Французская любовь. Как это бывает
Шрифт:
– А где ваша девушка ее нет?
– Ее нет.
– Я хотела бы с ней поговорить.
– Я тоже.
– Может, я подожду ее у вашего дома.
– Это наверно напрасно.
– Не знаю у меня есть время- проговорила она с нотками упрямства, не отводя глаз.
– Ты не пройдешь?
– Не беспокойтесь. Здесь есть скамейка, – улыбнулась она.
– Почему ты не хочешь пройти в дом?
– Я не хочу об этом говорить.– Реснички ее быстро вздрогнули.
– И все же?
– Разве это надо объяснять.
– Не знаю, так будет лучше.
– Если придет ваша девушка, то лучше встретить ее здесь, чем в доме, – она смотрела, открыто и решительно.
– Да, но она не придет, мы неделю не разговариваем.
– Я
– Хорошо.
Что в этом было хорошего? Я ушел, но на душе скребли кошки. Постоял во дворе, что-то вспомнил, потом снова забыл что хотел, сделал пару кругов по огороду. Желание вернуться к ней казалось, было непреодолимым, но я этого не сделал. «Да! Она мне нравится? Зачем я ушел? А Света? Все равно не порядочно с моей стороны ее одну там оставлять. А теперь поздно возвращаться. Что я скажу. Пожалуй, точно не нужно было уходить, я бы непременно остался. Непременно. Она такая милая, только чуть странная и наивная, но она человек не игрушка. Человек не может безнаказанно приближать к себе другого человека. Он ответственен за все и за злое и доброе, что он сделал другому. Если не хочешь сделать зло человеку потом, лучше не делай добро в начале. Эта фраза засела у меня в голове. „Если не хочешь сделать зло человеку потом, лучше иногда не делать добро в начале“. Нет наверно правильно, что я не остался». – Пытался успокаивать я себя, но места себе не находил.
В воздухе пахнуло близким дождем. Холодные комнаты были не уютны. Лучшее что можно было придумать это затопить печь, но в такую погоду это всегда проблема.. Я сходил за дровами. Толстым ножом привычно и ловко нащипал лучины. Огонь не хотел разгораться. Дым упорно шел в кухню, а не в трубу. Так бывает, когда в печных колодцах образуется пробка из сырого влажного воздуха. Комната наполнилась едким дымом. Меня пробил кашель, глаза слезились. Я открыл маленькую чугунную дверцу рядом с трубой и бросил прямо в колодец зажженную вчерашнюю газету. Воздушную пробку прорвало, и огонь весело заскакал по тонким сосновым полешкам. «Наконец-то!» – Облегченно вздохнул я и глянул в окно. На улице уже шел дождь. Крупные капли падали на листья малины и они тряслись как сумасшедшие. Ветки ранетки качало. Стало заметно темней.
Я долго смотрел в окно, дождь то усиливался, то стихал, что бы спустя минуту начать все с новой силой. Железо на крыше периодически гремело, будто на него горстями сыпали мелкую дробь. На мгновение яркая вспышка осветила местность за окном ярким фосфорическим светом. Над головой протяжно грохнуло, дом содрогнулся, и казалось, присел, жалобно зазвенели стаканы в серванте.
Люблю дождь весной, летом и больше всего, когда он сопровождается грозой. Мне нравится, когда небо лопается от громовых раскатов и перечерчивается вдоль и поперек огненными сполохами. Я открыл настежь дверь, убрал занавеску и стал смотреть на струи воды, которые падали с неба. Они заливали грядки, тонкой пылью отбивались от досок крыльца, холодили руки, одежду. Гроза в своем доме это совсем не то, что в городской квартире.
