Гадюка в сиропе
Шрифт:
– Слушаю, – пропел высокий, немного капризный голос.
– Можно Галю?
– Мама, тебя, – послышалось в трубке.
Потом такой же капризный голос произнес:
– Алло.
– Галя?
– Да.
– Простите, у вас нет телефона Степана?
– Кого? – изумилась невидимая собеседница.
– Вашего брата, господина Разина.
– У меня нет брата, – отрубила дама. – Кто вы и откуда взяли мой телефон?
– Маргарита дала, ваша сестра.
– У меня нет сестер! – рявкнула женщина и швырнула трубку.
Я обозлилась и набрала номер еще раз.
– Алло, – сказала
– Послушайте, так нельзя. Мне ведь ничего не надо, кроме телефона Степана.
– Отвяжитесь, бога ради, – вскипела она. – Нет у меня родственников. А если будете названивать, я сообщу в милицию, и вас посадят, как телефонную хулиганку!
– Значит, квартира достанется государству, – фальшиво вздохнула я.
– Какая квартира? – насторожилась Галя. – Говорите ясней.
– Да зачем? – кривлялась я. – Если Маргарита и Степан Разины не приходятся вам родственниками, то и квартира не имеет к вам отношения.
– Вы кто? – спросила Галина.
– Ваша родственница со стороны матери, Евлампия Андреевна…
– А квартира чья?
– Одного человека, который завещал ее детям Татьяны. Но Владимир и Александр умерли, остались лишь трое – Маргарита, Степан и вы. Между вами и следует разделить наследство.
– Ритке нельзя давать денег, – перешла на шепот Галя, – до смерти допьется. Вот что, мне сейчас говорить не с руки, подъезжайте завтра к полудню в научно-техническую библиотеку на Варламовской улице, спросите Галину Николаевну Мамонову.
Я повесила трубку и засмеялась. Жадность – вот основной человеческий инстинкт. Девяносто девять процентов представителей человеческого рода побегут, роняя тапки, если показать им приятно шуршащие бумажки! Предприимчивые финикийцы, придумавшие всемирный эквивалент, и не предполагали, что на пороге третьего тысячелетия деньги станут править миром.
Галина Николаевна Мамонова совершенно не походила на нищенку, ломавшую голову над тем, как прокормить плачущих от голода детей. Да и питалась она, похоже, отлично. Во всяком случае, изможденностью дама не отличалась. Скорей всего, она носила вещи пятьдесят четвертого размера. Темные, вероятно, крашеные волосы были взбиты в высокую башню. Такая прическа давно не в моде, но Галине она шла. Впрочем, это было единственное в ее облике, что казалось привлекательным. Все остальное выглядело ужасно – маленькие, густо накрашенные глазки, слишком ярко намазанные тонкие губы, острый, как у крысы, нос и неожиданно тяжелый подбородок. Одежда была кричаще дорогой и вульгарной – кофта в блестках, юбку я не увидела, Галя сидела за столом. Но что сразу бросалось в глаза, так это драгоценности. Мамонова сверкала, словно елка. В ушах – тяжелые золотые серьги с «висюльками», на шее сразу три цепочки разной толщины. На самой тоненькой покачивался медальон размером с крышку консервной банки. Толстые, короткие пальцы были усеяны перстнями и кольцами, а на запястьях болталось штук шесть браслетов. Украшений было слишком много, но они не радовали глаз. Скорей всего, их купили в одной из арабских стран на рынке, а тонкой работой и вкусом ремесленники Аравийского полуострова не отличаются.
– Вы ко мне? – без тени улыбки спросила Галина.
– Да. Я звонила вчера…
– Садитесь, –
– Вы знаете, где Степан?
– При чем он тут?
– При том, что квартира завещана всем. Велено разделить на пять частей, но Володя и Саша умерли, значит, осталось трое. Риту я нашла.
Галя фыркнула:
– Риту! Боже, разве ее можно считать!
– А почему нет? Она гражданка России и имеет право на получение наследства.
– Она горькая пьяница, алкоголичка, которую я подкармливаю из милости. А если перестану давать деньги, то Ритка просто сдохнет с голоду. Разве можно такой показать больше ста рублей? Кстати, у нее отличная квартира…
– Интересно, откуда?
– Мужа в свое время подцепила, сынка обеспеченных родителей. Сейчас трудно поверить, но в молодые годы Ритка была хороша, как картинка. Вот Леня и влюбился. Кстати, пить запоем ее научил именно он. Сам быстренько на тот свет отправился, а Рита до сих пор…
Внезапно она спохватилась и поинтересовалась:
– Вы-то кто? И что за квартира, в конце концов, какой метраж, где находится, каково ее состояние…
Я устала врать и поэтому ляпнула:
– Да нет никакой квартиры. Просто мне нужен адрес Степана…
Дама побагровела и стала похожа на большую свеклу, усеянную золотом.
– Ничего не понимаю, кто вы? И вообще убирайтесь быстро, пока я охрану не вызвала. Да вы сумасшедшая!
После этих слов я обозлилась по-настоящему и, вытащив из сумочки удостоверение с золотыми буквами ФСБ, сунула его тетке прямо в раскрашенное лицо.
– Агент Романова.
Галина моргнула пару раз, потом побледнела.
– Ничего не понимаю… Зачем тогда вы про квартиру выдумали, почему вчера не сказали…
– Не хотела вас волновать. К сожалению, наше ведомство не всегда вызывает у людей добрые эмоции.
– Вы по поводу дачи? – забормотала женщина. – У меня целы все счета, накладные…
– Нет-нет, – попробовала я успокоить собеседницу. – Я на самом деле ищу Степана Разина.
– Зачем? – тихо спросила Галина. – Ну зачем он вам?
– К сожалению, я не могу разглашать тайну следствия.
– Следствие, – протянула дама. – Значит, есть и дело…
– Есть, – согласилась я. – К сожалению, об убийстве!
Она встала из-за стола и подошла к окну. На ней была не юбка, а строгие черные брюки, делавшие полные бедра зрительно стройнее. Взяв с подоконника пепельницу, она тяжело вздохнула.
– Не поверите, но я всю жизнь стараюсь держаться от милых родственников подальше. Слыхали небось, что за кадры – алкоголики, уголовники, асоциальные личности…
Она замолчала и затушила сигарету о край железного блюдечка. Внезапно пепельница перевернулась, и «бычки» высыпались на пол. Секунду Галя смотрела на окурки, потом неожиданно заплакала. Я растерялась.
– Успокойтесь, я сейчас все соберу.
– Нет, – качнула она головой, – пусть лежат. Уборщицу позову. Господи, как я устала от них…
– От сигарет?
– От родственников. Даже замуж специально в восемнадцать лет выскочила, думала, избавлюсь. И ведь никому не расскажешь, ни мужу, ни дочери, стыдно, прямо камень на душе…