Фенёк
Шрифт:
— Фенёк, ты ещё большая дура, чем я думал, — он встал рядом, смотря сверху вниз на девушку, — если позволяешь об себя ноги вытирать, значит, ты того заслуживаешь.
— Интересно, что заслуживает ваша жена? Марина? Вы не вытираете об неё ноги такими вот? — она швырнула серый пакет на стол, лицо передёрнулось в отвращении.
— Никогда, даже во сне, даже в коме не произноси имя моей жены, поняла меня?! Ты думаешь, ты чем-то лучше фаст-фуда? Только чем, Ксюша? Все одинаковые, всем хочется одного и того же — секса, денег. И тебе хочется… и не надо злиться, всё просто —
Он был зол. Зол. Взбешён.
Уже уходя, он всё-таки зашёл в отдел кадров и коротко сказал:
— Уволить в один день. Чтобы духу её не было уже завтра.
= 15 =
Утром Сергей Павлович был собран, спокоен и сосредоточен на работе. Два переводчика, присутствующих на переговорах, были так же сосредоточены, как и пара ассистентов.
Он не давал отдыха себе и окружению, ему было наплевать, сколько они не ели или не спали, ему требовалась от персонала работоспособность и стрессоустойчивость. И он требовал это, невзирая на молодость, потенциальную неопытность или плохое самочувствие. Ночью третьего дня он перебирал документацию, прогоняя параграф за параграфом, запивая всё лошадиной дозой кофеина. Он ощущал подвох, практически мог потрогать это колкое чувство на подушечках пальцев.
— В шесть утра я жду, — коротко сказал ассистенту и завалился поперёк кровати, проваливаясь сразу в глубокий сон.
Он отключил личный телефон, зная, что если что-то срочное, тёща позвонит на рабочий. Он отключался от мира в такие напряжённые дни, его нервировали и отвлекали посторонние звуки, такие, как звонок Аси, когда он только приземлился в аэропорту Мюнхена. Девушка лепетала про любовь, всхлипывала в трубку и просила её не бросать.
«Приехали», — подумал Сергей и, пообещав поговорить по приезду, телефон отключил. Уже зная, что с Асей придётся рвать. Как бы ни было сладко молодое тело, проблемы и истерики ему были не нужны, в подобных случаях он прекращал отношения сразу и навсегда. Никаких претензий, никакой ревности. Ничего личного.
На четвёртый день Сергей Павлович воспользовался своим правом вето и в одностороннем порядке прекратил переговоры, понимая, что рискует не только репутацией, но и рабочим местом. Не только своим, но и всего отдела. Новая метла по-новому метёт, в случае увольнения Сергея Павловича уволили бы многих и многих. Но вето он наложил, ощущая, словно цепной пёс, подводный камень… который, впрочем, выплыл довольно скоро, по своим личным каналам Сергей узнал то, что не давало ему покоя, то, что неминуемо привело бы к убыткам и невыгодной реорганизации.
Сергей связался с советом и лаконично, без лишних эмоций, отправил отчёт, снабжая весомым подтверждениям своих доводов и действий.
— Ты молоток, — услышал в трубке голос Лёши, — всех тут на уши поставил… нюх у тебя, аж страшно. Как понял-то?
— Никак. Почувствовал.
— Ну да, — Леха засмеялся в трубку и предложил отметить по приезду, в неформальной обстановке, без семей. Сергей согласился.
Уже в Москве он подключил телефон и увидел семнадцать пропущенных вызов, все семнадцать от Ксюши.
«Фенёк» — светился экран телефона. Сергей зажмурил глаза.
Но всё-таки набрал номер.
— Ты звонила? — меньше всего он желал выяснения отношений, но семнадцать звонков от Ксюши, которая никогда не звонила ему без крайней надобности… В общем-то, он мог вспомнить всего один звонок от Ксюши. Один.
— Нет, извините, это случайно.
— Фенёк, я слишком устал, чтобы играть в игры, если что-то случилось — скажи.
— Спасибо за беспокойство, я ошибочно… да… случайно.
— Этот кусок дерьмища обидел тебя?
— Кто?
— Костик твой, сука эта трусливая, он обидел тебя?
— Нет… — Ксюша замолчала, и Сергею показалось, что через шум сотовой связи он слышит едва уловимое сбивчивое дыхание, как бывает, когда скрывают слёзы, пытаются скрыть.
Это порядком нервировало, всё, в чём нуждался Сергей — это горячий душ, чтобы расслабить спину, которая ныла, и глубокий продолжительный сон, но отбить звонок он не решился. Словно что-то магическое было в надписи «Фенёк» и цифре семнадцать. Семнадцать неотвеченных вызовов.
— Я приеду, — всё, что он сказал в трубку.
— Да, — это было очень тихо, но Сергей услышал и нажал на педаль газа практически до упора, понимая, что через пару недель на его адрес придут квитанции на штрафы из ГИБДД.
Это не имело значения. Правила больше не имели значения.
Сергей пришёл в себя, уже стоя перед дверью Ксюши, нажимая на звонок, он понял, что надо было что-то взять. Цветы или вино, хотя бы пиццу, что-нибудь, а не стоять истуканом в ночи на лестничной площадке обычной девятиэтажки.
Ксюша открыла, щурясь спросонья.
— Ты сказала «да», — он сделал шаг в прихожую и замер, глядя на Аксинью. Она была непривычная, без косметики, с взлохмаченными волосами, ещё влажными, видимо, легла спать с мокрой головой. В пижамных штанах в жутковатую розовую клеточку и меховыми овечками на кофте. Такие пижамки хорошо смотрятся на маленьких девочках, мелькнула мысль, но никак не на женщинах. Что за нелепость…
Ксюша отступала вглубь квартиры, смотря, как Сергей снял обувь, повесил на вешалку лёгкое полупальто и одной рукой, мужским жестом снял кашемировый свитер, оставив его на обувнице.
— Куда? — он прижал Ксюшу, смотря, как она махнула в сторону ближайшей комнаты, туда, где виднелся край разобранного дивана и светлого постельного белья.
— Я не ожидала сейчас, — бормотала Ксюша, подставляя себя под поцелуи, отвечая на них со всей страстью и искренностью, — я не готова…
— Снова не готова, Фенек? — Сергею не было дела, насколько она не готова, он упал поперёк дивана и буквально подмял под себя женщину, собирая губами её стоны.
Это было сладко, настолько сладко, что не хотелось ничего контролировать, не хотелось думать или понимать, что происходит.