"Этаж смерти" with W cat
Шрифт:
[ 397 ] “I know you’re not guilty of much,” she said.
[ 398 ] “How can you tell?” I said. “Because my eyes aren’t too close together?”
[ 399 ] “No, fool,” she laughed. “Because we haven’t heard from Washington yet.”
[ 400 ] Her laugh was great. I wanted to look at her nameplate over her shirt pocket. But I didn’t want her to think I was looking at her breasts. I remembered them resting on the edge of the table when she took my photograph. I looked. Nice breasts. Her name was Roscoe. She glanced around quickly and moved closer to the bars. I sipped coffee.
397
— Я знаю, что на вас нет никакой серьезной вины, — сказала женщина.
398
— Как вы это определили? — удивился я. — По тому, что у меня глаза не слишком близко посажены?
399
— Нет, глупый, — рассмеялась женщина. — Просто мы до сих пор ничего не получили из Вашингтона.
400
Ее
[ 401 ] “I sent your prints to Washington over the computer link,” she said. “That was at twelve thirty-six. Big database there, you know, FBI? Millions of prints in their computer. Prints that get sent in are checked. There’s a priority order. You get checked first of all against the top-ten wanted list, then the top hundred, then the top thousand, you understand? If you’d been near the top, you know, active and unsolved, we’d have heard almost right away. It’s automatic. They don’t want any big fugitive to slip away, so the system gets right back. But you’ve been in there almost three hours and we haven’t heard. So I can tell you’re not on record for anything very bad.”
401
— Я через компьютер отослала отпечатки ваших пальцев в Вашингтон, — сказала Роско. — Это было в двенадцать тридцать шесть. Вы знаете, там главная база данных ФБР? Миллионы отпечатков. Все присланные отпечатки проверяют в соответствии с приоритетом. Сначала сравнивают с отпечатками первого десятка самых опасных преступников, находящихся в розыске, затем первой сотни, потом первой тысячи и так далее. Понятно? Так что если бы вы находились где-то в самом верху и имели за плечами нераскрытое тяжкое преступление, мы бы уже давно получили ответ. Проверка осуществляется автоматически. Нельзя дать возможность опасному преступнику скрыться, поэтому система сравнения реагирует немедленно. Но вы находитесь здесь почти три часа, а мы до сих пор ничего не получили. Так что я точно знаю, что ничего серьезного за вами не числится.
[ 402 ] The desk sergeant was looking over. Disapproving. She was going to have to go. I drained the coffee and handed her the cup back through the bars.
[ 403 ] “I’m not on record for anything at all,” I said.
[ 404 ] “No,” she said. “You don’t match the deviance profile.”
[ 405 ] “I don’t?” I said.
[ 406 ] “I could tell right away.” She smiled. “You got nice eyes.”
402
Дежурный сержант неодобрительно посмотрел на Роско. Ей было пора уходить. Допив кофе, я протянул стаканчик между прутьями решетки.
403
— За мной вообще ничего не числится, — сказал я.
404
— Знаю, — ответила она. — Вы не похожи на преступника.
405
— Вот как? — удивился я.
406
— Я это сразу поняла, — улыбнулась Роско. — У вас добрые глаза.
[ 407 ] She winked and walked away. Trashed the cups and moved over to her workstation. She sat down. All I could see was the back of her head. I moved into my corner and leaned up against the hard bars. I’d been a lonely wanderer for six months. I’d learned something. Like Blanche in that old movie, a wanderer depends on the kindness of strangers. Not for anything specific or material. For morale. I gazed at the back of Roscoe’s head and smiled. I liked her.
407
Подмигнув, она ушла. Бросила стаканчики в урну и вернулась к своему компьютеру. Села за стол. Мне был виден только ее затылок. Забравшись в свой угол, я прислонился к жестким прутьям. Вот уже полгода я был одиноким странником. И я кое-что узнал. Подобно Бланш из старого фильма, странник зависит от доброго отношения незнакомых людей. Он не ждет от них ничего материального. Только моральную поддержку. Не отрывая взгляда от затылка Роско, я улыбнулся. Мне понравилась эта женщина.
[ 408 ] BAKER HAD BEEN GONE MAYBE TWENTY MINUTES. LONG enough to get back from Hubble’s place, wherever it was. I figured you could walk there and back in twenty minutes. This was a small town, right? A dot on the map. I figured you could walk anywhere and back in twenty minutes. On your hands. Although the town limits were pretty weird. Depended whether Hubble lived in town, or somewhere else within the outer boundaries. According to my experience, you were in town even when you were fourteen miles away. If that fourteen miles extended in all directions, then Margrave was about as big as New York City.
408
Бейкер отсутствовал минут двадцать. Достаточно для того, чтобы съездить домой к этому Хабблу и вернуться назад. Я предположил, за двадцать минут можно сходить туда и обратно пешком. Это ведь маленький городок, правда? Точка на карте. Наверное, за двадцать минут можно добраться до любого места и вернуться назад, даже если идти на руках. Хотя с рубежами Маргрейва не все ясно. Все зависит от того, живет ли Хаббл в городе или в пределах какой-то внешней границы. Как показывал мой собственный опыт, можно было находиться в городе, оставаясь в четырнадцати милях от него. Если те же четырнадцать миль простирались во всех направлениях, тогда Маргрейв размерами почти не уступал Нью-Йорку.
[ 409 ] Baker had said Hubble was a family man. A banker who worked in Atlanta. That meant a family house somewhere near town. Near schools and friends for the kids. Near shops and the country club for the wife. An easy drive for him up the county road to the highway. Convenient commute up the highway to the office in the big city. The address sounded like a town address. Twenty-five Beckman Drive. Not too close to Main Street. Probably Beckman Drive ran from the center of town out into the countryside. Hubble was a financial guy. Probably rich. Probably had a big white place on a big lot. Shade trees. Maybe a pool. Call it four acres. A square lot covering four acres was about a hundred and forty yards on a side. Homes on the left and the right of the street put number twenty-five about twelve lots out from town. About a mile, maybe.
