Флаг на грот-мачте

Блинов Николай Николаевич

Бойскауты молчали.

– Я, кажется, знаю, - сказал нерешительно Ленька.

Он поднял щепку и нацарапал на земле: Азора.

– Так и есть.
– Он посмотрел на скаут-мастера.
– Фраза читается с конца так же, как с начала.

– Правильно, - сказал Глеб Степанович. Он взял у Андрея вторую пару флажков и повернулся к забору.

– Теперь посмотрим, как Эрна принимает по семафору, - и взмахнул флажками.

В ответ взмахнула флажками Эрна.

Тут ребята увидели настоящую флотскую сигнализацию. Это совсем не то, что передача по азбуке Морзе,

где подъем одного флажка означает точку, а двух - тире и из этих точек и тире слагаются отдельные буквы и слова. В семафоре каждой букве соответствует определенное положение флажков, напоминающее начертание буквы. Одно сочетание плавно переходит в другое, как будто сигнальщик пишет букву за буквой. Получается быстро и красиво.

Штурман выписывал флагами фразу за фразой, и Эрна уверенно отмахивала ответ.

– Все!
– сказал Глеб Степанович, опуская флаги и поджидая раскрасневшуюся Эрну.

– Можешь нашивать на рукав значок сигнальщика, - сказал он.

Эрна всплеснула руками, и Никите показалось, что она собирается броситься на шею скаут-мастеру. Но вместо этого она отступила на шаг и слегка присела.

– Благодарю вас, Глеб Степанович, - сказала она очень вежливо.

Ленька слегка толкнул Никиту:

– Видал штучку? Реверансики откалывает.

Штурман поднял руку:

– В честь нового сигнальщика дружины - гип, гип, ура!

– Гип, гип - ура! Гип, гип - ура! Гип, гип - ура!
– прокричали бойскауты.

Когда замолкло эхо, за спиной бойскаутов раздался насмешливый голос.

– Узнаю моих братьев, крикливых "чаек". В честь чего "пальба и крики"?

Ребята оглянулись и увидели Костю. Патрульный "Черного бобра" стоял, помахивая хлыстиком. Сорочка, блестящие запонки на манжетах, узкий зеленый галстук, узкие полосатые брюки со стрелками резко отличались от защитной формы бойскаутов. Только широкополая шляпа на голове указывала на его принадлежность к организации. Да и шляпа была слегка продавлена посредине, а поля ее чуть изогнуты.

Никита невольно взглянул на свои ноги и потрепанные низы штанов.

Пожалуй, первый раз в жизни ему стало неловко из-за своей одежды. И ему очень захотелось драться с этим Костей.

Кажется, такое чувство возникло не только у Никиты. Ленька многозначительно покашлял. Андрей нахмурился. Что думала Эрна, Никита не понял.

– Ты ко мне?
– спросил Андрей.

Костя похлопал хлыстиком по разглаженным брюкам, отряхивая с них пыль:

– Нет. Случайно мимо проходил.

"Врет!" - подумал Никита.

– Тогда будь здоров!
– Андрей отсалютовал Косте и повернулся к скаут-мастеру.
– Я буду продолжать, Глеб Степанович.

– Добро, - сказал штурман.
– Когда окончишь, собери патруль в штаб дружины. Есть большие новости. Наше дело в фордевинд* пошло.

_______________

* Ф о р д е в и н д - ветер, дующий прямо в корму.

– Насчет фрегата?
– оживился Андрей.

Штурман кивнул.

– На траве переписывать неловко. Мы на крыльцо пойдем, - сказал Ленька, вытаскивая из кармана тетрадку.

– Идите, - разрешил Андрей.
–

Сбор по сигналу.

Ребята перешли двор и уселись на крыльце штаба. Карпа повертелся немного и, убедившись, что они одни, придвинулся поближе к друзьям.

– Слыхали, что Гленарван сказал?
– спросил он, поглядывая то на Никиту, то на Леньку.
– Условный жаргон, понял? Сговариваются!

– Так мы с ними будем. Сигнал-то для всех. Вот и узнаем, что за новость, - рассудительно заметил Ленька.

– Какой же он Гленарван, когда его Глебом Степановичем зовут и он штурман с "Канады"!
– сказал Никита.

– Ничего мы не знаем!
– горячился Карпа.
– Это его здесь так зовут, а может, он никакой не Глеб Степанович, а какой-нибудь Айрон Смит!

– А может, он переодетый Керенский, - разозлился Ленька.

– Перестань молоть! Мы-то здесь зачем? Посмотрим, что будет. Сейчас записывать надо. Пишите: Е - одна точка, И - две точки, С - три точки...

– Стоп, - прервал запись Карпа.
– Я уже слово по азбуке Морзе могу передать. Слушайте.
– Он стукнул согнутым пальцем по доске крыльца три раза, потом два и еще один раз.
– Приняли?

– СИЕ, - произнес Никита.
– Что же это за слово? Такого и слова-то нет.

– Есть!
– возразил Карпа.
– Не понимаешь? Сие предсказанье. Сей документ...

– Сей дурак, - перебил его Ленька.
– Это слово при царице Екатерине применяли. Теперь не царизм. Ять выкинули, твердый знак ликвидировали, а он, на тебе, СИЕ выдумал! Пиши лучше: Т - одно тире, М - два тире...

– Тс-с-с!
– прошептал Карпа и поднял палец.

Ребята повернули головы и прислушались. За их спинами из открытых дверей послышался скрип ступенек и приближающиеся голоса.

– Неправда, - отчетливо донесся голос патрульного "Черных бобров", ты могла сдать на сигнальщика во время своих занятий!

– А я хотела сегодня, - послышался в ответ спокойный голос Эрны.

– Врешь!
– почти до крика усилился голос Кости.
– Ты пришла, чтобы встретиться с этим беспорточным оборванцем. Черт его знает, кто он, этот обшарпанный пролетарий!

– Не хами, - ответила Эрна.

Они показались в дверях.

Мгновенно сработали мышцы ног. Никита не видел, как вместе с ним вскочили Ленька и Карпа. Он видел только презрительно перекосившиеся губы Кости. Никита втянул голову в плечи и присел на полусогнутых ногах, готовясь к прыжку, но над ним прогремел голос Гленарвана:

– Отставить.

Никита выпрямился. Костя разжал кулаки и опустил руки. Окинув презрительным взглядом стоящих перед ним ребят, он отсалютовал скаут-мастеру и, бросив Эрне короткое: "Пока!", направился в сторону проспекта.

Среди берез раздались три коротких свистка и голос Андрея:

– "Чайки", ко мне!

– Идите!
– приказал Глеб Степанович строгим голосом. Глаза его чуть прищурились, и он, задумчиво пощипывая бакенбарды, скрылся в дверях штаба.

Эрна постояла на крыльце, посмотрела, как строятся "чайки", загадочно улыбнулась и пошла к воротам, потряхивая кудрями.