Фестиваль
Шрифт:
– А как же страховка?!
– встревожился Яков Семенович, потирая ладони.
– Зайду на днях, - ответил Василий и вышел. В коридоре стояло человек пять, читая правила страхования.
Он спустился вниз и под зорким взглядом старухи покинул здание. Все-таки, они что-то скрывают, - подумал Василий, пересекая улицу и выискивая телефон-автомат.
Наконец, после пятой попытки работающий телефон нашелся. Та часть, к которой прижимают ухо превратилась в смятое железо и разбитую пластмассу, но гудок каким-то чудом оставался ровным и мощным.
Попеременно, Василий набрал номер Архипова, затем Литвинова. Ни того ни другого
Он повесил трубку и решил позвонить позже, а пока можно пройтись по городу.
Когда неделю назад его вызвал Архивов, Василий был слегка удивлен, но услышав фамилию Литвинова, сразу все понял и мысленно поблагодарил старика.
В патрульно-постовой тоже неплохо, но в итоге есть риск растерять все мозги, если они у тебя были. Ходишь с дубинкой, как болван, собираешь пьяниц или полночи отсиживаешься по знакомым палаткам и барам, вместе с водочкой, разумеется. Иначе там не живут. Знакомый патрульный в этой среде - что-то вроде полубога. И защитит и кое на что закроет глаза. Разумеется не за так.
Ему такая жизнь начинала надоедать, и Литвинов, похоже, понимал это. То, что Василий подсказал Архипову, наклюнулось как-то само собой. Когда что-то кажется слишком сложным, значит оно очень просто. Архипов воспринял его совет без энтузиазма и Василий понимал его. Он свернул на Ленинский проспект.
Стаи машин большими порциями жужжа и рыща проносились в обе стороны. Возле ресторана "Атлантика" инспектор Гаи, распухший от одежды, зорко всматривался в поток рентгеновским взглядом, и том месте все водители понижали скорость до черепашьей, старательно отводя глаза от человека с жезлом. Он, видимо, принимал это как должное и стоя почти посередине дороги не обращал внимание ни на троллейбусы, идущие прямо на него, ни на резко увеличивающиеся обороты двигателей позади его. Так сказать, контрольно-пропускная полоса.
Обогнув ресторан, Василий зашел в магазин электроники полюбоваться японским чудом. Чуда особенно не наблюдалось, но микроволновки, пылесосы и видики покупали довольно бойко. Он постоял возле витрины с фотоаппаратами, любуясь, в основном, ценами, которые доходили до двух миллионов за экземпляр. Может быть даже они того и стоили. Потолкавшись еще немного, он вышел, глубоко вдыхая холодный воздух.
С неба посыпался мелкий снег, похожий на крупу. Дороги моментально намокли и шум машин сделался невыносимым.
Еще раз бесполезно позвонив в управление, Василий направился в общежитие.
Он решил не огибать Северный вокзал, а спуститься и пройтись по путям, тем самым сокращая путь вдвое.
Уже почти в самом конце, у автостоянки, его окликнул запыхавшийся голос, что-то спрашивая.
Василий повернулся и успел заметить приближающуюся к его голове бейсбольную биту. Рефлекторно отворачивая лицо, он почувствовал, как разлетается его затылок на тысячу маленьких твердых осколков. В мозгу прокатилась яркая волна колючей боли и он отключился, увидев только биту и больше ничего. Пластиковую черную биту, которые продаются в "Спорттоварах" за сто семьдесят пять тысяч рублей.
Глава 19.
Архипов вошел в кабинет шефа в шесть вечера. Уже стемнело, но снег, зарядивший днем, только усилился, постепенно одевая город в белые одежды. Почти все работники уже разошлись по домам, остались дежурные и оперативники. В здании свирепствовала тишина.
– К вам Батурин не
– спросил он Литвинова, застывшего над стаканом воды.
– Нет, не видел.
– Странно, но я тоже. Он сегодня должен был пойти в страховую компанию.
– А потом?
– После сюда. Но меня некоторое время не было. Ездил на птицефабрику.
– Архипов посмотрел на мокрое пальто и стряхнул остатки тающего снега.
– Меня тоже не было. Он скорее всего в общежитие пошел. Чем ему еще заниматься?
– Литвинов наконец то допил воду.
– В том то и дело, что нет. Я звонил. Он даже не приходил.
– А сколько времени?
– Уже почти шесть.
– Архипов беспокойно закурил.
– Придет, - сказал Литвинов.
– Какие его годы?
– Он подмигнул капитану.
– С утра я кое-что нашел, - Архипов достал из папки листок.
– Позвонил в Госстахнадзор и аккуратно выяснил, что эта компания существует месяцев восемь. Хотя она и является страховой, своим капиталом не обладает и заключила договор с одним крупным английским страховым обществом, а те перестраховывают все договора. Короче, действуют, как посредники. Как им это удалось - неясно, об этом мечтает большинство подобных компаний, но выйти на серьезных перестраховщиков очень трудно. Окольными путями эта фирма связана с самим ЛЛОЙДОМ. Так что, скорее всего в их отношениях мы ошибались. Это слишком серьезная компания. Директор - Карташов. Но его сейчас нет, он в Германии.
– Это который историк? Не тот случайно?
– поинтересовался Литвинов.
– Точно. А вы его знаете?
– Как свои пять пальцев. Он вне подозрений. Умный, но честный человек, таких сейчас мало. Теперь у меня не осталось сомнений, что мы обознались.
Архипов внимательно посмотрел на шефа.
– Вам конечно, виднее, но не мешает с ним переговорить.
– Конечно, съезди поговори, исключительно интересный человек.
– А Батурин?
– с тревогой спросил Архипов.
– Явится твой Батурин. Свободу получил, кто ж откажется погулять? Так что не забивай себе и мне голову чепухой.
– Литвинов словно очнувшись, махнул рукой.
– Подключай Василия и продолжайте заниматься старой версией. Там хоть что-то было не воздушное.
Глава 20.
Голова звенела многотонным медным колоколом, отдавая в виски и затылок оглушающими ударами. Глаза нестерпимо болели, пронзаемые яркими раскаленными иглами, доходящими до самого мозга. Где-то в районе левой щеки и уха саднило с такой силой, будто и щеку и ухо срезали не очень острым лезвием. Индейцы, например.
Мысли превратились в недоваренную манную кашу - они сбились в одну большую твердую кучу, которая никак не хочет вариться.
Кто-то раскладывает рассыпчатые комочки по маленьким зелененьким тарелочкам. А вот и огонек прибавился! Скоро вся кашка сварится. Ну же, детки, налетай!
Э! Мои старые знакомые! Наташенька и Танечка! А почему это у вас вместо носиков такие смешные хоботки? Не знаете? А я знаю! Это чтобы легче кушать было, давайте, налетайте!
Пучеглазый навис над ним всей своей противно рожей, только вместо двух, с его лица взирал, но какой! огромный и белый как снег глаз, из которого, извиваясь, сбегали покрытые красными коврами лестницы.
На самой вершине центральной лестницы толпились люди к форме и смотрели на необъятный экран в глубине глаза. Люди кричали, прыгали и хлопали в ладоши. Показывали бейсбол.