Это было у моря

Maellon

– Иди-иди, большая девочка. А то как тетка придет тебя поздравлять - с тортом и котенком с розовым бантом - или с Джоффом, в качестве котенка - а именинницы-то и след простыл. Нехорошо.

– Дурак. А как же мне пройти незамеченной?

– Лучшая защита - нападение. Сделай вид, что тебе что-то нужно было внизу. Не крадись - сейчас такое время, что ты вполне могла и встать. Просто иди наверх. И придумай себе какую-нибудь простецкую байку. Ну, ходила вниз за забытой в гостиной куклой…

– Это за тобой, что ли? Ха-ха. Скажу, что пошла за водой для питья. Таблетки запить. Кстати, вода в кувшине у Мирцеллы и впрямь кончилась…

– Ну вот, отлично.

Он тихо отпер дверь, Санса вышла наружу,

по пути скользнув ладонью по его руке

Она очень тихо и осторожно выглянула из коридора. Никого, ничего. Тогда Санса на цыпочках перебежала на другую сторону, юркнув в кухню. Повариха, грузная женщина лет пятидесяти, уже сварила кофе и занималась гренками с сыром, удивленно воззрившись на Сансу, словно та была привидением.

– Доброе утро, мисс! Вам что-нибудь нужно? Завтрак я подам через полчаса, в маленькую столовую.

– Доброе утро! Нет, я только хотела бутылку с водой взять. Витамины запить. А то у меня в комнате кончилась вода в графине.

– А, возьмите, конечно. Вот тут стоят маленькие бутылки. А кувшин я после наполню. Леи сегодня нет, придется самой.

Она еще не знает. Полиция пока не добралась до дома Серсеи. Ну, это ненадолго. Санса ничего не стала говорить, еще не хватало. Взяла воду, поблагодарила кухарку и пошла наверх. По пути она не встретила ничего подозрительного. Вот уже она и в своей временной обители. Санса заперла дверь и с облегчением сползла спиной по ее деревянной ребристой поверхности. Все, можно расслабиться. Она выпила полбутылки воды - витамины не витамины, а вот гормоны надо было обязательно проглотить. Теперь - приводить себя в порядок. Душ, голову помыть - она вся пропахла табачным дымом - одеться. Санса припомнила, что тетка что-то говорила про платье. Ну, выходной наряд ей понадобится вечером, а сейчас и джинсы с майкой отлично сойдут. Это ее день рожденья, в конце концов – ей и выбирать.

Санса глянула на себя в зеркало. Заметно ли ее взросление? За этот месяц она прожила тысячу жизней – и еще одну, тайную. Столько шагов было сделано, столько барьеров пройдено и столько им взамен построено новых! Санса просто не могла поверить, что из дома она выезжала, провожая знакомые места теми же глазами, что сейчас глядели из отражения, слегка прищурившись, словно в насмешку над собой, с теми же волосами, что перед отлетом так безнадежно пыталась пригладить мать, которые нынче, все еще пахнущие табачным дымом, мокрыми прядями прилипли к щекам и шее, дотрагивалась легко до дверей самолета теми же руками, что сейчас касались гладкой поверхности стекла, вдыхала на прощанье воздух севера теми же губами, что теперь нервно облизывала, тревожа заживающие шрамы любви. Это была она, без сомнения – но другая, возродившаяся из собственного праха, подобно безымянной птице, которая летает так высоко, что оставляет под собой тень на облаках, спешит против времени – и в ее глазах всегда отблеск заката, не успевающего за размахом необъятных крыльев. Как же сможет она вернуться на покинутую сто тысяч миллионов лет назад ветку, не зная, есть ли еще дерево? Сесть, не глядя, отряхнуть от слишком долгого пути взъерошенные перья – и успокоиться? Беда была в том, что глаза ее уже не устраивала привычная полутьма – она привыкла к беспощадному солнцу. Никогда не гаснущему, никогда не спящему.

В дверь постучали. Санса автоматически вытерла рукой губы, обернулась к двери, открыла щеколду и сказала: «Войдите». Возможно, прежде стоило спросить, кто там.

За дверью стояла тетка и все трое ее отпрысков. Они дружно поздравили Сансу с днем рожденья – а она подумала, что все это похоже на несмешной цирк – а учитывая, что Джоффри тоже тут был – свежеумытый, весь такой вкрадчиво-невинный – на самом деле становилось слегка жутковато.

