Флаг на грот-мачте
Шрифт:
– Подумаешь, гадалка. Видела, как я оттуда шел, вот и все.
– И не потому вовсе. На углу Поморской забор красят зеленым, а у тебя ноги зеленые. Ты памятник рассматривал, а здешние мальчишки его рассматривать не станут.
Она еще раз внимательно оглядела Никиту.
– Скажи, как тебя зовут, и, может быть, я скажу, как зовут твоего отца.
– Никитой меня зовут, - сказал он, с интересом ожидая ответа.
Девчонка закусила шляпную резинку, улыбнулась.
– Так я и думала. Твоего отца зовут Николай.
– Это ты тоже по ногам узнала?
– Нет, не по ногам. Это результат логического раздумья.
Тут было что-то непонятно, девчонка, похоже, темнила.
– Это вас в бойскаутах на сыщиков учат?
– спросил Никита и подумал: "Да что они, сдурели здесь все на этих сыщиках!"
– Бойскаут - мальчик-разведчик. Гёрлскаут - девочка-разведчик, а вовсе не сыщик. Разведчик должен быть наблюдательным, все замечать и делать выводы. У нас сегодня патрульные занятия. Если хочешь, пойдем, увидишь, чем мы занимаемся.
В это время кусты, что густо росли вокруг памятника, в одном месте раздвинулись, в просвете между веток выглянула Ленькина голова в серой кепке и тут же исчезла. Кусты зашевелились, и за спиной Никиты прошелестел тихий шепот:
– Верность!
Никита отвернулся от девчонки и шепнул в ответ:
– Честь!
Ленька, который до этого сидел в кустах согнувшись, выпрямился, голова его оказалась высоко над зарослями.
– Мы вместе с Ленькой, - сказал Никита.
Девчонка приветствовала Леньку, подняв к плечу сложенные пальцы.
– Здравствуй, Леня, меня зовут Эрна. Пойдем, если хочешь.
Ленька вылез из кустов, вразвалку подошел к ним. Он дотронулся до козырька кепки двумя пальцами, покосился на голые Эрнины коленки, потом, многозначительно взглянув на Никиту, кашлянул для важности и, подумав, молвил:
– Пошли. Посмотрим.
Пока переходили мощенный булыжником проспект, Ленька успел шепнуть Никите, что Карпа не придет, провожает мать в деревню Борок-городок.
Глава 4
ТОТЕМ "ЧЕРНОГО БОБРА"
Эрна указала на двухэтажный деревянный дом на противоположной стороне проспекта:
– Здесь штаб нашей дружины, но летом мы занимаемся во дворе.
Между высоких берез в глубине большого двора толпились бойскауты в шляпах и с палками, одинаковые, как оловянные солдатики. К Эрне подбежал маленький бойскаутенок с платком на шее, но без шляпы. Он с любопытством уставился на ребят, открыв рот. Спохватившись, мальчишка прищелкнул начищенными желтыми ботинками и, пронзительно завизжав, галопом понесся по утоптанному двору. Сзади у наго мотался, как хвост, свернутый колбасой жгут веревки.
– Вы и таких сопляков принимаете?
– спросил Ленька.
– Маленькие - это "волчата". Когда подрастут, их принимают в бойскауты, - объяснила Эрна.
– Почему "волчата"?
– спросил Никита.
– Этот больше на поросенка смахивает.
Эрна нахмурила брови.
– Конечно, они дети людей, но должны быть такими, как Маугли, которого воспитали волки. Читал?
– спросила она.
– А то!
– сказал Ленька. По выражению его лица трудно было понять, читал он про Маугли или не читал.
В это время между берез раздались три коротких свистка и команда:
– "Бобры", ко мне!
Это командовал высокий бойскаут. Он опирался на длинную палку, которая доставала ему до полей шляпы, сдвинутой чуть на глаза. На палке развевался треугольный флажок с нашитым силуэтом зверя. К бойскауту со всех сторон подбегали другие ребята.
– А ты почему не идешь?
– спросил Никита Эрну.
– Это не наш тотем. У нас, гёрлскаутов, тотем "Ласточка". "Черный бобр" - это тотем Костиного патруля. Костя собирает свой патруль.
Никита вспомнил из Буссенара, которого тоже читал с Сенькой Шпротом, что тотемом у индейцев назывался знак племени.
Эрна тронула Никиту за рукав:
– Павлик зовет, наш скаут-мастер.
С крыльца им махал молодой мужчина в бойскаутской форме. На шее у него был повязан не красный, а зеленый платок.
Удивительно, как неожиданно и о многом может мгновенно подумать человек! Пока Эрна салютовала скаут-мастеру, Никита успел подумать, что Павлик чем-то похож на Шуля, с которым Никита скитался больше года. Что у Шуля был такой же квадратный, гладко выбритый подбородок и такие же прозрачные глаза. Что Шуль хотя и гад последний, но ничего не боялся. Ведь он тогда первый выскочил из теплушки с винтовкой в руках и бросился в высокий ковыль, где разворачивались махновские тачанки и носились бородатые конники, блестя шашками. А ненавидеть Шуля он стал с самого начала, когда тот, обучая их партерной гимнастике, громко щелкал своим цирковым хлыстом, и особенно после того, как исхлестал маленькую Соньку, и она, глотая слезы, показала Никите вспухшие шрамы на своих тощих ребрах...
Скаут-мастер слегка потрепал Никиту за жесткие черные волосы и улыбнулся.
– Это Никита. Он недавно приехал, - сказала Эрна.
– Вот и отлично. Я слышал в редакции "Волны", что к Николаю Демьяновичу приехал сын...
Никита покосился на Эрну. Девчонка смотрела на него смеющимися глазами.
Между берез послышался тройной свисток:
– "Ласточки", ко мне!
Эрна убежала к своему тотему. Скаут-мастер проследил взглядом, как выстраивается у голубого флажка патруль девочек, и повернулся к Леньке:
– Ты тоже хочешь быть бойскаутом?
Ленька кивнул:
– Мы оба хотим.
– Тогда идемте.
Они поднялись на второй этаж. По углам первой комнаты были оборудованы уголки патрулей. В одном углу с надписью "Патруль "Чайка" с потолка свисало чучело чайки. Бусинками глаз птица следила за ребятами. В простенке между окон висел портрет мужчины в ковбойской шляпе.
– Сэр Роберт Баден Пауль, основатель и вдохновитель бойскаутизма! торжественно произнес скаут-мастер, отдавая салют портрету.