Французская демократия
Шрифт:
Стало быть, здсь, какъ и везд, приходится истреблять троякое злоупотребленіе, которое уже давно изчезло бы, еслибы не глупость нашихъ предпринимателей и не потачка имъ со стороны нашихъ правительствъ:
1) Все боле и боле упорное нарушеніе экономическаго права.
2) Безвозмездная и постоянно возростающая потеря части ежегодно создаваемаго богатства подъ видомъ процентовъ.
3) Развитіе чудовищнаго тунеядства, все боле и боле развращающаго общество.
Реформы въ дух взаимности отличаются тмъ, что он въ одно и то же время и строго держатся права, и проникнуты высокой общественностью: цль состоитъ въ томъ, чтобы прекратить всякаго рода поборы, взимаемые теперь съ работниковъ подъ такими предлогами и такими средствами, которые когда-нибудь будутъ оговорены въ конституціи и вмнены правительству въ преступленіе [13] .
13
Нельзя умолчать еще о слдующемъ факт: извстные сторонники экономической анархіи, виновники промышленнаго и торгашескаго феодализма, отъявленные противники освобожденія рабочихъ, неотступно требуютъ такъ называемой свободы
Взаимность, которую въ наше время такъ страстно отрицаютъ защитники привиллегій и которая составляетъ отличительную черту новаго ученія, не требуетъ, чтобы мы давали взаймы, ничего за это не ожидая: Mutuum date, nihil inde sperantes. Отступая отъ нравственнаго ученія древнихъ моралистовъ, новйшіе теологи подняли вопросъ о томъ, заключается ли въ этихъ словахъ положительное запрещеніе давать въ долгъ на проценты; считать ли ихъ предписаніемъ или просто совтомъ. Различіе, которое мы выше установили между закономъ милосердія и закономъ справедливости, и наше теперешнее объясненіе личнаго кредита и кредита взаимнаго, который всегда долженъ быть обезпеченъ, но никогда не долженъ разсчитывать на выгоду, раскрываютъ намъ истинный смыслъ этого изрченія.
Моисей первый сказалъ еврею: Не бери процентовъ съ брата, а лишь съ чужеземца. Его главною цлью было предупредить смшеніе и отчужденіе наслдствъ, которымъ въ его время, какъ и въ наше, угрожалъ закладъ. Съ тою же цлью онъ установилъ отпущеніе долговъ черезъ каждые 50 лтъ. Но Іисусъ Христосъ, обобщая законъ Моисея, говоритъ: Давай въ долгъ безъ процентовъ и брату, и еврею, и чужеземцу. Такимъ образомъ онъ закончилъ вкъ эгоизма, вкъ національностей и открылъ періодъ любви, эру человчности. Теперь, не возвращаясь къ общинности и къ милосердію, мы утверждаемъ экономическую взаимность, гд никто ни отъ кого не требуетъ жертвы и гд каждый получаетъ всякую вещь за настоящую цну труда. Не смотря однако на простоту этой идеи, мы можемъ сказать о себ: Они насъ не поняли – Et sui eum non comprehenderunt [14] .
14
Теорія взаимнаго кредита, стремящагося сдлаться даровымъ, въ силу котораго занимающій долженъ оплачивать только издержки по управленію, составляющія 1/4 %, была въ первый разъ теоретически изложена въ брошюр въ 43 страницы, подъ заглавіемъ: Организація кредита и обращенія П. Ж. Прудона, Парижъ 1848. Другіе, напримръ Мазель старшій, а въ позднйшее время г. Боннаръ, казалось, тоже угадывали этотъ принципъ. Но они имли о немъ самое поверхностное понятіе; доказали они это тмъ, что обоимъ, особенно Боннару, тотчасъ же пришла мысль эксплуатировать этотъ принципъ въ свою пользу, забывая, что безплатность то и составляетъ самую сущность взаимности. Контора Боннара теперь въ значительной степени пала; впрочемъ говорятъ, что основатель усплъ составить себ блестящее состояніе, источникъ котораго, хотя въ глазахъ судей оказался совершенно безукоризненнымъ, но тмъ не мене не иметъ ничего общаго со взаимностью.
