Герои 1863 года. За нашу и вашу свободу

Коллектив авторов

Неделей позже отряд перешел границу, а вскоре после двух стычек с царскими войсками большая часть отряда во главе с Чеховским откатилась назад в Галицию, а остальные прорвались на соединение с отрядом «Лелевеля»-Борелёвского. Среди этой группы был и Никифоров. Его мужество и опыт, проявленный в боях, сделали его сразу популярным среди повстанцев. Скоро он был назначен командиром роты.

Но Никифорову недолго суждено было служить в отряде Лелевеля. Уже в конце марта, почти в те же дни, когда оборвалась жизнь Стефана Бобровского, Лелевелю был доставлен приказ от имени Национального правительства (а вся связь с отрядами, действовавшими на юге Люблинского воеводства, осуществлялась через Львов),

предписывавший немедленно без суда расстрелять Никифорова. Как писал позднее друг Чернышевского и Сераковского Ян Савицкий, Борелёвский, который «любил Никифорова и верил ему», был поражен и потрясен. Но не подчиниться прямому приказу повстанческого руководства Леле-вель не решился. Обняв и поцеловав Никифорова перед лицом всего отряда, он отдал распоряжение исполнить приказ, «хотя потом со слезами на глазах говорил окружающим: я убежден, что этот человек был предателем не больше, чем я сам».

Авторов чудовищной провокации, жертвой которой пал русский революционер, несомненно, надо искать в тех же кругах, где родился и гнусный план убийства Стефана Бобровского.

О том, что против Никифорова не было никаких действительных обвинений, говорит не только противоречащее нормам повстанческой законности распоряжение казнить его без следствия и суда, без предъявления обвинения, которое он мог бы опровергнуть. Еще более веским доказательством является то, что инициативу казни Никифорова начали приписывать... Лелевелю, который якобы разоблачил его как шпиона. Это было тем проще делать, что и сам Лелевель вскоре погиб в бою и опровержений с его стороны можно было не опасаться.

Две затерянные могилы — руководителя первого повстанческого правительства и русского революцио-нера, подло убитых по указке тех, кто перехватил ру-ководство восстанием, как бы обозначили конец первого периода восстания 1863 года. Убийцы Бобровского и Никифорова — белые стали могильщиками освободительного восстания. И хотя не в их власти было прекратить не ими начатую борьбу, хотя восстание продолжалось еще более года и в истории его было еще много замечательных страниц, это не уменьшает зловещей роли, которую сыграли белые — консервативные помещики и буржуазия — в неудаче освободительного движения польского народа в 1863 году.

Константин КАЛИНОВСКИЙ

С именем Константина Калиновского белорусский народ связывает первые проявления своего революционного сознания. Образ Калиновского окутан ореолом народных преданий. В них он неизменно выступает легендарным героем, обращающим вспять всех народных врагов — панов-помещиков и царскую военщину. Таким изображен Кастусь Калиновский и в известном довоенном фильме, в котором его роль была вдохновенно исполнена Николаем Черкасовым.

Он родился 21 января 1838 года в семье беспоместного шляхтича, владельца фабрики льняного полотна Семена Стефановича Калиновского. В 1850 году семья переехала из местечка Мостовляны Гродненской губернии на хутор Якушовка в окрестностях города Овислочь. В этих местах Западной Белоруссии и прошло детство Константина.

С детских и юношеских лет запечатлелись в его сознании картины подъяремной полуголоднбй жизни крепостных крестьян, тяжкий труд ткачей-мастеровых. Белоруссию тех лет современники называли «дворянским гнездом» — так много было в ней лиц привилегированного сословия. Владельцев крещеной собственности, грабивших, угнетавших крестьян, Калиновский позже сравнивал с прожорливой саранчой, а его друг, известный поэт-демократ Л. Кондратович (Сырокомля), писал, что они требуют с крестьян отработки и за нивы, и за воды, и за солнечный свет, и за крышу над головой,

и за полевые цветы, и за утренние росы, и за рождение на свет божий.

Окончив в 1855 году Свислочскую прогимназию, он отправился в Москву, где находился его старший брат Виктор. Осенью следующего года братья переехали в Петербург. Константин поступил в камеральный разряд юридического факультета Петербургского университета.

Виктор, уйдя с первого курса медицинского факультета Московского университета, увлекся историей и работой в нелегальных кружках, стал на путь профессионального революционера. Современники ставили его имя рядом с Сераковским, называли новым Томашем Заном (друг Адама Мицкевича, руководитель студенческих организаций в Виленском университете). Документы, найденные в архивохранилищах страны в последние годы, свидетельствуют, что этот скромный человек, проводивший многие месяцы в читальном зале Публичной библиотеки над старинными рукописями по истории Польши и Литвы, играл в то же время выдающуюся роль в революционных кругах столицы, пользовался большим уважением среди передовой части студенчества и военных. Он умер от туберкулеза перед самым восстанием 1863 года.

Двойное имя его младшего брата — Викентий Константин и та выдающаяся роль, которую он сыграл в восстании, приводила даже некоторых историков к утверждению, что «Виктор — это тот же Ка-стусь». Утверждать ныне нечто подобное было бы просто нелепостью, но несомненно, что дела и мысли Виктора как бы возродились и нашли свое продолжение в деятельности младшего брата, который в ходе восстания стойко отстаивал ту политическую линию, в разработке которой Виктор принимал активное участие. Ему более чем кому иному обязан Константин своим революционным мастерством.

Прибытие братьев Калиновских в Петербург совпало с началом первого общедемократического подъема.

Во второй половине 50-х годов Петербургский университет пользовался большими привилегиями. Студенты не подчинялись городской полиции и составляли особую корпорацию. Они добились права

обсуждать свои дела на сходках и через выборных депутатов вступать в переговоры с университетским начальством. Общественность с большим интересом и сочувствием следила за каждым смелым выступлением молодежи.

Среди студентов университета — выходцев из Белоруссии и Литвы — возникло землячество. При нем существовали каоса взаимопомощи, коллективная библиотека, выходила даже специальная газета. Для библиотеки снималась квартира, одновременно служившая местом проведения студенческих сходок.

На сходках выбирался совет землячества из пяти человек, кассир и библиотекарь. Последний пользовался особенным уважением среди товарищей, он считался как бы старшим и председательствовал на сходках. Константин Калиновский вскоре был избран на эту должность. Спустя много лет товарищи вспоминали, что он всегда вставал на защиту студентов, делился с друзьями последним.

Студенческая жизнь братьев Калиновских была нелегкой. Константин получал казенную стипендию — семь рублей в месяц. Виктор, поддерживая брата, просиживал вечера над старинными рукописями, выполняя за скромную плату задания Виленской археографической комиссии.

Участие в деятельности студенческой корпорации, общая вольнолюбивая атмосфера университета сыграли крупную роль в развитии Константина. Он вовсе не думал замыкаться в узкую скорлупу избранной специальности. Изучение юриспруденции, экономики страны, ее истории и культуры он подчинил более важной и возвышенной задаче — поискам путей борьбы за свободу горячо любимой родины. Не найдя ответа на мучившие его вопросы в официальных университетских курсах, он обратился к революционной литературе, окунулся с головой в деятельность студенческих кружков столицы.