«Успела уехать моя спасенная до дождя, наверно едет сейчас в теплом автобусе?» – Подумал я и машинально прошел в зал, уперся носом в стекло, что бы боковым зрением захватить скамейку, но было уже слишком темно, что бы что-нибудь разглядеть. Вдруг яркий разряд молнии вспышкой озарил округу, и… О черт! Я увидел на скамейке одинокую маленькую фигурку девушки. Маша сидела сжавшаяся в комочек без зонта совсем промокшая с распущенными по плечам волосами. На коленях у ней была светлая сумочка и наверно от холода, она почти касалась ее подбородком. Эта картинка на мгновение высветилась
Скоро молчание начало тяготить меня. Это было неприятно, но в голову совсем ничего не приходило. Совсем ничего кроме жалости. Я не мог забыть вспышки молнии и ее сжавшуюся в комочек без зонта совсем промокшую с распущенными по плечам волосами. Она мне нравилась, но я гнал эти мысли. Бесконечные сравнения со Светой. Нужность или ненужность этого нового поворота в моей жизни немного тревожили меня. А если бы я не увидел и не вышел
Мне казалось, что у ней есть внутри какая-то необъяснимая свобода, отсутствие предрассудков. Ее нелогичные поступки при всей их абсурдности имели какой-то неизвестный мне стержень, какую-то скрытую правду, о которой знала только она. Я видел только вершину айсберга, одну десятую часть, а все остальное было скрыто от меня, но, тем не менее, ее поступки подчинялись именно этой подводной части.
– Как зовут вашу кошку? – промолвила она, наконец, после долгого молчания.
– Муся.
– Муся, Муся- Маша ласково погладила ее по спинке, потрепала за ушком, хотела посадить к себе, но Мусе наверно не очень нравилась ее холодная мокрая одежда и она вырывалась. Под табуреткой начала образовываться маленькая лужица.
– Она не сразу привыкает к чужим – сказал я.
– Муся ну куда же ты, – ласково пыталась она образумить вырывающуюся кошку.
– Вообще-то она у нас ласковая
– Ваша Муся меня не любит. А я очень люблю кошечек. Мама не хочет, что бы у нас дома были животные.
– Их часто бросают, когда они надоедают
– Я бы не бросила.
– Никогда
– Думаю да!
– Все, наверное, так думают когда берут. А сколько их бездомных потом.
Я говорил о кошке, а думал о Маше. Ливень не испортил ее внешности. Милые девочки они прекрасны своей свежестью. Это тот период, когда косметика не нужна. Все естественно и от природы. Молодость -ни морщин, ни печати усталости на лице, а лицо прекрасно и свежо слабым слегка проступающим румянцем. Никогда еще мне не доводилось так близко и наедине общаться с таким нежным созданием. И подумать только, много лет она росла, училась, была хорошей девочкой паинькой, которой гордились учителя и родители! Может быть, ей просто надоело быть такой умной и послушной. Как далеко и отнюдь не целомудренно иногда витают мысли мужчин, когда они смотрят на таких девочек. Но что думать о пустом и несбыточном.
Шум дождя по железной крыше то усиливался, то ослабевал, порывы ветра доносили на кухню запахи озона и свежести.
– Ты наверно сильно замерзла?
– Да так.
– Почему не ушла, когда начался дождь?
– Я не думала, что он будет такой сильный.
– Ты хочешь заболеть?
– Я крепкая, я очень крепкая, и почти никогда не болею.
– У меня есть старая куртка, овечья шерсть, принести?
– Это уже не поможет, я если честно насквозь мокрая.
– Совсем?
– Совсем, совсем, – она сделала попытку улыбнуться и улыбка у нее получилась очень виноватой.
– Ну, вот что, – сказал я довольно решительно и нагнулся к ее лицу, стараясь взглянуть в глаза, – я тебя оставлю, здесь закрывайся, раздевайся и сушись. – Ресницы девушки захлопали, она неуверенно посмотрела на меня снизу вверх. « Да-да!» добавил я еще решительней, легонько приподнял ее за плечи и подвел к двери. « Закрывайся вот так, шваброй за ручку, протолкнешь, и ничего не бойся. Договорились!?» Лицо ее посветлело. Она, молча, кивнула в ответ и посмотрела на меня с благодарностью.