Этюды о конце света. Как умирала империя и рождалась Европа
Шрифт:
Всячески покровительствуя церкви, отдавая ей языческие храмы (многие из которых к тому времени были в запустении и тихо растаскивались местными жителями, так что насильственного захвата практически не было) и позволяя строить новые, Константин думал о благе и единстве империи, которая нуждалась в новой объединяющей идее. Pax Romana давно перестал быть привлекательным со своими бешеными налогами, чудовищной коррупцией и произволом чиновников, насильственным прикреплением к земле и родовой профессии, инфляцией, бесконечными гражданскими войнами, нападениями варваров и остальными «прелестями».
Кроме того, узаконенное ограбление языческих храмов давало Константину деньги на продолжение
Разумный прагматизм Константина служил интересам государства, которому необходим и выгоден был союз с мощной организацией, объединявшей едва ли не больше половины его подданных.
Но ни личные качества императора, ни его расчетливая жестокость к врагам, ни его поведение в частной жизни не позволяют нам «заподозрить» Константина в принятии христианских идей душой и сердцем. Издавая свой эдикт о веротерпимости, великий правитель, думаю, понимал, что меняет ход истории. Но делал он это ради не Царствия Небесного, а царства земного, которое нужно было не только завоевать, но еще и удержать и привести в порядок. Что вполне ему удалось.
Медиоланский эдикт Константина был звеном в цепочке масштабных мероприятий по спасению того, что еще можно было спасти. И выбора у него особенно не было – все остальные религии империи имели четкие национальные признаки либо не подходили для основы государственной идеологии (например, гностические течения, митраизм или герметизм).
Но деваться некуда было и христианству. Выйдя однажды на государственный уровень, оно уже не могло вернуться обратно и вынужденно превращалось в светскую религию, идеологическую основу государства. Начался обратный процесс: сначала христианская община уподоблялась государству, теперь государство (затем государства) начали уподобляться христианской общине. С прекращением антагонизма между государством и церковью началось их постепенное соединение.
Император Юлиан Отступник – пасынок Фортуны
«В то время как все прочее оставалось по–прежнему – мужи, оружие, кони, командиры, отряды, пленники, казна, провиант, с одной перемены личности царствующего все пошло прахом».
Либаний. Надгробное слово по Юлиану. XVIII, 276.
В ночь с 26 на 27 июня 363 года на берегу Тигра недалеко от персидского города Сузы умер император Юлиан II, последний правитель из династии Флавиев. Властитель скончался от тяжелой раны, полученной им в тот же день в рядовой стычке с одним из персидских отрядов.
Мы знаем этого правителя под именем Юлиана Отступника.
Историю, как известно, пишут победители. А Юлиан II, увы, таковым не стал, хотя знал немало побед в своей короткой, полной опасностей жизни. Поэтому его образ, его деяния долгие века рассматривались исключительно через призму «отступничества», «неверный» племянник Константина Великого по мысли христианских апологетов и вторящих им историков более позднего времени был неправ и обречен изначально.
Мне всегда импонировал этот странный император, этот мечтатель и философ на троне, этот воин в пурпуре. Причем, не тот образ, который так ярко нарисовали Ибсен, Мережковский, Брюсов, а настоящий Юлиан, который скрыт за этими масками.
Отступничество…
А
Разве не с одобрения христианских епископов, игравших со времен Первого Вселенского собора немалую роль при дворе Константина Великого и его сыновей, сразу после смерти «первого христианского императора» его сыновья учинили резню всех ближайших кровных родственников почившего властителя?
Юлиану тогда было всего 6 лет (337 год), и только это остановило руку убийцы. Пощадили также старшего брата Галла – ему повезло очень вовремя тяжело заболеть. А вся остальная семья…
Бедные сироты стали фактически заложниками в руках Констанция II. Они жили под присмотром хитроумного епископа Евсевия Никомедийского, который не только всячески ограничивал свободу мальчиков – запрещал им слушать выступления языческих философов, ходить в театры, посещать храмы иных религий (хотя Медиоланский эдикт был указом о веротерпимости, а не о приоритете христианства над другими религиями империи), но и вместе с евнухом Мардонием исправно доносил императору, не зреет ли в милостиво оставленных в живых юнцах дух мятежа.
Конечно, Юлиану не за что было любить своих кузенов – ведь это по их приказу убили родителей и посадили их с братом в золотую клетку. Тем более, сыновья Константина Великого после смерти отца проявили себя отнюдь не с лучшей стороны – не договорились между собой, разделили империю, потом снова перессорились и начали воевать друг с другом. Так что в результате гонку за пурпур выиграл Констанций – самый удачливый из сыновей Константина.
Также не мог будущий император назвать счастливым свое детство, омраченное сначала огромной трагедией – потерей родных, потом жизнью в золотой клетке, в атмосфере подозрительности и доносительства.
В 354 году Юлиан лишился последнего близкого человека – по приказу императора был убит его брат Галл, которого сначала сделали цезарем, доверили ему управление Востоком, затем убили без суда и следствия, обвинив в заговоре против Констанция.
Годы своего «заключения» будущий император потратил на получение разностороннего образования. Он превосходно знал греческую литературу и философию, увлекался сочинениями неоплатоников, теургией, посещал Афинскую школу. Был он лично знаком с Отцами Церкви Григорием Богословом и Василием Кесарийским, христианское учение знал прекрасно во всем его тогдашнем разнообразии (в то время ни о каком едином каноне речи не было, едва приняли Символ веры и важнейшие догматы, а еретические течения еще не подвергались гонениям, даже осужденное собором арианство).
Да и не с христианством Юлиан II боролся, а с претензиями церкви на исключительность и право решать за других, во что верить, кому и как молиться.
Впрочем, все по порядку.
У Констанция своих детей не было, поэтому в какой-то момент вопрос о преемнике встал очень остро. Никаких добрых чувств император к кузену не питал и хорошо понимал, что Юлиан отвечает ему тем же. Но… политическая необходимость.
В 355 году Констанций провозгласил Юлиана цезарем (то есть, преемником и младшим соправителем с ограниченными полномочиями), женил на своей сестре и дал важное задание – навести порядок в Галлии, которая подвергалась беспрерывным нападениям германских племен, живущих на рейнской границе, особенно, алеманов.