Габриэль
Шрифт:
Он родился и вырос в деревне в имении приёмного отца, который, к сожалению, слишком рано ушёл из жизни. Матери своей Джек в детстве почти не видел – у неё постоянно были какие-то дела. Воспитанием его занимались дед с бабкой. Старики Арунделы, которые в своё время служили при дворе короля, сумели дать ему хоть и несколько старомодное, но вполне приличное воспитание.
Конечно, родители заметили перемену, произошедшую с девушкой, но они привыкли доверять Элизе, да и к лесным прогулкам относились более чем благосклонно, несмотря даже на недавнее падение с лошади.
Гром грянул среди ясного неба.
– Ты не могла бы завтра пораньше вернуться с прогулки? – спросила Элизу за ужином мать. Приезжают Артур с семьей. Мы с отцом хотели бы их достойно встретить.
– Хорошо, мама.
– И помнишь, о чём я тебя просила?
– Приехать раньше с прогулки.
– Относительно Ричарда.
– Мама!
– Я думала, тебе хватило ума и времени образумиться, – холодно сказала Кэт.
– Надеюсь, сударыня, вы в состоянии понять слово «нет»? – так же холодно ответила Элиза.
Их взгляды встретились, словно стальные клинки.
– Я не люблю его, мама! – Элиза выбежала из комнаты.
Ричард нашёл Элизу в саду. Она сидела на скамейке и задумчиво наблюдала, как солнце садится за горизонт.
– Прошу прощения, сударыня, за то, что нарушаю ваше уединение, но я хотел бы с вашего позволения сказать вам несколько слов.
– Боюсь, сударь, вы выбрали не самый подходящий момент, но если хотите что-то сказать, говорите, – ответила она с лёгкой досадой в голосе.
Элиза была в плохом настроении. Она совсем не хотела ни с кем говорить, особенно с Ричардом, и тем более о его любви. Своей настойчивостью Кэт добилась обратного результата: девушка решила раз и навсегда поставить точки над «i», чтобы больше не возвращаться к этой мучительной для неё теме.
Ричард опустился на землю у её ног.
– Дело в том, сударыня, что я родился и вырос в далёкой тёплой Франции, которая фактически является моей родиной. Я люблю свою страну, люблю её тёплый климат, люблю её жизнерадостные нравы и обычаи, люблю наблюдать, как растёт виноград, как из него появляется вино, люблю настоящий французский сыр. Здесь его мне не достаёт…
– Тогда что вы делаете в нашей дождливой холодной Шотландии? – оборвала его Элиза.
– Наверно, меня бы действительно здесь не было, если бы само провидение не вмешалось в мою жизнь.
– Очень любопытно.
– Сначала я не хотел сюда ехать, но буквально за месяц до отъезда почувствовал непреодолимое желание отправиться на родину своего отца. Сейчас я уверен, что меня направляла рука провидения, потому что здесь я встретил вас. Я полюбил вас с первого взгляда, полюбил вашу семью. Ваши родители стали для меня вторыми матерью и отцом, а вы…
– А я в таком случае, стала вашей сестрой. Поверьте, я тоже люблю вас как брата.
– О, нет! Вас я люблю совершенно другой любовью! Я прошу вас стать моей женой!
– А я, как уже сказала, люблю вас как друга или как брата, но я не хочу быть вашей женой.
– Но почему?!
– Почему? Потому что для того, чтобы выйти за вас замуж, у меня должно быть желание это сделать, а у меня его нет, и давайте не будем больше об этом.
– Но почему?!
– Потому что моё сердце принадлежит другому.
– Вы помолвлены?
– Нет, но это вопрос времени.
– Тогда позвольте мне доказать, что моя любовь сильнее, и…
– Оставьте меня, сударь, или пообещайте больше не затрагивать эту тему. У меня и так уже из-за вас были неприятности.
Элиза поднялась и пошла в дом. Ричард сел на то место, где она сидела, и обхватил руками голову. Он чуть не плакал.
«Мой старый друг, Габриэль!
Увы, дела совершенно не позволяют мне приехать в гости к вам и вашей очаровательной супруге, о чём я страшно сожалею. Мне не хватает вашего общества, и я надеюсь, что скоро смогу навестить моих самых дорогих друзей.
Но огорчает меня не только разлука с тобой. Некая графиня Анна де Артуа, более известная тебе как Анна Лестер, которую ты совершено напрасно оставил на нашей бренной земле, подослала к тебе убийцу, который сейчас обитает где-то в ваших краях.
Будь осторожен. Не знаю, что она наговорила ему, но это молодой и пылкий юноша, граф Арундел, который спит и видит, как отправить тебя к праотцам.
Искренне желаю тебе удачи.
С Мабом Габриэль не виделся уже целую вечность. В своё время Артур не забыл и про него. Данной ему властью он полностью «простил» все его былые прегрешения перед законом. Маб купил небольшой дом в живописной городской окраине, где поселился под именем Маб Рой. Он не стал афишировать имя Мак-Грегоров, чтобы лишний раз не дразнить недоброжелателей. Маб стал настоящим домоседом и практически перестал выезжать из города. Конечно, живя в Эдинбурге, Габриэль часто бывал у друга в гостях. Кроме теплых дружеских, у них были ещё и деловые отношения. Но, поселившись после свадьбы в имении, Габриэль практически перестал видеться с другом.
Габриэль несколько раз перечитал письмо. Маб не такой человек, чтобы писать зря, и если он начал бить тревогу, значит положение действительно серьёзное.
В его душе с новой силой ожили детские воспоминания. Он вновь был проснувшимся от криков и шума ребёнком, сидящим на своей кровати с маленькой шпагой в руке. Он вновь пережил ту битву, что шла тогда в его детском сердце. Габриэль вновь боялся смерти, боли, трусости, бесчестия, боялся потерять себя, прежде чем потеряет жизнь. Видение было настолько ярким, что он буквально увидел, как в комнату вбежала растрёпанная няня.
Чтобы прогнать наваждение, Габриэль решил прогуляться по ночному саду. Ему не хватало воздуха. Опять, как тогда, над его семьёй нависла угроза. Хорошо, если удар будет нанесён ему лично, а если враг ударит по Катрин или Элизе?! Об этом лучше было не думать.
В саду на скамейке сидел Ричард. Он обхватил голову руками и ничего не видел и не слышал. Было уже темно, и Габриэль не сразу узнал юношу.
– Ты что здесь делаешь один среди ночи?
Юноша вздрогнул. Он не заметил, как к нему подошёл Габриэль.