Герои 1812 года
Шрифт:
Солнечным утром 14 августа Богемская армия обложила Дрезден, укрепленный противником. В начале пятого часа прозвучали три пушечных выстрела. По этому сигналу союзная артиллерия открыла огонь и колонны пошли на штурм. Атакой пехотных частей на крайнем правом фланге, по приказу Витгенштейна, руководил гусарский полковник Сеславин.
Наполеон, воспользовавшись нерешительностью в действиях главнокомандующего Богемской армии князя Шварценберга, сосредоточил свои силы и отразил атаки союзников на Дрезден. С наступлением ночи канонада утихла, и в окрестностях города загорелись тысячи бивачных огней. Сеславин, выставив аванпосты, расположился с полком под открытым небом рядом с полем сражения. Утомленные люди, довольствовавшись скудным ужином, жаждали сна. Неожиданно полил холодный дождь, продолжавшийся всю ночь. От ливня не спасали шалаши, сделанные на скорую руку. Потоки дождевой воды скатывались за шею, текли по всему телу, наполняли сапоги. Промокшие до костей, продрогшие гусары безуспешно пытались отдохнуть. Для Сеславина эта бессонная ночь была особенно мучительна из-за растревоженных сыростью ран.
Наступило утро. Дождь шел не переставая. В седьмом часу открылась канонада и сражение возобновилось. В битве под Дрезденом союзники, фактически не имевшие единоначалия, потерпели неудачу.
Вечером армия начала отступать обратно в Богемию. Дождь лил целый день. Поле сражения превратилось в болото, дороги размылись и стали труднопроходимыми, люди и лошади вязли в грязи. Целые батальоны австрийцев, потеряв свои «ботики» [26] в черноземье, отказывались драться и сдавались в плен. Изнуренные и расстроенные войска союзников отступали во мраке, под проливным дождем. Повсюду слышались крики раненых и проклятья…
26
Ботики — короткие сапоги, не доходящие до щиколоток.
Во время ретирады Богемской армии Сеславин, вместе с полком сдерживая наступление французов, с отличием участвовал в арьергардных боях. После ряда побед союзных войск при Грос-Беерене, Кацбахе и Кульме положение на театре военных действий изменилось в лучшую для них сторону. В конце августа Богемская армия предприняла новое наступление в Саксонию. Сумские гусары вновь сражаются в авангарде Витгенштейна.
Полковник Сеславин, деливший с полком все тяготы походной жизни, всегда сохранявший бодрый и веселый вид, требовательный, но справедливый командир, завоевал любовь и уважение своих гусар.
Между тем неустанные переходы, нередко в непогоду, по горным неудобным дорогам, продолжительные марши и контрмарши, недостаток продовольствия изнурили передовой корпус Витгенштейна. Командование решило дать ему передышку. В середине сентября войска Витгенштейна остановились на отдых у Теплица, расположенного в красивой долине среди гор. Здесь Сеславин, в последнее время особенно страдавший от ран, смог пользоваться знаменитыми целебными минеральными источниками, Купание в теплицких горячих ваннах принесло ему некоторое облегчение. Там же, в Теплице, наш честолюбивый герой с удовлетворением прочитал «высочайший» приказ, отданный войскам в день коронации царя — 15 сентября. Сеславин, в числе других отличившихся полковников, был произведен в генерал-майоры. Вероятно, именно тогда французский художник-график Луи Сен-Обен сделал один из первых и лучших портретов прославленного героя. Красивое, мужественное, немного усталое лицо. Курчавые волосы, небольшие усы, бакенбарды по моде. Задумчивый взгляд умных глаз…
Итак, в 33 года Александр Никитич стал генералом. Не протекция власть имущих, а многочисленные боевые заслуги и незаурядные способности позволили ему за с голь короткий срок (немногим более двух лет) пройти путь от гвардейского капитана до генерал-майора. В роду Сеславиных появился первый генерал.
В конце сентября союзные армии перешли в наступление и, медленно сжимая кольцо вокруг основных сил противника, приблизились к Лейпцигу. На равнине близ этого саксонского города произошло грандиозное сражение, решившее судьбу империи Наполеона. Прелюдией к битве было кавалерийское «дело» 2 октября, развернувшееся у местечка Либертволквиц на юг от Лейпцига.
