Гас
Шрифт:
Джейми и Робби устроили себе маленькие каникулы и находятся в Вегасе вот уже два дня.
Я смотрюсь в зеркальную стену перед собой. Одежда выглядит так, как будто я в ней спал. Хотя, если подумать, может, так оно и было. Немытые вот уже пару дней волосы стянуты в хвост. Слава богу, я в очках, потому что не хочу видеть уставшие, воспаленные глаза, укоризненно смотрящие на меня.
После этого наш тур-менеджер замолкает.
Как и мы.
Лифт останавливается на пятнадцатом этаже, и мы выходим следом за Гитлером. В Вегасе все слишком роскошно
Мы бросаем сумки, и Франко направляется к одному из многочисленных кожаных диванов, где уже сидят Робби и Джейми. Я подхожу к бару и наливаю стакан виски. Три глотка, и он пуст. Снова наполняю его и иду к парням.
Должно быть, я заснул, потому что через несколько минут меня будит очаровательная блондинка в узких джинсах и черном топике.
— Пошли со мной, Густов.
Ее голос гипнотизирует меня. А может, это задница. Или маленькая, но совершенная грудь.
— С радостью, — отвечаю я.
Она закрывает за нами дверь и начинает стягивать с меня одежду.
— У нас совсем немного времени, — говорит она.
Чертовски верно.
Блондинка вручает мне черные джинсы.
— Надень их.
Я в растерянности.
— Подожди. Ты хочешь, чтобы я надел это?
Она моргает, глядя на меня своими оленьими глазами.
— Именно это я и сказала. Поторопись, нам еще нужно что—то сделать с твоими волосами, пока не пришли визажисты.
Черт. Она и в самом деле хочет, чтобы я оделся. Как замечательно! Стою перед ней в одних плавках, с эрекцией, а она собирается что-то делать с волосами.
Я не пропускаю взгляд, который она бросает на мое полное внимания достоинство перед тем, как отвернуться и начать рыться в куче рубашек на кровати.
Натягиваю джинсы. Несмотря на выпуклость, они хорошо сели.
— Кстати, меня зовут Линдси, — говорит она, снова разворачиваясь, и, прежде чем вручить рубашку, пожимает мне руку.
Теперь я чувствую себя идиотом, потому что она, кажется, классная девушка.
— Кстати, меня зовут придурок.
Она смеется над моим признанием.
— Прости.
Обычно я не извиняюсь за такие вещи, да и Линдси не выглядит оскорбленной, но она просто кажется такой... милой. К тому же позже, мы, возможно, познакомимся поближе.
— Ничего страшного. Я занимаюсь этим уже десять лет, так что, можно сказать, слышала и видела все.
Линдси выглядит старше меня, но я никогда бы не подумал, что она выполняет эту работу столько лет.
Теперь смеюсь уже я. Такое ощущение, как будто у меня с плеч упала гора.
— Сядь, пожалуйста, вот сюда, — говорит она, показывая на стул. Стянув с волос резинку, она расчесывает пальцами спутавшиеся пряди.
— Хм.
Я оглядываюсь на нее поверх плеча.
— Прости, у меня на голове воронье гнездо. Не знал, что у нас сегодня съемка. — Я снова извиняюсь. Мне неудобно, что я усложняю ей работу.
Она дружелюбно улыбается. И во мне, неожиданно, поднимается желание навсегда остаться в этой комнате.
— Никогда не сомневайся во мне, — говорит она. — У меня для всего найдется решение. Даже для этого.
Через пять минут мои волосы впервые за последние месяцы выглядят хорошо.
Полагаю, мне и правда, не стоило сомневаться в ней.
Линдси сворачивает джинсы и вешает рубашки, оставшиеся не у дел, в то время как кто-то наносит мне макияж. Обычно я терпеть не могу, когда они мажут меня этим дерьмом, но сегодня все мое внимание на Линдси.
Когда визажист (не знаю, женщина это была или мужчина) уходит, у меня вырывается: "А ты придешь сегодня на выступление?
Она снова смеется. Это как музыка для моих ушей.
— Нет. Но я слышала несколько твоих песен по радио. Ты отлично поешь.
— Ты должна прийти. Я могу провести тебя. — Звучит нелепо. И отчаянно. Конечно же, я могу провести ее. Я — участник группы.
— Не могу. Вечером улетаю в Сиэтл. Но, в любом случае, спасибо за приглашение, Густов.
— А как насчет ужина? Перед отлетом? — Черт, мне почти стыдно за свою настойчивость. И дело даже не в сексе. А просто... в ней.
Линдси моргает несколько раз, и я понимаю, что она собирается меня отшить.
— Густов, я польщена. Честно. — Она улыбается, чтобы смягчить отказ. — И ты совсем не придурок, — быстро добавляет она. — Но у меня есть парень.
Я киваю. Понятно. За это начинаю уважать ее еще больше. К тому же, я не разбиваю пары. Конец истории.
Позади нас кто-то откашливается. Я поворачиваюсь и вижу в дверном проеме девушку. Ее поза говорит о том, что она хотела бы оказаться где-нибудь, но не здесь. Мне видно только левую напряженную половину лица. Интересно, сколько она уже тут стоит. Судя по всему, довольно давно. В руках она крепко стискивает блокнот. Весь ее вид говорит о нетерпении. Как будто она ест, спит и даже дышит нетерпеливо. Как будто ее второе имя — Нетерпюха. Эта девушка уже мне не нравится.
— Густов, если ты закончил... — Ее голос спокоен. Не поворачивая головы, она бросает на нас быстрый взгляд. Он говорит мне о том, что она все слышала. И осуждает меня. — Ждут только тебя. — В ее голосе чувствуется раздражение.
Не сводя глаз с Линдси, я поднимаю палец в направлении Нетерпюхи, прося дать нам минутку. Она разворачивается и быстро исчезает.
Подхожу к Линдси поближе и протягиваю ей руку. Я нервничаю. Ненавижу это чувство.
Она пожимает ее. Она безмятежна. Через рукопожатие ее спокойствие передается и мне. Я благодарно принимаю его.
Встретившись с ней взглядами, я говорю: "Он счастливчик, Линдси". Я и правда так думаю.
С улыбкой на лице она кивает и подмигивает мне.
— Спасибо, Густов. И так, для информации, если бы я не была безумно влюблена, то, определенно, согласилась бы с тобой поужинать.