Фатальная ошибка опера Федотова

Зайцева Мария

Так что…

Я выпиваю третью, вдумчиво наблюдаю, как огненная жидкость путешествует по пищеводу… И открываю рот.

Исповедь получается короткой и сумбурной.

Причем, я, сам себя слыша со стороны, отчетливо понимаю, насколько это все лажа, какие смешные у меня поступки и мысли, и как я реально смешон в этой ситуации.

И если Мишка сейчас начнет ржать, я его даже бить не буду. Потому что сам дурак, чего уж.

Но Мишка не ржет.

Дослушивает до конца, докуривает, наливает нам еще, причем, не на дне,

как обычно, как положено, а сразу по половине стакана.

— Давай, — говорит он, — за них, тварей. Не чокаясь.

Киваю.

Да.

Не чокаясь.

— Ну чего, брат, — Мишка, после выпитого стакана и дополнительного легкого перекура, говорит размеренно и спокойно, — тут у тебя два варианта. Первый: плюнуть на все и добиваться эту дуру. Погоди! — он тормозит меня, уже вскинувшегося, чтоб возражать, — я же не предлагаю тебе это делать. Я просто даю расклад. И, кстати, цени это, блять. Мне в свое время никто ничего подобного не сделал…

— А ты… Тоже? — я с безмерным удивлением смотрю на брата, вообще не представляя, чтоб Мишка мог испытывать хоть какие-то эмоции, особенно по отношению к женщине. Очень уж он жесткий мужик, пожалуй, куда жестче отца даже. Того хотя бы мама чуть-чуть смягчает…

— Это неважно уже, — морщится Мишка, — не про меня разговор, про тебя. Итак… Можешь начать ее окучивать, потому что, судя по твоим, конечно, словам, она совсем не равнодушна к тебе.

— Да нифига!

— Женщина, если не хочет, если перегорела, дает понять это настолько четко, что никак не обманешься, — отрубает Мишка, — бабы — жестокие существа. Если им не надо, то так по морде отхватишь, год потом залечивать царапины будешь. А тебя не оттолкнули. И даже наоборот, как я понимаю…

— Но она сказала…

— Блять, тебе сколько лет, а? Ты веришь в то, что говорит баба? Реально? Оказывается, ты — еще больший сопляк, чем я думал… — Мишка усмехается, глядя на мое, наверняка красное лицо, поясняет, — надо смотреть на поведение, считывать эмоции… Бабы — гормональные, эмоциональные существа. Что не отменяет их ядовитой сущности.

— Ну не все… — говорю я, — мама… И Алька…

— Мама и Алька — не бабы, — сурово отрезает Мишка, — они — исключения. Они королевы Федотовы.

Киваю, не собираясь спорить с этим правдивым утверждением.

— Так вот, вернемся к твоей девочке…

— Не моей…

— Ну, возможно… Смотри: она тебя отгоняет и в то же время дает, стоит чуть-чуть надавить. Девочка взрослая, если ты уверен, что был у нее первый, то, значит, точно тебя ждала…

— Без тебя бы не понял…

— А выводы сделал неверные. Дальше: она тебя хочет, определенно. Но почему-то гоняет. Вывод: ищи внешнего врага. Сто процентов, у нее какие-то обязательства перед кем-то. И потому она так себя и ведет. Тебя хочется, а взять до конца не может.

— Да какие обязательства-то?

— А вот это ты должен был в первую очередь выяснить, брат. А не прыгать вокруг нее дрессированным кроликом. В принципе, и сейчас можно выяснить… если тебе это надо.

Я честно задумываюсь, реально оно мне надо? И какие такие обязательства могут быть у Захаровой, о которых она не говорит и которые ставит выше наших отношений?

— И вот теперь второй вариант, — спокойно продолжает Мишка, — плюнуть на все и отступить. На мой взгляд, это самый умный вариант. Тот, что спасет тебя, в первую очередь. Потому что поверь моему опыту: нихера, кроме геморроя, ты не заработаешь от своего знания полного расклада ситуации и вообще от этой бабы. Слишком тебя от нее ведет. Это неправильно и недостойно мужика. Надо с этим бороться. А то сам не заметишь, как станешь дрессированным щенком, прыгающим вокруг нее по щелчку.

— А если у нее там что-то серьезное? Вдруг надо решить? — мысли в голове ворочаются уже медленней, действие виски сказывается.

— Ну вот ты уже и прыгаешь, — усмехается Мишка, — поздравляю, брат.

— Нихера!

— Если бы она хотела твоей помощи, то сказала бы об этом, так ведь, брат?

— Ну…

— А она с тобой трахалась, а к душе не пустила… Показатель?

— Да-а-а…

— Надо тебе такое отношение?

— М-м-м-м…

— Вот и я думаю, что нет.

Я думаю. Честно думаю. Перебирая в голове варианты, обрисованные Мишкой. Один. Второй.

С одной стороны, очень сильно хочется поехать к Захаровой и вытрясти из нее всю информацию, о каких-таких дополнительных обязательствах предполагает Мишка. Перед кем обязательства-то?

И в то же время в душе поднимается что-то черное, мрачное такое.

Я , в конце концов, не мальчик на побегушках! Какого хера?

— А если… Второй вариант?

Спрашиваю осторожно, просто пробую слова на вкус. Лягут? Нет?

— Если второй, то тебе надо быть как можно дальше от нее… — говорит Мишка, — хотя бы какое-то время. И у меня имеется для тебя предлоежне. Верней, не у меня, а у одного человека…

Глава 27

У Захаровой не горят окна.

Смотрю уже минут десять, прикидывая, где ее может носить. То, что сегодня нет дежурства — точно, это я в первую очередь выяснил… зачем-то.

В принципе, она могла задержаться на работе, это вариант… Но времени уже десять, темень на улице… Какого хера?

Хотя, какая мне разница, какого хера.

Я вообще не понимаю, что тут делаю, зачем приперся, вместо того, чтоб сумку в дорогу собирать.

Хотя, мне собирать-то нечего: смена белья, носки, пара футболок и рубашек. Хорошо, что лето, нет необходимости в теплых вещах.

И на улице комфортно.

Зимой-то я хрен бы так простоял дольше пяти минут…

А сейчас ничего, стою вот… Дурак.

Мишка бы увидел, охерел. И сказал бы, что его младший — гребанный пластилиновый болван.