День был пасмурным и холодным. Дул сильный порывистый ветер. По приказу Сеславина гусары одели ментики в рукава. Сумцы стали на правом фланге колонны Палена рядом с конной ротой генерала Никитина. Конно-артиллеристы вынеслись далеко вперед и открыли огонь по кавалерии Мюрата, расположившейся около Либертволквица. Выдвинувшаяся из неприятельской линии французская конная артиллерия отвечала русской. Почти одновременно несколько полков французских драгун, ветеранов Испании — лучшей кавалерии Наполеона, устремились на русскую батарею, столь рискованно отдалившуюся от прикрытия.
Сеславин заметил опасность, угрожающую артиллеристам, и мгновенно оценил ситуацию. Он отдал короткую команду «к атаке!», повторенную эскадронными командирами. Гусарский генерал, сопровождаемый полковым адъютантом и трубачами, выехал и встал перед серединою полка. Развернутым фронтом гусары двинулись навстречу неприятелю. Сеславин услышал за собой ровный гул копыт нескольких сотен лошадей. Первые десятки метров прошли шагом, затем привычно перешли на рысь. Сеславин оглянулся. Некоторые гусары, нарушив равнение, с раскрасневшимися лицами, вырвались вперед. Генерал весело прокричал: «Легче, легче, равняйтесь, гусары!»
Полк прошел шагов 500, когда по команде Сеславина трубачи протрубили сигнал «галоп!». Гусары, сохраняя сомкнутые линии, увеличили аллюр. Неприятельская кавалерия быстро приближалась. Впереди хорошо были видны отборные драгуны в медвежьих шапках, несущиеся на батарею в рассыпном порядке. Пушки рявкнули и обдали их картечью. Залп вызвал опустошение в рядах драгун, но они продолжали атаку. Еще немного и противник возьмет батарею. «Держитесь, братцы, сейчас выручим!» — подумал Сеславин. Он выхватил саблю из ножен, дал шпоры коню и, указывая клинком направление, громко и звонко скомандовал: «Полк! Повзводно налево марш-марш!» Трубы проиграли «атаку!». Эхом отозвались голоса эскадронных командиров: «Пики к атаке!» Сеславин на мгновение обернулся. Первая шеренга гусар, пригнувшихся над мчащимися во весь опор лошадьми, была окаймлена холодным блеском наконечников тяжелых черных пик. За ней взметнулись ряды рук со светлыми клинками. Люди, охваченные общим пьянящим чувством атаки, разом закричали «ура!».
Умело нанесенный Сеславиным удар пришелся по левому флангу и тылу неприятельской кавалерии. Пики первой шеренги полка выбили из седла многих драгун, попавших под копыта налетевших лошадей. Враг был опрокинут, батарея Никитина спасена.
Преследование противника, отступающего в беспорядке, расстроило ряды гусар. Встречная атака других неприятельских полков отбросила сумцев назад. На помощь русским гусарам двинулись прусские драгуны, уланы и кирасиры. Противник не выдержал одновременных фланговых атак союзной кавалерии и обратился в бегство. На смену расстроенным частям вынеслись новые французские полки. Сеславин, собрав по сигналу «аппель!» свои эскадроны, опять повел их в атаку…
Кровавая «карусель» продолжалась несколько часов. К вечеру конница Мюрата, расстроенная огнем союзной конной артиллерии и опрокинутая атаками союзной кавалерии, отступила.
В этом одном из крупнейших в истории кавалерийском бою с обеих сторон сражалось около 14 тысяч всадников. Рубились с величайшим ожесточением, до конца, пока удар более сильного не сбивал противника с коня. Современники сравнивали бой у Либертволквица с «сечами древних».
В тот день полк Сеславина понес незначительные потери. Жизнь многих гусар спасли… ментики. Эти куртки, опушенные мехом и расшитые на груди многочисленными шнурами с тремя рядами металлических пуговиц, ослабили опасные удары неприятельских палашей и сабель.