Евангелие от обезьяны

Галеев Руслан

Нельзя сказать, что последняя фраза не доставила мне удовольствия. Приятно: Эрик и сам не понимает, насколько он прав; но еще более приятно то, что я, простой человек, сумел хотя бы ненадолго обвести вокруг пальца онистов – с помощью подручных средств, которые большинство окружающих считают уделом психов. Аккумулятор, вытащенный из мобильника, левые аккаунты в соцсетях, звонки с чужих телефонов… Чертовски лестно.

– Но есть еще и третий интерес, – продолжает меж тем Пороков. – В общем, онисты обещали мне после его поимки дать полчаса на интервью – в случае, если найдут через тебя. Наврали, скорее всего… но я ж говорю – соломинка… И тут, только я кладу трубку, как мне звонит некий человек. Кто конкретно, не спрашивай: это

именно тот вопрос, на который я тебе ответить не могу. И просит, к вящему моему удивлению, помочь в одном очень странном деле. А именно, вывести тебя на еще одного персонажа истории. На всемирно известного писателя Рефката Шайхутдинова, бывшего кибер-сапиенса, а ныне полумертвого доходягу-инвалида. Заказчик мой очень хотел, чтобы ты попал к нему в дом и увидел там некий текст. Какой и почему – я не спрашивал, он сказал – ты по-любому найдешь. Привести тебя к Рефкату должен был твой интерес к Азимуту: как я понял, Рефкат мог много чего про него рассказать. Но у человека, который меня просил вас с ним свести, была одна проблема: он по каким-то своим причинам сам не мог тебе прямо предложить посетить этого Шайхутдинова. Тебя нужно было именно что навести, натолкнуть как-нибудь ненавязчиво. Почему – я опять-таки не спросил: не мое дело. И, главное, на сей раз я уже онистам ничего не сказал.

– Почему?

– Ну как почему. Я план на день и так выполнил – внес посильную помощь в борьбу страны с происками мировой закулисы, раскачивающей лодку и мешающей вставать с колен. И теперь уже мог поставить свой интерес выше государственного. Если что – номерок набрать ведь никогда не поздно, правда?

Я слушаю с брезгливой смесью любопытства, омерзения и негодования. Верите вы или нет, я почти никогда, за исключением детства, не считал себя хорошим человеком. Но есть люди, по сравнению с которыми вы, сколь бы грязны и приземленны ни были, чувствуете себя ангелами. «Соломинка… номерок набрать никогда не поздно»… Тьфу, блин.

– С Шайхутдиновым все было не очень сложно. Так вышло, что полгода назад я познакомился с его сестрой… да она тебе, наверное, и сама рассказала?

– Рассказала. Сцену вашего романтического знакомства можешь опустить. Скажи лучше: этот человек, твой заказчик, был в курсе, что ты знаком с сестрой Бара, или просил твоей помощи, не зная об этом?

– Эээ… ну а если и в курсе был, то что? Конечно, он знал. Иначе зачем просить именно меня?

Произнося это, Пороков немного замялся, замешкался, сбился с ритма. Что бы это значило? Боится, что по степени близости знакомства я смогу идентифицировать Мистера Икса? Да мало ли кто знает, что он знает, что есть в мире девушка Лина Шайхутдинова, потаскушка и сестра писателя.

– То есть, я говорю, тут все вообще без проблем. Эти девки – они за обложку мать родную в рабство продадут, – продолжает гаденыш; болтает снова бодрячком, резво, так, словно рассказывает не о подленькой интриге, а о том, как его клуб выиграл в футбол. – Трудность одна была: ты пропал, и мы не знали, когда тебя в офисе ждать. Договорились так, что она придет, я ее посажу где-нибудь и станем тебя дожидаться, а когда ты появишься, она начнет тебе глазки строить, ну и далее по списку. Если бы ты не пришел вчера, мы ждали бы тебя сегодня. Либо как-нибудь попытались бы узнать, где ты находишься. Теперь не важно, потому что все произошло как произошло. Ей даже глазки не было нужды строить. Пришла, увидела, победила. Мы еще и обсудить подробности не успели, а ты уже с бухлом стоял и с языком через плечо. Как она, ксати? а?

