерть подходит...
Шаг один – и я бездыханным телом
Сникну на землю...
(пер. Вяч.И.Иванова)
(3) Разве не поразительно умение поэтессы обращаться одновременно к душе, телу, ушам, языку, глазам, коже, ко всему, словно ставшему ей чужим или покинувшим ее; затем, объединяя противоположности, она то холодеет и сгорает, то теряет рассудок и вновь его обретает, то почти прощается с жизнью и впадает в неистовство. Делается это, чтобы раскрыть не одно какое-нибудь чувство, овладевшее ею, но всю совокупность чувств. А это как раз и происходит в жизни с влюбленными. Удивительной силе этого стихотворения способствовали, как я уже отметил, выбор крайностей и соединение их воедино…» (Аноним. О возвышенном 10, 2-3, пер. Н.А.Чистяковой [О возвышенном 1966, с.23-24])
Сапфо в искусстве
(№ 341). «(57, 126) Другое дело – Сапфо; похищение ее статуи из пританея вполне оправдано и его, пожалуй, следует признать допустимым и простительным. Неужели возможно, чтобы столь совершенным, столь изящным, столь тщательно отделанным произведением Силаниона владел кто-нибудь другой, не говорю уже – частное лицо, но даже народ, а не такой утонченный знаток и высоко образованный человек – Веррес? … (127) Трудно выразить словами ту скорбь, какую вызвало похищение этой статуи Сапфо. Ибо, помимо того, что это было само по себе редкостное произведение искусства, на ее цоколе была вырезана знаменитая греческая эпиграмма, которую этот образованный человек и поклонник греков, умеющий так тонко обо всем судить, он, этот единственный ценитель искусства, наверное, тоже утащил бы к себе, если бы знал хотя бы одну греческую букву; теперь надпись на пустом цоколе говорит, чт она нем стояло, и обличает похитителя». (70 г. Цицерон. Речь против Гая Верреса («О предметах искусства») 57 (126-127) [Цицерон 1993, т.1, с.101])