Въ числ противниковъ взаимнаго кредита я долженъ назвать Фредерика Бастіа. На памяти этого экономиста, заслуживающаго уваженія за большую часть своихъ мнній, останется, въ глазахъ здравомыслящихъ людей, пятно недобросовстности, которую онъ обнаружилъ во время нашего публичнаго диспута въ 1849 году. Заодно съ Бастіа, я охотно признаю, что въ дл кредита частное лицо не можетъ безвозмездно выпустить изъ рукъ свои капиталы, точно также, какъ ему было бы невозможно застраховать какой нибудь торговый домъ безъ значительной преміи; потомъ, когда я хотлъ растолковать своему противнику, что при порядк, основанномъ на взаимности, все шло бы совершенно обратнымъ путемъ, Бастіа не хотлъ ничего слушать, говоря, что взаимность нимало его не интересуетъ, и что онъ довольствуется моимъ признаніемъ касательно результатовъ кредита, который я назвалъ одностороннимъ (unilat'eral), чтобы избжать ненавистнаго слова: лихоимствующій.
По этому поводу я позволю себ представить слдующее разсужденіе. Мн меньше, чмъ всякому другому, было бы прилично осуждать рабочія массы, особенно въ ту минуту, когда во Франціи, Германіи и Англіи он стараются дйствовать заодно, чтобы отстоять свое освобожденіе противъ коалиціи капиталистовъ и случайностей международной войны. Но выставивъ на видъ ложныя понятія и заблужденія рабочей массы касательно кредита, я не могу не упомянуть о робости тхъ, которые, боясь утопій, считаютъ мудростью слдить шагъ за шагомъ за буржуазною практикою и охотно свели бы ученіе о взаимности на то, чтобы рабочій классъ имлъ своихъ банкировъ, а собственники, предприниматели и лавочники – своихъ. Какъ? Неужели взаимность станетъ стыдиться своего имени! Неужели она станетъ бояться, что ее завлекутъ слишкомъ далеко. Неужели она будетъ протестовать противъ того, что нкоторые уже называютъ преувеличеніемъ ея ученія. Пусть рабочіе успокоятся. Ихъ банки, платящіе за капиталы очень дорого,
Прикрытый ложнымъ именемъ свободы, эгоизмъ вълся въ насъ и развратилъ все наше существо. Нтъ на свт той страсти, той ошибки и той формы порока и неправды, которая не лишала бы насъ доли нашего скуднаго продовольствія. Мы платимъ дань невжеству, случаю, предразсудку, ажіотажу, монополіи, шарлатанству, реклам, безвкусію, платимъ такую же дань чувственности и лни, кризисамъ, застоямъ, стачкамъ, прекращенію работъ, не говоря уже о томъ, что, благодаря нашимъ рутиннымъ привычкамъ, мы кром того платимъ дань конкурренціи, собственности, власти, религіи, даже наук, объ уничтоженіи которой, очевидно, не можетъ быть и рчи, – всему этому платимъ мы дань, превышающую оказываемыя намъ услуги. Везд экономическое право нарушается въ своихъ основныхъ принципахъ, и везд это нарушеніе влечетъ за собою, въ ущербъ намъ, отчужденіе богатства, развитіе тунеядства и развратъ общественныхъ нравовъ.
ГЛАВА ХIII.
Обь ассоціаціи, основанной на взаимности.
Мн казалось, что я долженъ посвятить особую главу этому вопросу, который занимаетъ очень видное мсто въ ряду рабочихъ недоразумній и гд царитъ еще глубокій мракъ. Авторы манифеста, подобно своимъ люксанбурскимъ товарищамъ, превозносятъ ассоціацію и считаютъ ее могущественнымъ средствомъ порядка, нравственности, богатства и прогресса. Но до сихъ поръ ни т, ни другіе не умли распознать ее; вс смшиваютъ ее съ взаимностью; многіе смшиваютъ съ общиною; кром гражданскаго и торговаго свода законовъ, которымъ притомъ работники не интересуются никто не съумлъ выяснить ея вредный или полезный характеръ, а, главное, никто не понялъ тхъ измненій, которымъ она должна будетъ подчиниться при порядк вещей, основанномъ на взаимности.