Серсея протянула

ей небольшой сверток.

– Это от всех нас, голубка. И потом еще – праздник…

– Спасибо, тетя! (а что за коробка была вчера у Сандора в кармане? Неужели он тоже купил ей подарок? Невероятно… Да, он что-то даже говорил про это в одном из своих бредовых рассказов. А почему тогда не подарил? Все шансы у него, кажется, были…)

– Ты не хочешь его открыть?

Мирцелла подскочила к Сансе.

– Давай, открой – я тоже не знаю, что там. Очень интересно! Мама не стала говорить нам.

Санса подняла голову и поймала взгляд Джоффри. Он смотрел не нее без улыбки, пристально и изучающе. Как смотрят на насекомое, прежде чем его шлепнуть ботинком.

Она, подчиняясь, воле окружающих ее людей, разорвала бумагу: зачем еще надо было заворачивать, если она все равно уничтожит все это благолепие? В обертке обнаружилась коробочка, вроде той, что была в кармане куртки.

(Боги, он что, купил ей украшение? Трогательно и нелепо…) Санса открыла коробку и достала оттуда золотой медальон, явно старинный - фамильный, что ли? На неправильном овале, больше похожем на каплю, было изображено какое-то животное - то ли грифон, то ли лев.

– Очень красиво, спасибо, тетя!

– Не за что. Это семейная вещь – а ты теперь, да и всегда, была частью этой семьи, помни это. Я уверена, что Джоффри очень хотел бы сам на тебя его надеть. Правда, дорогой?

– Естественно. Ты позволишь, сестричка?

Сансе ничего не осталось, как согласиться. Она протянула Джоффу медальон и подставила ему шею, повернувшись. Отворачиваться было страшно – не всадит ли он ей гвоздь в затылок? Но он всего лишь застегнул тонкую цепочку, слегка прихватив в замок волосы на шее.

– Спасибо, Джоффри. Буду его носить, тетя. И очень беречь.

– Да, дорогая, таких всего два – один у меня, другой у тебя. Если его потерять – другого уже не купить. Им добрые сотни лет. Это меня завораживает больше всего – носить на теле крошечный кусок вечности…

Нет, все не так. Вечность не в золотых побрякушках. Вечность — это не точка. Это направление. Вектор…

– Да, тетя. И вправду. Это потрясающе.

– Ну, я рада. Пойдем завтракать, однако. А то времени много уже. И у нас еще куча дел на сегодня.

– Конечно…

После завтрака все лениво расползлись по дому. Санса бродила внизу, в надежде наткнуться на Сандора. Полчаса, проведенные за столом с Джоффом, так натянули ее нервы, что, казалось, по ним можно было водить смычком, исполняя мелодии, от которых у кошек встает дыбом шерсть, а все собаки начинают тоненько скулить… Прошаркав туда и сюда минут двадцать, Санса в отчаянии отправилась наверх, к тетке. Та хотела ей что-то сказать после завтрака. Что-то, ага. Она будет говорить о браке с Джоффри. Настаивать, уговаривать. Или просто поставит ее перед фактом. А этот олух спрятался и не дает ей той маленькой толики поддержки, в которой она сейчас так отчаянно нуждалась, чтобы смочь сказать то, что собиралась. Сказать о нем же. Видимо, придется делать все самой. Она теперь взрослая – нечего перекладывать свои решения на чужие головы.

Санса поднялась по лестнице – шестнадцать плюс семнадцать – и оказалась перед полуприкрытой дверью в кабинет Серсеи. Обычно, пока тетка сидела там за работой, она курила - по дому тут же начинал тянуться сладковатый, похожий на запах отсыревших картонных коробок, аромат. И еще тете нравилась странная музыка. Не то рок, не то классика – но обязательно что-то заунывное и с тяжелыми басами и ударными. Сейчас музыки не было, а сама Серсея говорила по телефону, судя по всему, с мужем. Санса уже собралась уйти – не хватало еще подслушивать чужие разговоры - как внимание выхватило из раздражённого голоса Серсеи несколько фраз, которые приковали ее ноги к полу, покрытому ковром.