При мысли о том, «как она», Пороков, видимо, забывается уже окончательно: похотливо ухмыляясь, он приоткрывает губы и начинает водить по ним языком, одноврменно изображая фрикции при помощи указательного пальца правой руки и наполовину разжатого кулака левой. Более отвратительное зрелище трудно себе и представить. Меня вдруг, как обухом по башке, ошарашивают страшные догадки. Я начинаю представлять, за какие именно «ошибки молодости» эту мразь могут держать на крючке ческисты.

– Заткни пасть, скотина! – ору неожиданно даже для самого себя и совершенно спонтанно ставлю Порокову смачную «саечку». Школьный прикол, но если отвесить «саечку» сильно, мало не покажется. И сейчас, к вящему моему удовльствию, именно тот случай: подонок едва не откусывает себе язык, заваливается на диван, скулит матом и пускает кровавые слюни. Ничего, заживет.

– А в чем был твой интерес? – спрашиваю, когда он перестает кататься по дивану. – Ты не мог за мной следить и не рассказал о Баре онистам. При этом тебе был нужен Азимут. На что ты рассчитывал?

– А я, – шевелит он распухшим языком, – сам поехал к Шайхутдинову, пока ты возил Лину на случку. Она дала мне ключи от его квартиры.

– И?

– И – ничего. Я не попал в квартиру. Она была закрыта изнутри, – говорит он.

– И что? Ты знал, что в квартире находится инвалид, который не отвечает на звонки, и не позвонил в милицию, ничего не предпринял?

– А что такого? – удивляется он совершенно искренне. – Сам говоришь – инвалид. Не открывает – значит, не слышит. Или слышит, но не понимает, что это звонок. Он же дебил, вырожденец и неадекват. А позвонить мусорам – они приедут, взломают все да еще и опечатают, если он, к примеру, склеил ласты. И тогда уж ты точно не увидишь ни его, ни текста.

– Дебил, вырожденец и неадекват – это то, что ты каждый день видишь в зеркало, – констатирую, признавая, впрочем, наличие хоть и циничной, но неоспоримой логики в его умозаключениях. – Рассказывай дальше.

– А что дальше? А дальше она позвонила, чтобы узнать твой актуальный телефон. Сказала, что нашла какие-то фотки, которые тебя интересовали. Я-то ее уже не просил ни о чем, но, видимо, ты ей хорошо вставил… кхм… и она прониклась к тебе симпатией, решила и взаправду помочь. Я сразу понял – раз утром ключ был в фотке, то и сейчас, значит, тоже. Позвонил онистам, потому что тут без них бы опять не справился. Они дали мне трекер, я сказал Лине, чтоб напросилась с тобой. Если бы ты ее отшил, она должна была попытаться тебе подложить его куда-нибудь. В Зомбаланде ведь проблема – нет вышек сотовой связи, дикари разобрали, сигнал слабый и все время исчезает. Через оператора отследить – гемор, лучше через передатчик со спутника. Решили: как только вы задержитесь в одном месте дольше чем на час – значит, есть вероятность, что нашли его, вводим войска.

– Что за бред? Почему нельзя было просто ввести войска, как только узнали, что на фото Зомбаланд? Так же, как утром их ввели в мусульманскую локалку?

– Потому что утром в мусульманской локалке облажались и никого не поймали. Притом что пришлось вальнуть четыре жертвенных тушки из своих. Ты представляешь, как глубоко им там хер в жопу за это вставили? Вот, наверное, и решили на сей раз поступить более гибко. Ну а вообще болт их знает. Не я ж решение принимал.

– А почему нельзя было просто следить за мной, не усложняя все этой идиотской затеей с трекерами? Приставить хвоста. В «Яге» спутниковый маячок. Да вон и сейчас за мной везде херачит «Камаро» – что, парой часов раньше двигатель не заводился? Зачем такая многоходовка?

– Затем, что утром же они тебя потеряли. С тем же хвостом и с тем же маячком… Ну и перестраховались после этого. Наверно. Это я так думаю.

– Очень умно. А если бы мы пролежали где-нибудь этот час, будучи убитыми?

– Не знаю. Они в любом случае сейчас там все прочесывают. Если бы вас убили – они бы один черт то же самое делали, какая им разница. А так – нашли вас и эвакуировали.

Да, конечно. Эвакуировали. И пустили вслед неприметный такой «Шевроле-Камаро». Какая, и вправду, гибкость. Какая деликатная утонченность мысли. В который раз за сутки радуюсь нерасторопности ума представителей онистского сословия.