Это было в Коканде
Шрифт:
– Юсуп!
– радостно закричал Сашка.
Он подбежал к приезжему, и они долго стояли под дождем, обнимая друг друга и крепко целуясь.
Юсуп стал шире в плечах и даже как будто вырос, загар почти сошел с лица. Московское обмундирование, тщательно сшитое, щегольское, аккуратно пригнанное, еще больше оттеняло все эти перемены.
– Ишь, как тебя выскоблила Москва!
– сказал с завистью Лихолетов.
Юсуп улыбнулся. Он был очень рад, что опять вернулся на старое место службы. Округ назначил его комиссаром
4
Юсуп остановился у Лихолетова. Он выкладывал из чемодана вещи, купленные в Москве для подарков: две пачки табаку, трубку, одну бритву, несколько книг и несколько плиток шоколада. Вынув шоколад, он сказал:
– Это все тебе, Сашка. А шоколад - Варе.
– Ей сам передавай!
– нахмурившись, заявил Лихолетов.
Ничего не понимая, Юсуп кинул шоколад обратно в чемодан.
Узнав о приезде комиссара, первым прибежал в штаб Капля. Все здесь жили запросто, без церемоний, являясь друг к другу без спросу, не дожидаясь приглашения.
– Федотка еще здесь?
– спросил Юсуп у старика.
– Здесь. Служит. Куда деться пацану? Вырос. Каланча!
– ответил Капля.
– А я сивым стал?
– Немножко.
– Немножко?
– Капля засмеялся.
– Ну, а ты? Песни еще поешь?
– Да некогда! Забыл, когда пел, - улыбаясь, сказал Юсуп.
В соседней большой комнате, в столовой штаба, ординарцы накрывали стол. Сашка, засучив рукава, ходил из комнаты в комнату, почесывая свои белые, жирные, заросшие рыжими волосами руки, и всем распоряжался, точно шафер на свадьбе.
В кухне два бригадных повара готовили плов. Красноармеец Стамбулов, третий бригадный повар, стоял на дворе, возле окон своей кухни. Ему было жарко. Он был в нижней рубахе, в штанах, залитых салом, и в опорках на босу ногу.
– Пеструх давай! Белух молода еще, - кричал он красноармейцам, бегавшим по двору за неистово кудахтавшими курицами. Куры предназначались для плова.
Та же суматоха, что и на дворе, поднялась в помещении штаба. Приходили неизвестные Юсупу люди, со всеми пришлось знакомиться. Все изголодались по России и закидывали приезжего самыми разнообразными вопросами. Всем надо было что-то ответить. Вопросы задавались несущественные, вроде: долго ли ехали? Да где теперь пересадки? Сколько стоят сапоги в Москве?
В этой толчее невозможно стало разговаривать о чем-нибудь серьезном. Когда Юсуп спросил Каплю: "Где же Варя?", Капля только замахал рукой. Один из младших командиров, улыбаясь, сообщил Юсупу по секрету, что Варя уехала в Ташкент учиться и что Сашка на нее сердит.
Обед удался на славу. Собралось порядочно народу - полковые командиры, работники штаба, врачи. Приезд Юсупа был для всех праздником. Много съели и плова, и дичи, настрелянной охотниками, и выпили немало.
В три часа дня пришел кишлачный учитель и пригласил всех на спектакль, устроенный
Все вышли на улицу. Дождь прекратился. Кишлак сразу ожил.
Лихолетов шел вместе с Юсупом позади всех. Как всегда бывает после длительной разлуки, он в первые минуты встречи не сразу нашел тон для разговора, но теперь, после обеда с выпивкой, все наладилось. Александр начал рассказывать Юсупу о Варе.
В своем путаном и хаотичном рассказе он все время вспоминал о "сродстве душ". Видно было, что это недавно подхваченное им выражение очень понравилось ему и он никак не может от него отделаться. Юсуп ничего не понял.
– Значит, вы жили душа в душу?
– спросил он.
– Так почему вы разошлись?
– Мы не разошлись!
– горячо сказал Лихолетов.
– Мы разъехались. Это разница.
– Какая же разница?
– Ну, как же! Это совсем другое.
– Александр даже рассердился, говоря это.
– Ты понимаешь... сродство душ у нас полное, а жить вместе не можем. Понятно? Вот Варька и предложила дать отдых нашим нервам.
– Теперь понятно, - сказал Юсуп.
Но Лихолетов, почувствовав, что и на этот раз Юсуп ничего не понял, снова пустился в объяснения.
– Ведь нервы - одно, а душа - совсем другое, - говорил он.
– Душой чувствуешь одно, а нервы тебя толкают на другое. Вот и получается противоречие. Вот поэтому-то мы и решили дать отдых нашим нервам.
– Понятно, - опять сказал Юсуп.
– Значит, вы разъехались, а не разошлись.
– Ну да!
– Лихолетов грустно ухмыльнулся.
– А впрочем, это тех же щей, да пожиже влей! Обещает ко мне на каникулы приехать.
– Ну, это хорошо!
– воскликнул Юсуп, стараясь подбодрить друга.
– Чего хорошего?
– вскипел Александр.
– Обещает! Что такое обещание? Если жена - так обязана приехать. А она, видишь, "друг"! Так друга извольте упрашивать?
Юсуп уловил в его голосе обиду.
– Химеры! Всё химеры!
– ворчал Лихолетов.
– Вот мы трубим здесь. Оберегаем советскую власть. А ведь тоже бы хотели пожить так, как люди! А не выходит... Гоняйся за басмачами - вот и все развлечения в жизни. Ты не поверишь, до чего мне надоели эти проклятые басмачи! От одного вида их меня тошнит.
Лихолетов хотел было рассказать Юсупу о случае с пленным ("как его подвел один подлец"), да раздумал. Он боялся, что Юсуп будет того же мнения, что и остальные.
– А вот и наша школа! Это мы построили, - с гордостью говорил Александр, показывая на длинное, сбитое из глины здание с красным флагом на крыше.
– Своими руками все сделано. Учитель хорош. Хват-парень! Сколько, брат, здесь работы! Да если все отсюда уедут, кто же здесь делать дело будет?
Юсупу показалось, что это ворчание как-то относится и к нему. Он улыбнулся и сказал: