Фантом для Фрэн
Шрифт:
– Дьявол… Дьявол!..
Ему хотелось закричать так, чтобы оглушить себя, весь этот мир!.. Но вместо этого Алджернон умолк и пошел к жене и сыну.
========== Глава 43 ==========
– Я не знаю, как быть, - сказала Фрэн.
Она сидела на чем-то вроде необъятной зеленой бархатной кушетки. А может, это была коротко подстриженная лужайка, очень мягкая. Рядом сидел молодой человек, которого она называла Хепри – подперев рукой щеку, задумчивый,
– Зачем ты это сделал? – спросила Фрэн с упреком, повернувшись к древнему египтянину. – Зачем ты это сделал со мной?..
– Я ничего не делал, матушка, - ответил Хепри, взглянув на нее с любовью и сочувствием. – Разве ты не знаешь, что наше рождение на земле определяют высочайшие силы? Я бесконечно ниже их. Аменхотепу было дозволено выбирать, и он выбрал… но и он не в своей воле, как и все мы.
– Ты говоришь не как древний египтянин, - произнесла Фрэн. – Совсем не так. Какой ты странный…
– Я вырос, но я все еще очень мал, - ответил Хепри.
– Что значит “не в своей воле”? – спросила Фрэн, которой очень не понравились эти слова. – Ты хочешь сказать, что мы не имеем свободной воли?
– И имеем, и не имеем, - ответил Хепри, улыбаясь. – Имеем свою волю – во всей полноте, матушка, и не имеем своей воли – тоже во всей полноте.
– Я не вполне понимаю, - нахмурившись, ответила Фрэн.
– Ты поймешь, - обещал юноша. – Ты ближе к постижению этого, чем многие другие, кто сейчас живет на земле с тобой…
Фрэн хмыкнула.
– Странный ты, - сказала она. – Так что, ты не дашь мне никакого совета?
Она поправила сбившуюся юбку, ощутив рукой мягкость странной лужайки – казавшейся и искусственной, и естественной; подобных материалов Фрэн никогда не видела на земле. Она в своей будничной одежде смотрелась в таком окружении престранно, в отличие от Хепри, казавшегося частью этого мира.
– Ты можешь вернуться в Египет, - сказал ей сын. – Ты можешь помочь своему мужу продолжить его дело, и вы можете разбогатеть.
Фрэн вздрогнула. Хепри смотрел на нее с такою же любовью и пониманием – как будто ему совсем не мерзило то, что она делает. Ведь это кладбище его предков! Самое священное место в Древнем Египте!
– Можем! – сказала она. – Так значит, гарантий ты не даешь. А тебе не претит давать такие советы? Ведь я могу случайно выкопать твои собственные останки!
Хепри сделал неожиданную вещь – рассмеялся, совершенно беззлобно и весело, обнажив белые зубы. Он казался самым настоящим человеком с головы до ног, хотя никак не мог быть таким - это противоречило всем представлениям Фрэн о душе.
Хотя Фрэн до сих пор очень смутно представляла себе, как может выглядеть душа… если она вообще существует, конечно.
– Разве ты не видишь? Я весь перед тобой, я цел и совершенно здоров, - сказал юноша. – Я не оставил на земле никаких останков, о которых
Он прибавил:
– Конечно, не все мои сородичи понимают это, как понял я – мы веками превозносили то, что вовсе того не стоит, наши бренные тела и органы. И не все поймут твою нужду, как я. Но если ты найдешь в городе мертвых мое обветшавшее орудие, которое я бросил три тысячи лет назад, это ничуть не уязвит меня, матушка – я буду только рад, что сумел тебе помочь.
– Неужели? – спросила Фрэн.
Она никак не могла поверить, что ее собеседник говорит искренне.
Хепри кивнул.
– Да, я сказал истинную правду.
Он ясно и по-доброму улыбался. Фрэн вдруг увидела, что он не один – рядом с Хепри сидела юная женщина, даже моложе ее самой… определенно тоже древняя египтянка. Бывшая. Она улыбалась Фрэн, склонившись черноволосой головой к обнаженному плечу молодого человека.
Фрэн вдруг поняла, что это его жена, хотя никак не могла припомнить ее имени. Египтянка улыбалась ей, весело и немного лукаво – белозубая, коротко стриженная, в нежно-голубом полупрозрачном драпированном платье, под которым проглядывало совершенно женское тело.
Неужели души бывают такими?..
– Ты все не можешь припомнить меня, госпожа Тамит, как я погляжу, - наконец заговорила египтянка, улыбаясь с таким же лукавством. Она крутила свободно висевший на запястье золотой браслет; ногти у нее были ярко-красные, и Фрэн чуть не подпрыгнула от изумления, увидев, что у юной женщины накрашено и лицо, на древнеегипетский манер, густо и декоративно. Что это за ересь?..
– Нет, я тебя не помню, - сказала Фрэн. – Кто ты такая?
– Я Меритамон, - сказала египтянка. – Любимица Амона. Хотя теперь я думаю, что Амона нет – значит, нет и меня?..
Она беззаботно рассмеялась. Потом опрокинулась на изумрудную траву-кушетку, почти потерявшись в золотистом тумане, и оттуда снова донесся ее смех.
Этот “дух” явно ее дразнил, и Фрэн рассердилась.
– Кто ты такая, можешь сказать по-человечески?
По-человечески!..
– Это моя жена, - сказал Хепри, глядя на Фрэн все с тем же выражением сочувствия; он слегка нахмурился, обернувшись к “любимице Амона”. – Ее зовут Меритамон, как она и сказала тебе; это дочь Неб-Амона…
– Вот новости, - сказала ошарашенная Фрэн. – Как же это вышло?..
– Благодаря тебе, - улыбаясь, ответил Хепри. – И за это мы с Меритамон неустанно благодарим тебя. Мы до сих пор вместе, потому что очень любим друг друга и очень счастливы друг другом…
– Те, кто любит друг друга, здесь не расстаются, - подала голос Меритамон.
Она снова села, взяв Хепри под руку, и теперь была серьезна, и тоже смотрела на Фрэн с сочувствием. Короткие растрепанные черные волосы углом падали на ее нежную смуглую щеку – Меритамон была настоящая красавица, даже на современный взгляд.