409
Бейкер
[ 410 ] OUTSIDE THE BIG PLATE-GLASS DOORS THE SUN WAS FALLING away into afternoon. The light was redder. Shadows were longer. I saw Baker’s patrol car yaw and bounce into the driveway. No flashing lights. It came slowly around the semicircle and eased to a stop. Bounced once on its springs. Its length filled the view through the plate glass. Baker got out on the far side and walked out of sight as he rounded the car. He reappeared as he approached his passenger’s door. He opened it like a chauffeur. He looked all twisted up with conflicting body language. Part deferential, because this was an Atlanta banker. Part friendly, because this was his partner’s bowling buddy. Part official, because this was a man whose phone number had been hidden in a corpse’s shoe.
410
За большими стеклянными дверями солнце клонилось к вечеру. Его сияние приняло красноватый оттенок. Тени стали длиннее. Я увидел, как патрульная машина Бейкера, свернув с шоссе, подкатила к подъезду, без включенной мигалки. Сделав неторопливый полукруг, машина остановилась и качнулась на рессорах. Заняв всей своей длиной стеклянные двери, Бейкер вышел из передней двери и скрылся из виду, обходя машину. Появился снова, подходя к ней с противоположной стороны. Открыл дверь, словно наемный шофер. Противоречивый язык жестов показывал смешение его чувств. Немного почтительного уважения, потому что перед ним был банкир из Атланты. Немного дружелюбия, потому что это был партнер по кегельбану его напарника. Немного официальности, потому что это был человек, чей номер телефона был спрятан в ботинке трупа.
[ 411 ] Paul Hubble got out of the car. Baker shut the door. Hubble waited. Baker skipped around him and pulled open the big plate-glass door of the station house. It sucked against the rubber seal. Hubble stepped inside.
[ 412 ] He was a tall white man. He looked like a page from a magazine. An advertisement. The sort that uses a grainy photograph of money at play. He was in his early thirties. Trim but not strong. Sandy hair, tousled, receding just enough to show an intelligent brow. Just enough to say: yes, I was a preppie, but hey, I’m a man now. He wore gold-rimmed round eyeglasses. He had a square jaw. A decent tan. Very white teeth. Many of them were on show as he smiled at the desk sergeant.
411
Из машины вышел Пол Хаббл. Бейкер закрыл дверь. Хаббл ждал. Бейкер обошел его и открыл большую стеклянную дверь. Она мягко присосалась к резиновой подушке. Хаббл вошел в участок.
412
Это был белый мужчина высокого роста, словно со страницы иллюстрированного журнала. Страницы с рекламой. Ненавязчиво показывающей, что могут деньги. Хабблу было лет тридцать с небольшим. Ухоженный, но физически не сильный. Песочного цвета волосы, взъерошенные, начавшие отступать назад и открывшие умный лоб. Как раз достаточно для того, чтобы заявить: «Да, еще недавно я учился в школе, но теперь я взрослый мужчина». У него были круглые очки в золотой оправе. Квадратный подбородок чуть выступал вперед. Благопристойный загар. Очень белые зубы. И их очень много, что показала улыбка, которой Хаббл одарил дежурного сержанта.
[ 413 ] He wore a faded polo shirt with a small logo and washed chino pants. The sort of clothes that look old when you buy them for five hundred bucks. He had a thick white sweater draped over his back. The arms were loosely tied in front. I couldn’t see his feet because the reception desk was in the way. I was certain he would be wearing tan boat shoes. I made a substantial bet with myself he was wearing them without socks. This was a man who wallowed in the yuppie dream like a pig in shit.
413
На нем была выцветшая футболка с небольшим значком и линялые джинсы. Такие вещи выглядят старыми уже тогда, когда их покупают за пятьсот долларов. За плечами висел толстый белый свитер. Рукава были небрежно завязаны на груди. Во что он обут, я не увидел, мне мешал стол дежурного. Но я был уверен, что на нем коричневые туфли-лодочки. И я поспорил сам с собой на приличную сумму, что они надеты без носков. Этот человек, как свинья в грязи, купался в сознании того, что у него в жизни есть все.
[ 414 ] He was in a state of some agitation. He placed his palms on the reception desk and then turned and dropped his hands to his sides. I saw sandy forearms and the flash of a heavy gold watch. I could see his natural approach would be to act like a friendly rich guy. Visiting the station house like our campaigning president would visit a factory. But he was distracted. Uptight. I didn’t know what Baker had said to him. How much he had revealed. Probably nothing. A good sergeant like Baker would leave the bombshells to Finlay. So Hubble didn’t know why he was here. But he knew some-thing. I was a policeman of sorts for thirteen years and I can smell a worried man a mile away. Hubble was a worried man.
414
Но Хаббл был чем-то взволнован. Он оперся ладонями на стол дежурного, но тут же выпрямился и уронил руки по швам. Я увидел желтоватую кожу и сверкнувшие часы на массивном золотом браслете. Хаббл очень старался вести себя с дружелюбной снисходительностью. Как наш президент, посетивший в ходе предвыборной кампании какой-то завод. Но он был рассеян. Вел себя натянуто. Я не знал, что сказал ему Бейкер. Как много он ему раскрыл. Возможно, ничего. Хороший сержант вроде Бейкера предоставит взорвать бомбу Финлею. Так что Хаббл не знал, зачем его пригласили в участок. Но что-то он знал. Я, так или иначе, прослужил в полиции тринадцать лет и за милю чуял тревогу. Хаббл был чем-то встревожен.