Фрагменты
Шрифт:
Маркус нахмурился, вспоминая затейливую теплицу за заднем дворе Хочи.
— Она сама отстроила ее заново?
— Ты думаешь о новой, — сказала Ариэль. — Но тогда мы жили в другом доме. В той оранжерее я все разбила ломиком: каждое окно, каждый горшок, каждый ящик для рассады, каждую пробирку, которую только смогла найти, хоть и знала, что это были не все. Вернувшись домой, Нандита едва не взорвалась, и я бы хотела это видеть. Но я сбежала и почти месяц пряталась в пустом доме на другом краю города, где меня и нашли. Я ожидала, что Нандита
Наверное, ей хватило времени остыть. Она все равно ужасно злилась, но приняла меня обратно.
— Потому что любила тебя, — с надеждой произнес Маркус.
— Потому что я была нужна ей для тех безумных экспериментов, которые она проводила, — сказала Ариэль. — Она не могла просто начать сначала на ком-то еще. — Девушка вздохнула и постучала костяшками пальцев по деревянным ступенькам. — Тогда была зима, а весной мы переехали в новый дом. Она утверждала, что это из-за того, что старый подмыло водой, но, разумеется, ей просто нужна была новая оранжерея для разведения трав. Я сбегала из дома еще несколько раз, но «дети — наше главное богатство» и так далее, поэтому меня находили и возвращали обратно. Как только закон позволил мне съехать оттуда, я съехала и никогда не возвращалась.
— Возможно, ее эксперименты были как-то связаны с РМ, — произнес Маркус. — Ты жила с ней до какого возраста, до шестнадцати?
— Ага.
— Так что, она записывала все, каждое физическое изменение, включая наступление половой зрелости?
— Полагаю, что так.
— Я просто подумал, — сказал Маркус, — что у Мэдисон единственный живой ребенок на острове. Очевидно, это благодаря тому, что Кира нашла лекарство, но вдруг к этому добавилось кое-что еще? Совпадение, по крайней мере, странноватое. Не думаешь, что так получилось из-за того, что делала Нандита? Укрепленная иммунная и эмбриональная система... не знаю, я хватаюсь за соломинку. Но, возможно, это было связано с размножением.
— Я не знаю, — ответила Ариэль. — Я много лет пыталась об этом не думать.
— А теперь Нандита пропала, — продолжил Маркус. — Пропала бесследно, будто сквозь землю провалилась. И ты понимаешь, что это означает.
Ариэль подняла на него взгляд.
— И что же?
— Это означает, что она не стережет свой дом, — сказал Маркус. — И, возможно, оставила там какие-то записи.
Ариэль прищурилась.
— Но это в Ист-Мидоу — который под контролем Партиалов.
Маркус кивнул, на его лице появился намек на коварную ухмылку, которая появлялась тогда, когда он что-то замышлял.
— Туда они отправляют всех, кого поймают. Поэтому нам будет просто неприлично легко попасть в город.
Глава 20
— Мне нельзя терять рюкзак, — сказал Афа. — Я последний человек на планете.
— Ему становится хуже, — заметил Сэмм. Жеребец Бадди был усмирен. Он сопел, а Сэмм
Афа просмотрел не одну карту, проследил за очертаниями многих второстепенных дорог и небольших городов и настоял, чтобы группа окольными путями взошла на гору Кэмелбэк, впечатляющего гиганта, обещающего тысячефутовый подъем. Афа утверждал, что там находился радио ретранслятор и с помощью своих солнечных мини-батарей «Зобл» он сможет заново запустить его, чтобы связаться по радио с Лонг-Айлендом. Херон, к ее чести, не возражала, поэтому группа пустилась в путь по поднимающейся дороге, которая, вероятно, когда-то вела на лыжный курорт.
Но на вершине их ожидало только разочарование: это была не гора, а горный хребет массивного плато, которое растянулось на запад так далеко, насколько только могли рассмотреть Партиалы. Херон обыскивала место на предмет снаряжения, которое можно было бы пустить в использование, в то время как Афа рухнул в кучу карт и ошибочных расчетов, настаивая, что все это ошибка, что гора должна быть здесь, а они просто достигли неправильного места. Успокоить его смогли лишь через два часа, и то только тем, что все согласились остановиться здесь на ночь и все равно попытаться настроить «Зобл».
И все же, являлось ли это горой или плато, радио ретранслятор здесь был, и Кира подивилась видом массивных кружев старой металлической башни. Афа заверил их, что установил все должным образом, но до того, как он закончил, опустилась ночь, а до утра ничего нельзя было проверить. От ожидания и невозможности заняться чем-то полезным Кира стала дерганой. Она решила почистить седельное покрывало Бобо, и Сэмм присоединился к ней.
— Я понимаю, что он нам нужен, — тихо сказал Сэмм. — Я просто не уверен, что он будет в состоянии помочь нам.
— Так вот как ты о нем думаешь? — спросила Кира. — Как об орудии?
— Ты же знаешь, я имел в виду не это, — сказал Сэмм. — Я говорю тебе, что беспокоюсь.
Мы путешествуем только неделю, а до Чикаго еще как минимум три, может, больше. К тому времени как мы доберемся, он превратится в полного психа.
— Значит, нам нужно постараться, чтобы он находился в состоянии спокойствия, — сказала Кира, и, будто по команде, Афа встал и направился в лошадям, сжимая в руках свой рюкзак.
— Нам нужно вернуться, — сказал он, пытаясь одной рукой поднять седло Одджоба. — Все мои документы — это то, что мы ищем. Я уже нашел это, нам не нужно в информационный центр, нам нужно вернуться. Все там. Это безопасно...
— Спокойно, Афа, — сказала Кира, как можно нежнее забирая у мужчины седло. Его возбуждение передалось лошадям, и Сэмм постарался успокоить их. — Идите сюда, — продолжила Кира, беря большого мужчину за руку и ведя его в костру. — Расскажите мне про вашу коллекцию.