Эстетика однополой любви в древней Греции
Шрифт:
Алкей
(№ 342). «А чего только ученые люди и большие поэты не наговаривают на себя в своих стихах и песнях! Алкей, отважный муж в своем отечестве, так много писал о любви к мальчикам! … Мы видим, что у всего этого люда любовь неотрывна от похоти» (Цицерон. Тускуланские беседы IV 33 (71), пер. М.Л.Гаспарова [Цицерон 1975, с.319])
(№ 343). «Алкей восхищался родимым пятном на руке мальчика, а ведь родимое пятно – это телесный недостаток. Ему, однако, оно казалось украшением» (Цицерон.
(№ 344). «…беснующиеся от любви и пьяницы разжигаются при чтении поэтических произведений Алкея и Анакреонта» (Секст Эмпирик. Против ученых I 298, пер. А.Ф.Лосева [Секст 1976, т.2, с.116])
«[Эрос], грознейший между бессмертными,
От златокудрого Зефира
Пышнообутой рожден Иридой…»
(№ 345). (Алкей, фр.4 (327), пер. М.Л.Гаспарова [Поэты 1999, с.342])
Алкей фр.14 D – начало гимна Ахиллу для праздника на мысу Сигее. [Хоммель 1981, с.55]
«…Ахилл, царящий над скифами…»
(№ 346). (Алкей, фр.18 (354), пер. М.Л.Гаспарова [Поэты 1999, с.344])
«Выпьем! Надо ли нам ждать темноты? С палец осталось дня!
Принеси нам больших чаш расписных, мальчик любимый мой!
Для забвенья забот бог, что рожден Зевсом с Семелою,
Нам вино даровал. Лей до краев! Два к одному смешай
Воду с чистым вином: пусть поспешат чаша за чашею
Друг за другом вдогон…»
(№ 347). (Алкей, фр.49 (346), пер. М.Л.Гаспарова [Поэты 1999, с.351-352])
Иония
Мимнерм
«Без золотой Афродиты какая нам жизнь или радость?
Я бы хотел умереть, раз перестанут манить
Тайные встречи меня, и объятья, и страстное ложе.
Сладок лишь юности цвет и для мужей и для жен.
После ж того как наступит тяжелая старость, в которой
Даже прекраснейший муж гадок становится всем,
Дух человека терзать начинают лихие заботы,
Не наслаждается он, глядя на солнца лучи,
Мальчикам он ненавистен и в женах презрение будит.
Вот сколь тяжелою бог старость для нас сотворил!»
(№ 348). (Мимнерм, фр.1 (7), пер. В.В.Вересаева [Поэты 1999, с.242])
«В пору обильной цветами весны распускаются быстро
В свете горячих лучей листья на ветках дерев.
Словно те листья, недолго мы тешимся юности цветом,
Не понимая еще, что нам на пользу и вред…»
(№ 349). (Мимнерм, фр.2 (8), ст.1-4, пер. В.В.Вересаева [Поэты 1999, с.242])
Афины
Солон
(№ 350). «(1) … О матери Солона Гераклид Понтийский рассказывает, что она была двоюродной сестрой матери Писистрата. Первоначально между ними была дружба как вследствие родства, так и вследствие даровитости и красоты Писистрата, в которого, как некоторые утверждают, Солон был влюблен. Поэтому, думается мне, когда между ними произошел разрыв на политической почве, их вражда не дошла до жестокой, дикой страсти; между ними сохранилось прежнее чувство взаимных обязанностей, которое поддерживало память и нежность любви: оно
Еще курится – в нем еще живет
Огонь небесный.
[ Еврипид. Вакханки 8. Пер. И.Анненского]
Что Солон не был равнодушен к красавцам и не имел мужества вступить в борьбу с любовью, «как борец в палестре» [ Софокл. Трахинянки 442. Пер. Ф.Зелинского], это можно видеть из его стихотворений; кроме того, он издал закон, воспрещающий рабу натираться маслом для гимнастических упражнений и любить мальчиков [ в оригинале всего два слова: «ксер а лойфейн» и «пайдерастейн»]. Он ставил это в число благородных, почтенных занятий, и некоторым образом призывал людей достойных к тому, от чего отстранял недостойных…
(3) Расточительность Солона, его склонность к изнеженности и несколько легкомысленный, отнюдь не философский характер его стихов, в которых он рассуждает о наслаждениях, - все это, как полагают, было следствием его занятия торговлей… К поэзии он сначала, по-видимому, не относился серьезно: она была для него игрой и досужим развлечением; но впоследствии он облекал в стихотворную форму и философские мысли и часто излагал в стихах государственные дела…» (Плутарх. Солон 1, 3, пер. С.И.Соболевского [Плутарх 1994, т.1, с.92-93])
(№ 351). «…он [ Солон] говорил и ему самому [ Писистрату] и другим, что, если у Писистрата из души изъять любовь к первенству и исцелить его от страсти к тираннии, то не будет человека более склонного к добру и лучшего гражданина» (Плутарх. Солон 29, пер. С.И.Соболевского [Плутарх 1994, т.1, с.111])
(№ 352). «…Писистрат то ли из почтения к мудрости Солона, то ли в память прошлого (Писистрат, говорят, был его возлюбленным) не стал преследовать Солона. Вскоре Солон умер глубоким старцем, прославив себя мудростью и бесстрашием» (Элиан. Пёстрые рассказы VIII 16 [Элиан 1963, с.66])
(№ 353). «Солон же запретил говорить в собрании продажным распутникам» (Диоген Лаэртский I 55 [Диоген 1979, с.80])
(№ 354). «Первыми афиняне научились также судопроизводству и первые ввели гимнастические состязания обнаженных и натертых маслом противников…» (Элиан. Пёстрые рассказы III 38 [Элиан 1963, с.40])
Также см. Плутарх. Пир семи мудрецов 7 [Плутарх 1990, с.249]
Стихи
«Столь же богаты и те, у кого серебро есть в запасе,
Золота груды, простор хлебом покрытых полей,