Габриэль
Шрифт:
– Ты ему поверила, какая же ты наивная!
– Ты бы тоже ему поверил.
– Возможно, но для этого его надо сначала отыскать.
– Только не убивай!
– Я не собираюсь его убивать. Сначала я хочу выяснить все обстоятельства этого дела, а потом, скорее всего, передам его в руки правосудия. Что бы ты ни говорила, этот человек приехал, чтобы меня убить.
– Отец! Ты не знаешь, какой он.
– А ты знаешь.
– Я знаю. Уверяю тебя, знаю его, как себя. Он очень милый, добрый, честный. Он помог мне,
Элиза принялась рассказывать Габриэлю, как они познакомились с Джеком, как встречались, как полюбили друг друга.
– Я мечтаю стать его женой, мечтаю быть всегда рядом, мечтаю воспитывать наших детей…
– Об этом не может быть и речи! – оборвал её Габриэль.
– Так может говорить только тот, кто сам никогда не любил!
– Твои глаза застилает любовь.
– А твои – ненависть.
– Я просто пытаюсь защитить вас от того, что выпало на мою долю в этой жизни.
– И ради этого ты хочешь сделать меня несчастной на всю жизнь?!
– Ты скоро забудешь его, поверь.
– А ты забыл?!
– Это другое.
– Почему ты так в этом уверен?
– Этот человек – убийца. Он использовал тебя, чтобы приблизиться к нам и нашему дому. Поверь, очень скоро ты сама это поймёшь.
– Ты забываешь, что он никого ещё не убил. Или это уже не имеет значения?
– Он ранил Ричарда.
– Защищая мою честь! Слышал бы ты, какими словами он меня называл!
– Разговор окончен.
– Нет, не окончен! Я хочу, чтобы ты знал: сейчас ты преследуешь отца собственного внука!
Габриэль не поверил своим ушам. Его дочь, Элиза, и так…
– Ты меня убиваешь, дочка, – тихо сказал он. Габриэль вдруг почувствовал себя старым-старым, словно ему несколько тысяч лет, груз которых с силой прижимал его к земле. Ему стало душно. Заболело в груди.
– Мы любим друг друга, как муж и жена, и у меня будет его ребёнок. Или ты хочешь сделать сиротой собственного внука? Ты называешь его убийцей, а сам…
– Не думал, что ты у меня такая, – тихо сказал он.
– Да, я такая! Я люблю его, и буду любить всегда, нравится тебе это или нет!
– Хорошо. Раз ты не хочешь понять по-хорошему, раз для тебя нет ни меня, ни матери… Хорошо. В ближайшее время отправишься в монастырь. Возможно, там сумеют избавить тебя от дури. В любом случае, оттуда ты выйдешь только женой Ричарда, если он после всего этого согласится взять тебя в жёны.
– Никогда!
– Значит, не выйдешь совсем!
– Хорошо, папа!
– А сейчас отправляйся в свою комнату и не смей из неё выходить!
Когда Элиза вышла, Габриэль обхватил свою голову руками. Всё то, ради чего он жил, готово было навсегда рассыпаться в одночасье.
Джек прорывался сквозь кустарник изо всех сил. Здоровой рукой он прикрывал глаза. Ветки хлестали его словно плети, а колючки глубоко впивались
Очнулся он в маленькой комнате с бревенчатыми стенами и дощатым потолком из некрашеных досок. Вход в комнату закрывало старое одеяло. Джек лежал на застеленном старой, но, тем не менее, чистой простыней матрасе, постеленном прямо на земляном полу. Укрыт он был старым пледом. Было тепло. Пахло какими-то травами.
Покрывало откинулось, и в комнату вошёл высокий, атлетически сложенный мужчина неопределённого возраста. Одет он был как преуспевающий торговец, но весь его облик говорил о том, что он – закаленный в боях воин знатного происхождения.
– Привет, – сказал он, – знаешь, за тебя объявили приличную награду. Я бы от такой не отказался. – Он подмигнул Джеку. – Давай знакомиться. Моё имя – Джеймс. Ну а ты – Джек Арундел, несостоявшийся убийца Габриэля Мак-Роза.
Он обращался к Джеку фамильярно, как к старому знакомому, но это совершенно не резало слух юноше. Джек попытался приподняться, но тело ответило приступом боли, от которой в глазах появились звёздочки. Джек застонал.
– Лежи, не двигайся. После того, как ты славно покувыркался по склону холма, вообще удивительно, что твои кости остались целыми. Тебе повезло, парень, и повезло редко.
– Вы видели, как я летел?
– А ты хотел, чтобы я пропустил такое зрелище?! – Джеймс весело рассмеялся.
– Это вы принесли меня сюда?
– Ты чертовски догадливый юноша! Кстати, я обработал раны и вытащил пулю. Пришлось немного заштопать тебе бок, ну да это всё мелочи. Тебя почти убили, потом ты почти покончил с собой…
– Зачем? Граф всё равно меня убьёт.
– Умереть ты ещё успеешь. А пока тебе надо набраться сил.
Не успел Джеймс договорить, а глаза Джека уже налились тяжестью, и он провалился в глубокое забытье.
Волна необычайно ярких звуков накатила на юношу, подхватила и вынесла его в открытое море звучания. Берега исчезли. Было только звуковое море и небо тишины. И он плыл по этому морю, между звуком и тишиной, плыл, слегка покачиваясь на волнах, плыл, становясь буфером между этими кажущимися противоположностями. Он плыл, превращаясь то в звук, то в тишину, постепенно растворяясь в них, примиряя их друг с другом и с собой…
– Пора есть, – услышал он слова Джеймса и проснулся.
Джек почувствовал себя намного лучше и даже смог сесть с помощью Джеймса.