Я попытаюсь, насколько хватитъ силъ, освтить этотъ интересный предметъ и, принимая въ разсчетъ выгоду рабочихъ обществъ, которыя повсемстно развиваются и которымъ живо сочувствуютъ многія политическія знаменитости, думаю пополнить немногими словами этотъ важный проблъ.
Экономическими силами я называю извстныя формы дйствія, клонящіяся къ тому, чтобы увеличивать силу труда и длать ее могущественне, чмъ она была бы, будучи совершенно предоставлена индивидуальной свобод.
Такимъ образомъ, то, что называютъ раздленіемъ труда или обособленіемъ промышленностей, есть экономическая сила: со временъ А. Смита было тысячу разъ доказано, что данное число рабочихъ наработаетъ въ четыре раза, въ десять разъ, въ двадцать разъ больше, если систематическимъ образомъ раздлитъ между собою трудъ, чмъ еслибы каждый работалъ отдльно и еслибы вс длали тоже самое дло, не входя въ соглашенія и не соединяя своихъ усилій.
По той же или, скоре, по противоположной причин, сила, которую я, одинъ изъ первыхъ, назвалъ силою совокупности, есть тоже экономическая сила: доказано, что данное число работниковъ легко и скоро исполнитъ работу, которая была бы невозможна для тхъ же самыхъ рабочихъ, если бы вмсто того, чтобы совокупить свои усилія, они захотли дйствовать врознь.
Приложеніе машинъ къ промышленности есть тоже экономическая сила: это нечего и доказывать. Машины даютъ человку возможность длать большее усиліе, вслдствіе чего трудъ становится боле производительнымъ, доходъ – увеличивается: происходящее отъ этого приращеніе богатства свидтельствуетъ о присутствіи здсь экономической силы.
Конкурренція – экономическая сила, потому что возбуждаетъ дятельность рабочаго.
Ассоціація – другая экономическая сила, потому что внушаетъ ему довріе и спокойствіе.
Наконецъ, обмнъ, кредитъ, золото и серебро, обращенныя въ монету, самая собственность – все это экономическія силы.
Но самая великая, самая святая изъ экономическихъ силъ – та, которая соединяетъ съ сочетаніями труда вс открытія разума и санкціи совсти; это взаимность, въ которой, такъ сказать, сливаются вс другія силы.
Путемъ взаимности въ право вступаютъ другія экономическія силы; он становятся, такъ сказать, составными частями права человка и производителя; безъ этого он оставались бы одинаково безучастными и къ общественному злу, и къ общественному благу; въ нихъ нтъ ничего обязательнаго; сами по себ, он не представляютъ никакого нравственнаго характера. Всмъ извстны излишества, чтобы не сказать, неистовства раздленія труда и машинъ; – неистовства конкурренціи, плутни торговля, грабежи кредита, проституція денегъ, тираннія собственности. Вс эти обвиненія уже давно истощены, и настаивать на нихъ при современной демократіи значило бы терять напрасно время, проповдуя обращеннымъ. Одна только взаимность, удовлетворяющая и разуму, и совсти, составляетъ взаимно обязующій договоръ, который такъ долго былъ непризнанъ, но въ тайн всегда соединялъ всхъ труженниковъ и обязывалъ людей, оплодотворяя въ то же время ихъ трудъ. Она одна непобдима и непоколебима, потому что и въ человческихъ обществахъ, и во вселенной составляетъ Право и Силу.
Если разсматривать ассоціацію съ ея хорошей стороны, она, конечно, покажется мирною и братскою; я не стану опошливать ее въ глазахъ народа – сохрани меня Боже!… Но ассоціація сама по себ, лишенная руководящей мысли Права, есть тмъ не мене случайная связь, основанная на чисто физіологическомъ и корыстномъ чувств; – это свободное условіе, которое можно расторгнуть, смотря по желанію; это ограниченная группа, о которой всегда можно сказать, что ея члены, соединившіеся только для себя самихъ, соединились каждый и вс противъ всхъ: такъ смотрлъ на это законодатель, и онъ не могъ смотрть иначе.