Гибель на рассвете.Подлинная история убийства Гейдриха
Шрифт:
Женщина, специалист по глазным болезням, навестила Яна и занималась его глазом. Он не был серьезно поврежден, и Ян мог теперь отважиться выходить из церкви, не очень опасаясь, что его узнают, как человека с израненным лицом, которого ищут нацисты. Рамки комендантского часа и ограничения на режим работы мест публичных развлечений были также ослаблены, так что теперь парашютисты могли совершенно свободно покидать церковь по одиночке и парами, не вызывая особых подозрений. Утром находящиеся на посту смешивались с посетителями церкви. Два раза эсэсовцы устраивали внезапные проверки документов, и каждый раз Ян и Йозеф предъявляли свои фальшивые удостоверения, не вызывая никаких
Когда Опалка кончил говорить, дядюшка Гайский изложил свою точку зрения на ситуацию. У него была информация о некоторых других членах их группы. Ата Моравец, скрываясь, находился в деревне. Тетушка Мария уехала в Пардубице, чтобы сообщить обо всем случившемся группе, работающей с «Либусом», и заодно узнать, как дела у них. Она, однако, будет в отъезде недолго. Тетушка Мария неутомимо готовила горячую пищу для обитателей склепа и доставляла ее в церковь. Она желала продолжать это дело.
Карел Чурда, насколько знал дядюшка Гайский, был все еще в деревне, скрываясь на ферме матери, а Пешал по-прежнему прятался в лесу недалеко от своего дома. По крайней мере, в данное время они могут позаботиться о себе сами.
Нацисты в ходе расследований узнали, что четырнадцатилетняя девочка увела испачканный в крови велосипед от магазина «Бата» к какому-то дому в Либене. Несколько человек обратились к ним, и дали показания, что они ее видели. Нацисты усилили поиски в этом районе. Они посетили все школы и допросили сотни девочек. Госпожа Новотнова сразу решила, что Индришке лучше «заболеть». Даже, когда немцы пришли к ним в дом, ей удалось убедить их, что ее дочь больна и слегла в постель еще задолго до покушения.
Индра представил отчет, составленный дядюшкой Гайским.
Новости были хорошие. Их план без сомнения увенчался успехом, и различные представители правительства уже выступают с горячими опровержениями, что в намерения правительства протектората не входило установление в Чехословакии военной повинности. То, что Гейдрих был убит якобы в целях предотвращения этого — глупая пропаганда, утверждали они.
Правительственные круги были в гневе. Они ссылались на «лживые сообщения радиопередач из Лондона», подробно цитировали эти передачи и твердили, какие они фальшивые.
Индра сказал, что эти опровержения прямо показывают, какими опасными считает правительство протектората радиопередачи из Лондона. «Под славным руководством Гейдриха, — гудел диктор, — рабочие стали жить лучше, чем прежде. Разве не он, всего за несколько недель до подлого нападения, положившего конец его жизни, увеличил продолжительность отпуска более, чем трем тысячам чешских рабочих военных заводов?» Голос Пражского радио продолжал перечислять все то замечательное, что сделал генерал Гейдрих для Чехословакии. Он с гордостью сообщал, что правительство протектората в память о нем приняло решение переименовать набережную Влтавы в набережную имени Рейнхарда Гейдриха. На площади будет установлен памятник Гейдриху. На том месте, где граната оборвала его жизнь, в мостовую будет вделана мемориальная пластина. Это вызвало усмешку парашютистов. Дядюшка Гайский, прерывая их смех, мрачно сказал:
— Но казни продолжаются.
Индра строго посмотрел на него.
— Мы ожидали мести, — сказал он. — Это — победа. Лондон считает, что это — победа. А победы не даются даром.
На этом замечании собрание было закрыто. Ян вышел на залитую солнцем улицу, чтобы встретиться с Анной, а Йозеф отправился повидать свою Либославу. Никто из них, даже Индра, не мог предположить, какую цену востребуют нацисты за эту «победу».
В правительственных помещениях Града Карл Франк составлял план жесточайшей акции, которая была призвана показать окончательно, что никто не смеет шутить с нацистской гордостью или властью, что никакая страна не будет потворствовать убийству одного из старших членов нацистской иерархии и не даст уйти от самого жестокого возмездия. Назначением этой акции было — создать прецедент. Но она сделала гораздо большее — от нее в ужасе содрогнулся весь цивилизованный мир.
10 июня, на рассвете, нацистские полки окружили поселок в нескольких километрах от Праги и начали свое зловещее дело уничтожения. Пропаганда Франка была наготове.
«В ходе поисков убийц генерала Гейдриха, — твердила она, — установлено, что население поселка Лидице поддерживало преступников и помогало им. Помимо помощи преступникам, жителями поселка были совершены и другие враждебные действия, такие как содержание тайных складов оружия и боевого снаряжения, обеспечение работы подпольного радиопередатчика, накопление необычайно большого объема товаров, распределение которых нормировано».
Все это было вопиющей ложью. Никто в поселке никогда и не слышал о Яне Кубише или Йозефе Габчике. Никто никаким образом не оказывал помощи движению сопротивления. Ни в одном доме никогда не было ни оружия, ни радиопередатчиков, ни «товаров, распределение которых нормировано.» Жители поселка работали на близлежащих шахтах или на полях, женщины — занимались домашними делами и рожали детей. Они вели простую трудовую жизнь, и, когда начался террор, оказались в полном недоумении. Что сделал Лидице такого, чтобы заслужить это?
Всех мужчин и мальчиков-подростков забрали из их домов, построили в ряд вдоль стены амбара и расстреляли. Всех женщин и детей погрузили в грузовики и отвезли в концентрационные лагеря.
Нацисты не просто расстреляли мужчин и вывезли женщин и детей. Они совершили в полнейшем смысле средневековую операцию — сравняли поселок с землей.
Лидице был довольно большим поселком с множеством домов и крестьянских хозяйств, в нем была школа и церковь с красивым шпилем. Задача была — не просто разрушить поселок. Намерением нацистов было стереть его с лица земли и навсегда изъять его название с географических карт.
Поселок Лидице-до...
Немецкие фотографии показывают, что для перевозки останков зданий и выравнивания площадок, на которых они стояли, понадобились бульдозеры и целые колонны подвод и грузовиков.
Удаление человеческих останков было более простой задачей.
Сто семьдесят три человека — мужчин и мальчишек — после казни были захоронены в яме на ферме Горака. Рабочие ночной смены были арестованы сразу, как вернулись домой, и немедленно расстреляны. Только один, предчувствуя беду, сбежал в лес, но и его позже кто-то выдал, и он был расстрелян. Еще один шахтер со сломанной ногой лежал в больнице. Он поправился к осени. Тогда его и расстреляли.