Фантом для Фрэн
Шрифт:
– Хорошо! – воскликнул медиум.
– Вы сделали это сами, - наконец не выдержал Оливер. – Вы как-то сделали это своими ногами или руками!
– Мои руки на столе, - сквозь зубы ответила Фрэн. – А за ноги вы можете меня сами подержать.*
Оливер замешкался от смущения, но научное любопытство пересилило; он неуклюже поднялся с места, опустился на колени и прижал ладонями к полу ноги хозяйки.
– Извините, - сказал он.
– Алджернон, пересядь на диван, - скомандовала Фрэн. –
Алджернон беспрекословно подчинился – значимость эксперимента пересилила все остальные соображения, даже страх за сына. Мужчина сел рядом с Гэри и приобнял его одной рукой; мальчик даже не отреагировал, пристально глядя на свою мать.
Минерва неуверенно взяла в свои маленькие руки “колдовские” руки Фрэн.
– Миссис Бишоп, держите меня за руки и смотрите за моим мужем! Убедитесь сами, что это не фокус! – сказала Фрэн.
Минерва поежилась от страха, но послушалась – обратила свой взгляд на Алджернона.
– Давайте, - сказал Оливер из-под стола. Он почти причинял ей боль – так сдавил своими сильными руками ее ступни; но Фрэн даже не дернулась.
– Нечерхет, жрец Амона Фиванского, ты был мужем женщины по имени Тамит? – громко вопросила она своего невидимого собеседника.
Тотчас же раздался громкий, яростный двойной стук; Минерва подскочила на стуле, чуть не выпустив руки медиума. Она смотрела на Алджернона, широко раскрыв глаза – он не двигался.
– Нечерхет, ты был казнен? – спросила Фрэн.
Громкий двойной стук. Минерва ахнула, пробормотав:
– Боже мой.
– Нечерхет, ты совершил преступление? – спросила Фрэн.
Долгая пауза.
Нет, просто отсутствие ответа. Этот вопрос Нечерхет счел слишком… личным, может быть? Ну ладно.
– Нечерхет, ты страдаешь? – вполголоса спросила Фрэн.
В комнате дважды грохнуло так яростно, что Гэри заплакал по-настоящему; Оливер чуть не выпустил ноги медиума, а Минерва, кажется, приготовилась упасть в обморок…
– Не сметь! – яростно шепнула ей хозяйка. – Возьмите себя в руки!
Минерва всхлипнула от страха и покачнулась; однако удержалась на стуле и в сознании, крепко сжав руки хозяйки.
– Нечерхет, тебе не станет легче, если ты будешь нас проследовать, - проговорила Фрэн. – Ты понимаешь?
Короткий одинокий и однозначный стук.
– Ты сам можешь себе помочь, - сказала Фрэн. – Только отвлекись от мыслей о мести… от сожалений… от гнева… Ты можешь подняться выше своими силами, ты слышишь меня?
Ответа не последовало.
– Он ушел, - через некоторое время сказала хозяйка.
– Оливер, отпустите мои ноги! – прибавила Фрэн сердито.
Она только сейчас осознала, что ноги онемели от его хватки.
Молодая женщина выдернула руки
– Вы просто медведь, - пробормотала она.
Оливер не обиделся и не извинился – он был настолько выбит из колеи произошедшим, что едва мог понимать, где он.
– Это поразительно, - сказал египтолог. – Это противоречит всем законам природы… Я и подумать не мог…
Он потер лоб.
– Фрэн, я бы охотнее всего поверил, что вы разыграли меня, но я не представляю, каким образом вы могли это сделать. Мы с Минни не спускали с вас глаз…
Египтолог поднял глаза на хозяйку.
– Я ведь не сплю?
В его голосе прозвучала такая искренняя озабоченность, что Фрэн рассмеялась.
– Спросите у вашей жены, - сказала она.
– Минни, мы ведь не спим? – немедленно спросил Оливер Бишоп у своей маленькой жены.
– Кажется, нет… - ответила бедная женщина.
– Фрэн, что это было? – наконец снова обратился Оливер к хозяйке.
– Я несколько раз объясняла вам, но вас, кажется, не удовлетворяет мое объяснение, - сказала Фрэн. – Мы общались с потусторонним миром. А точнее говоря, с сущностью, называющей себя древнеегипетским жрецом Нечерхетом.
– Это же сказки, - сказал Оливер. – Этого не может быть!
– Оливер, вы предпочитаете верить тому, чему вас научили верить – или собственным глазам и ушам? – сказала в ответ Фрэн. – Мы только что эмпирически получили результат, не согласующийся с материалистическими представлениями о жизни. Но ведь вы ученый, вы как никто другой должны знать, что нужно теории подстраивать под факты, а не наоборот…
– Само собой, - сказал Оливер.
Он вздохнул, потер глаза руками, провел широкой ладонью по вспотевшему лбу.
– Невероятно…
– Оливер, каково теперь твое мнение о моем душевном здоровье? – подал голос Алджернон, сидевший на диване с сыном на руках. – Ты получил доказательства того, что мои утверждения – не пустой звук?
– Алджернон, я не знаю, что и думать, - сказал Оливер.
– А мне кажется, знаешь, только не позволяешь себе этого, - заметил Алджернон.
Фрэн подошла к дивану и взяла у него сынишку.
– Элджи, мне кажется, сейчас время кормления, - сказала она. – Который час?
– Начало четвертого, - ответил муж.
– Да, в самом деле…
Она томно улыбнулась гостям, уже сосредоточившись на сыне.
– Надеюсь, вы извините нас, - сказала Фрэн и, не дожидаясь ответа, ушла с ребенком в другую комнату.
Алджернон остался наедине с Бишопами. Те уже не называли случившегося трюкачеством – что было бы вполне по-человечески, но в данных обстоятельствах нелепо и возмутительно.