Это было у моря

Maellon

– … Да, в десятый раз тебе говорю, нам необходим этот контракт. Почему Бейлиш до сих пор не здесь? Нет, это невозможно. Да и кто туда потащится?… Она не дома, как ты не понимаешь?… И позвонить нельзя – потому – она уже неделю в клинике для душевнобольных, пока еще не с буйными, но скоро, похоже, будет там. Полное. Какие-то кометы, падающие звезды… Бейлиш на связи с ее лечащим врачом. Нет, врач и рекомендовал. Там конь не валялся. Ты бы видел, в каком виде девчонка приехала сюда. И даже по ее душу уже вызывала врача, уже тут. Нестабильная нервная система, нервные срывы, все время плачет, то истерики, то апатия. Фобии – мне пришлось приставить к ней Пса,

а то боялась находиться одна. Вот именно. А ты еще говорил, что для тебя дети твоего друга - как родные. Вот и начни шевелиться, пока дочка не очутилась там же, где и мать – с запелёнутыми руками… Ну, сам у него спроси. Как не знаешь? То есть, он таки уехал? И почему ты все это время молчал? При чем тут сестра ее отца? Все твои мысли вечно вокруг этой клуши, даже сейчас! Иди в пекло. И сделай что-нибудь с этими бумажками… Да, постараюсь. И думаю, надо вызвать адвоката по недвижимости – я веду переговоры по поводу выкупа здешнего дома. Не на твои, а на свои…

Санса, не чувствуя ног, забежала в комнату. Схватила свой рюкзак – туда отправилась прозрачная сумка с лекарствами – лишнее она вытрясет из нее в аэропорту. Кошелек – хватит ли на карточке денег, чтобы поменять этот треклятый билет? Туда же зарядка для телефона, ее блокнот с рисунками… Все, больше не влезет… Санса метнулась к двери, тихо пробежала по мягкому ковру коридора – попутно услыхав, как Серсея все еще разговаривает с Робертом. Хорошо - не будет ее останавливать… Уже неделя. Неделя! А ей ничего и в голову не пришло. Даже не скользнуло ничего в эту глупую деревянную башку. А были странности, она должна была почувствовать. Должна была, но оказалась слишком занята собой. Собой и своими переживаниями…

Промчалась по ступенькам - как хорошо, что никого нет на пути. Забежала в левый коридорчик. Его дверь была открыта - и в комнате никого не было. Ну где он, седьмое пекло, куда его Иные унесли?

Санса глянула в окно, выходящее в сад. Вон он. Возится с Серсеиной тачкой, как всегда. Может, оно и к лучшему. Машина им нужна.

Она не стала выходить с парадного входа, а вместо этого прошла гаражом и выбежала через раскрытую автоматическую дверь.

Сандор уже садился в машину, когда она, даже не открывая дверцы, запрыгнула внутрь.

– Поехали. Сейчас, быстрее.

– Куда? Ты сошла с ума? Что случилось-то?

– Объясню по дороге. Езжай, ради всего святого, пока меня не хватились…

Он, все еще глядя на Сансу в полном недоумении, вывел кабриолет за ворота, закрыл их пультом и спросил:

– Куда ехать-то?

– Направо, к шоссе. Она заправлена?

– Да, а что?

– Нету времени на задержки. Должно хватить бензина.

– Хватить докуда?

– До аэропорта. Этот рейс – в двенадцать. Мне надо на него успеть.

Сандор больше ничего не стал спрашивать, а резко тронул машину с места, и они понеслись – в этой гонке против времени. Санса не могла опоздать – и она знала, все будет как надо. Она успеет.

Когда они проскочили развилку и помчались в сторону шоссе, Сандор-таки решился спросить.

– Мать?

– Да. В лечебнице. Уже неделю. Я подслушала

телефонный разговор тети и дяди.

– В лечебнице? А в какой?

– В сумасшедшем доме. Даже телефон уже отобрали…

Тут Санса поняла, что ее колотит крупной дрожью. Полезли проклятые слезы – почему-то именно мысль о телефоне, что отобрали у матери, как отбирают измучившую всем нервы музыкальную игрушку у двухлетки, вызвала этот очередной поток. Сандор мрачно посмотрел на нее, кивнул назад – там, за сиденьями валялась его куртка.

– Не трясись, оденься. Документы ты взяла?

– Да, все в порядке…

Ага. В отличном порядке. Мать сошла с ума, а ее не сегодня завтра выдадут замуж за садиста-убийцу. Лучше просто не бывает…

– Главное, чтобы поменяли билет.

– Не поменяют, купим новый. Деньги есть.

– Купим новые, ты хочешь сказать?

– Нет. Я не могу лететь. Меня не выпустят. Помнишь – подписка о невыезде. Похоже, я у них главный подозреваемый…

Сандор невесело усмехнулся:

– Можно просто самому себе за это поставить памятник – три года охранял этого урода, чтобы потом еще и сесть лет на двадцать за его шалости. Это верх идиотизма! И алиби у меня нет. В предположительное время убийства я как раз мотался в поисках тебя…

– Прости. Я же не знала…

– Я тебя и не виню. Сейчас тебе не о том надо думать. А о том, что тебе надо будет сделать когда ты долетишь. А именно – дозвониться брату и тетке, ну, родной тетке. И сидеть рядом с матерью. Не соглашаться прийти завтра, послезавтра – а сидеть у нее на пороге - вот ирония - цепной собакой. И слышишь, Пташка – не тупить глазки, не тушеваться, забыть про вежливость и приличные манеры. Если хочешь спасти свою мать – действуй, ради всего святого! Я точно знаю, что где-то там под всеми этими твоими рыжими завитушками и пушистыми перышками прячется сталь – сам уже пару раз натыкался. Так что уж, пожалуйста…

Санса смотрела на него, не слыша, не понимая. Она полетит одна… Будет делать все одна… А что там, в больнице… С буйными?

– А ты?

– Ну, а что я. Попытаюсь разобраться с этими копами. Не хочется все же на двадцать – а то и на пожизненное, если повезет. Зато никаких проблем с работой на всю жизнь… Тебе вот только придется искать себе другого кавалера – ну, это уж по-любому….

– Ничего подобного. Обещай, что приедешь.

– Ну, как я, по-твоему, могу приехать? Прилететь на крыльях любви?

– Угони у Серсеи эту тачку. Или купи свою. Сам же сказал, деньги есть.

– Отличный план. Мало того, что висит убийство, так еще спереть кабриолет с именным номерным знаком, который потянет штук на сорок. Ну, чтобы уже наверняка пожизненное. Тебе так не терпится от меня избавиться?

– Иди ты в пекло! Свою ты почему не можешь купить?

– Да потому, что ее мне никто не продаст. А документы? Страховка? Ты сбрендила?