Это было у моря
Шрифт:
Они вышли на лестничную площадку, гася за собой свет. Санса нервно комкала в руке одолженную у Бриенну черную сумочку-клатч, куда положила свои документы. Бриенна вызвала лифт, и они поехали вниз — с двадцать седьмого этажа, в подземный гараж — за машиной.
Дом за плечами
Дразнит перламутром,
Как раковина
Зябкого моллюска.
И впереди закат,
А за спиною утро,
И шаг неровен
По дороге узкой.
Я вне политики,
Вне подозрений
И безразличьем собственным
Довольна
И
Звонких уверений,
Я — развлеченье,
Мне уже не больно.
Как ветер пустоши
Скользит по травам,
Я прикасаюсь тенью
К будням смутным.
И черный омут
Псевдопереправы,
Уж не страшит
Слепо и безрассудно.
Лишь предрассветный
Холод перламутра
Горбатит плечи
Безнадежным зовом,
Сметает с мыслей
Рисовую пудру,
Лишая душу
Призрачного крова.
2.
Пока они ехали по городу — у Бриенны была темная легковушка, незаметная в потоке таких же черных и серых машин — Санса решилась-таки спросить про Джейме. Она хотела сделать это сразу, но в начале, посреди всех этих ее псевдотерзаний обсуждать такое Сансе показалось неуместным. А теперь момент был правильный — тем более, они едут к младшему брату Джейме. Ей очень не хотелось расстраивать Бриенну — даже при ее адекватности и спокойствии, тема все равно была крайне болезненной и животрепещущей и, возможно, не очень подходила для муссирования перед светским раутом.
Но, вроде, все было нормально. Видимо, Бриенна была готова к такому вопросу — и даже ждала его. Она начала рассказывать, и на какой-то секунде повествования Санса вдруг поняла, что было бы непростительной ошибкой не задать этот вопрос. Именно это — а не неуклюжее любопытство могло бы навечно оттолкнуть от нее Бриенну.
История, конечно, была чудовищна. Почему за грехи мерзкого Джоффри должен был платить Джейме, Санса никак не могла взять в толк. Но потом, по некоторым фразам и намекам, до нее это вдруг дошло, и она ужаснулась. Этот мир полон неприятных открытий — и все они для нее начались в доме Баратеонов-Ланнистеров. Как такое было возможно в принципе — Санса не вникала. Она вспомнила о своих братьях, об Эйке и Рейелле, и ей стало настолько тошно, что просто не было сил об этом думать. Потом с отвращением поймала себя на мысли, что она осуждает, не зная подноготной. Вспомнила себя саму — и Сандора. Об этом было размышлять было еще тяжелее, чем о кровосмесительных связях, и Санса просто оборвала весь поток сознания на эту тему, стараясь более внимательно вслушиваться в негромкую, какую-то совсем будничную речь Бриенны, которая рассказывала о реабилитации Джейме и его отношениях с Тирионом.
Из того, что она услышала, Санса поняла, что младший Ланнистер - человек очень непростой, и ей еще больше захотелось на него взглянуть и познакомиться. Особенно заинтересовывал тот факт, что его терпеть не могла Серсея. Серсея, впрочем, вообще мало кого любила — и из своих родственников тоже. Как она могла проигнорировать увечье столь любимого брата — а если там было что-то еще, так тем более — Санса понять не могла. Все это лежало за пределами очертаний ее реальности. Какой-то параллельный мир. Впрочем, как в последнее время выяснилось, некоторые параллельные миры находятся в столь близком соседстве, что порой нити событий начинают переплетаться.
Когда Бриенна закончила — эпизодом о том, как Джейме капризничает по телефону, рассказывая,
Когда они подъехали к дому Ланнистера, было без малого восемь. Бриенна запарковалась на дорожке перед очень странной конструкцией. Дома, по сути, было два. Передний — небольшой и вполне банальный: низкий и приземистый домик-колбаса — с уютной открытой верандой и красной черепичной новой крышей — таких было полно в каждом городе — маленьком или большом. Второй, который соединялся узким коридором с первым, был явным новостроем с претензиями. Конструкция походила не то на обсерваторию, не то на улей, не то на вкопанное в землю яйцо: по спирали змеилась широкая сплошная полоса окон, в верхнем ярусе переходящая в витраж. Строение было из светлого некрашеного дерева с солнечными панелями по бокам от закругленной крыши, в которой тоже — прямо на «темечке» было, судя по всему, стекло.
Санса стояла, задрав голову, и изучала оригинальное сооружение, когда ее едва заметно тронула за плечо Бриенна, что, наконец, закончила с машиной.
— Что, занятно? Не спрашивай, зачем это ему надо — по-моему, человеку просто захотелось выпендриться.
— Он это купил или сам спроектировал?
— Сам. Ему досталась приличная часть наследства отца, но, похоже, Тирион очень расстраивался, что фамильный особняк отошел Серсее. Джейме сказал, что отец так решил, потому что у Серсеи, формально, на тот момент у единственной была своя семья — но что подспудно сделано это было назло Тириону. Они не ладили: отец и младший сын. Можно сказать, враждовали.
— Это очень грустно, — сказала Санса, глядя на маленькие каштаны, посаженные вокруг «улья», — не представляю себе, каково это — быть не в ладах с собственным отцом.
— Поверь мне, это случается чаще, чем хотелось бы… — мрачно бросила Бриенна.
Они позвонили в дверь (ручка, явно новая, была сделана в форме льва с круглыми, как у обезьяны, глазами) Им долго никто не открывал. Санса уже начала недовольно приплясывать — она поехала без куртки, а вечера все еще были прохладными. Бриенна, заметив ее телодвижения, шепнула:
— Он ходит не очень быстро, а дом большой. Его кабинет в новой части постройки.
— Ага, — Санса обняла сама себя руками за плечи — рубашка была тонкая. Она и забыла, что карлики, должно быть, двигаются медленнее, чем другие. У них в школе на севере была девочка с теми же проблемами, что у младшего брата Джейме, но она училась на три класса младше, и Сансе не приходило в голову заводить с ней знакомство — только исподтишка таращиться, как она ковыляет по школьным коридорам. Помнится, эта картина всегда вызывала у Сансы чувство болезненного недоумения и сочувствия, смешанного с нетерпением и желанием поскорее избавится от тревожащего разум зрелища. На девочку хотелось одновременно и смотреть, и помочь и ей и спрятать ее куда-нибудь подальше, чтобы не терзала взгляд.