Герои, почитание героев и героическое в истории

Карлейль Томас

¹⁶²Долгий парламент – парламент периода Английской революции XVII века. Он был созван Карлом I в 1640 году, затем стал законодательным органом революционных сил, учредивших после казни короля (1649) республику, в 1648–1653 годы после т. наз. Прайдовой чистки существовал в уменьшенном виде – «охвостья» Долгого парламента, в 1653 году разогнан О. Кромвелем, установившим затем (после роспуска Малого парламента) протекторат (режим личной власти). Был вновь созван в 1659 году и в следующем (1660) после реставрации Стюартов году распущен.

¹⁶³Прайдова чистка – изгнание из Долгого парламента по приказу командования парламентской

армии пресвитерианских депутатов. Оно было осуществлено 6 декабря 1648 года полковником Т. Прайдом и означало политический переворот, так как у власти оказалось левое течение внутри пуритан – индепенденты, выступавшие за дальнейшее развитие революционных событий и крайние меры в отношении короля.

¹⁶⁴Уильям Годвин (1756–1836) – английский писатель, историк и философ. Атеист, придерживался анархистских взглядов.

¹⁶⁵Конвокация нотаблей (от лат. convocatio – созыв и notables – значительные, заметные) – в общем плане созыв представителей социальных верхов для обсуждения тех или иных вопросов. Во Франции в XIV–XVIII веках короли регулярно созывали собрание нотаблей. В данном случае речь идет о приглашении персонально Кромвелем 6 июня 1653 года после разгона Долгого парламента 128 человек из Англии, Ирландии и Шотландии для осуществления законодательных функций. Этот новый, весьма умеренный орган стали называть Бэрбонским парламентом.

¹⁶⁶ Бэрбонский парламент (или Малый парламент) существовал в июле – декабре 1653 г., назван по одному из активных его членов – П. Бэрбону (Barbon), прозванному Бэрбонзом (Barebones – букв. «кожа да кости»), и это прозвище перешло на название парламента (по-английски оно пишется так: Barebones Parliament). Был распущен О. Кромвелем, после чего и установлен протекторат последнего.

¹⁶⁷Ultra vires – вне чьей-либо компетенции (лат.).

¹⁶⁸La carriere ouverte aux talents – дорога, открытая талантам (фр.).

¹⁶⁹Леобенский мир – договор, заключенный 18 апреля 1797 года между Наполеоном Бонапартом и австрийской стороной, в соответствии с которым австрийцы уступали французам некоторые итальянские и другие территории. Условия договора были существенно пересмотрены в Кампоформио 17 октября 1797 года.

¹⁷⁰Конкордат – соглашение между Ватиканом (папа Пий VII) и Наполеоном Бонапартом, подписанное в 1801 году. Подобно конкордатам папского престола с другими государствами, он касался прав и привилегий католической Церкви в них, назначения епископов, дипломатических отношений с Ватиканом. Особое внимание было уделено проблемам, связанным с галликанизмом – движением среди французских католиков, выступающих за ограничение власти Папы и большую самостоятельность французского епископата в церковном управлении.

¹⁷¹La vaccine de la religion – религиозная прививка (фр.).

Исторические и критические опыты

Граф Калиостро

I

История оригинального человека достойна того, чтобы ее знать. Сила воли, вошедшая в плоть и кровь существа, созданного одинаково с нами, имеет в себе что-то привлекательное, так что мы сбегаемся со всех сторон, чтоб быть свидетелями всех ее проявлений. О всяком человеке, который избрал себе особый путь жизни, – куда бы, впрочем, этот путь ни привел, – и прошел

его с успехом, мы всего более стараемся узнать, как он совершил этот путь и что ему на пути встретилось. Если бы даже этот человек был плутом первой величины, то и тогда мы не удержались бы от вопроса: как провел он свои плутни? Подобный вопрос необходим уже потому, что ни один человек не заслуживает такого отвращения и забвения, как полуплут, в котором не отличишь лжи от истины. Который между тем постоянно живет и действует наперекор правде и не имеет духа высказывать явную ложь, но проводит свою жизнь только в том, что, смешивая ложь с правдой, старается придать им характер вероятности.

Для наших трансцендентальных философов подобный человек представлялся нравственной химерой, и вследствие этой нравственной точки зрения они считали его невозможностью. Между тем сколько миллионов подобных существ видим мы в этом мире на всех ступенях общественного положения: в любом семействе, в парламенте, за прилавком и на кафедре!

Да избавит нас когда-нибудь милосердное небо от подавляющей массы подобных людей. Но за то доблестна и плодотворна для современников, для будущих поколений и для вечности деятельность смелого поборника истины. Из-за невозможности отыскать такого поборника в настоящее время мы невольно, хотя и с грустным чувством, обращаемся к жизни отъявленного лгуна. Когда ты, жалкий смертный, добиваешься репутации «порядочного человека» и стараешься «склеить» две несообразности, которые не держатся ни одной минуты, а постоянно требуют нового клея и нового труда, – неужели долгий опыт, время или случай не разъяснили тебе наконец, что истина обязана своим происхождением небу, а ложь – аду? Неужели ты не мог понять, что если ты не отбросишь ту или другую, вся твоя жизнь будет не что иное, как иллюзия, оптический обман, – одним словом, как будто ты вовсе не существуешь? На кой черт нужна тебе порядочность, экипажи и серебряные ложки, когда по внутренним качествам ты самое жалкое существо в мире? Мне бы желалось, чтоб в тебе преобладал или холод, или жар.

Такой желанный суррогат, может быть, лучший в своем роде, представляет нам граф Александр Калиостро, ученик мудрого Альтотаса, воспитанник меккского шерифа, законный сын последнего короля Трапезундского, названный также «несчастным сыном природы». По профессии – целитель всех болезней, восстановитель молодости, друг бедных и беспомощных, гроссмейстер египетской ложи, заклинатель духов, великий кофта, пророк, фокусник и плут, лгун первой величины, знакомый со всеми тайнами лжи, – одним словом, царь лгунов.

Мендес-Пинто, барон Мюнхгаузен и другие немало прославились в этом искусстве, но в сравнении с Калиостро, говоря откровенно, они были только невинными лгунами. В совершеннейшем же виде этой породы, в существе, которое бы не только лгало на словах и на деле, но постоянно бы лгало в мыслях, словах и поступках и, так сказать, жило бы в стихии лжи и со дня своего рождения и до самой смерти ничего бы не делало, как только лгало, – чувствовался недостаток. Подобный идеал осуществил граф Калиостро, и если не вполне, то, может быть, настолько, насколько позволяли ограниченные человеческие способности. Ни в новейшем времени, ни в древней эпохе – хотя и в ней были свои Автолики и Аполлонии – не встречаем мы такую совершенную, «возвышенную» личность, проникнутую спокойствием, уверенностью в силе своего искусства, которому каждое сердце покорялось и внимало с благоговением и радостью.

«Единственный порок, который я знаю, – говорит некто, – это непоследовательность в наших действиях и поступках». Но всякий человек, ответим мы на это, должен быть судим по своим делам. Если в наши дни сатана сделался поэтическим героем, то отчего Калиостро, хоть на короткое время, не мог сделаться прозаическим героем? «Первый вопрос, – говорит один великий мудрец, – с которым я обращаюсь к каждому человеку, заключается в том, есть ли у него цель, которую он преследует всей душой и наконец достигает? Хороша или дурна его цель – это предмет моего другого вопроса».