Гибель на рассвете.Подлинная история убийства Гейдриха
Шрифт:
Женщины были доставлены в концлагеря Равенсбрук и Освенцим, где большинство из них погибло. Восемьдесят два ребенка были убиты. Некоторых, родившихся в концлагере, усыновили немецкие семьи, и лишь много лет спустя они были найдены Красным Крестом и Международной службой поиска.
В целом разрушение Лидице было проведено очень тщательно и со знанием дела. Конечно, оно возымело действие на сознание и чувства всего внешнего мира диаметрально противоположное тому, на которое рассчитывали нацисты.
Даже в те мрачные годы войны, когда механизм цивилизации дал сбой, когда смерть в самых ужасных формах стала обыденным делом, а правда была заменена пропагандой, судьба Лидице ужаснула и потрясла мировое общественное мнение. Она, конечно, не запугала людей и не сделала всех трусами, как хотели нацисты. Первой реакцией было огромное возмущение. То, что некий режим, даже гитлеровский, хвастается таким актом, было воспринято с недоверием, даже с неверием.
...-и после
Лидице всколыхнул совесть мира, может быть, больше, чем любое другое зверство в этой войне, полной жестокости. Сначала он показался только небольшим камешком, брошенным в море войны, но круги от него быстро разошлись и затронули людей повсюду. Еще не определившиеся теперь знали, что с таким врагом не может быть компромисса. Такое поведение, дикое и бесчеловечное, выходило за пределы всех писаных конвенций и неписаных хартий благопристойности. Люди теперь знали, что борьба должна продолжаться до самого конца, и конец этот — поражение нацистской Германии. Без этого не будет ни безопасности, ни чести, ни надежды — нигде и ни для кого. Люди позаботились, чтобы имя Лидице не только не было навеки стерто, но было разными способами увековечено. Американский городок и мексиканская деревня сменили свои названия на Лидице. Танки с ревом шли в бой с надписью «Лидице» на башнях.
Разрушительные бомбы загружались в самолеты для доставки в самое сердце рейха с такой же надписью мелом на боку. Даже немцам, военным и штатским, это имя и то, что за ним стоит, должно быть, в глубине души внушало отвращение и смущение.
Сообщение об этом массовом уничтожении людей, произвело в тот солнечный день 10 июня сокрушительное действие на Яна.
Оно явилось для него последней — горькой и кровавой — каплей. Тот факт, что Гейдрих все-таки умер, не давал ему ощущения личной победы. Последовавший ряд казней поверг его в удрученное состояние. Индра понимал это. Индра чувствовал, какое отчаяние вызывают в нем ежедневные массовые расстрелы.
Ян уже обращался к Индре с заявлением, что они с Йозефом готовы пойти сдаться. Надо ведь что-то делать, чтобы остановить это непрекращающееся уничтожение невинных людей. Индра тогда обнял Яна за плечи и сказал, что он должен вынести это бремя. Такую цену приходится платить всей Чехословакии, и в конечном счете станет ясно, что она платит ее не зря.
Индра был старше Яна на пятнадцать лет. За ним были ум и сила всей организации. Он понимал, что не в его силах успокоить душевные муки Яна. Но он мог попытаться поддержать его решимость. Это легче сделать с помощью Йозефа. Йозеф был более общительным, жизнерадостным человеком, его душа не была такой ранимой, и ему было легче пережить это, хотя он безусловно был готов принести в жертву свою жизнь, чтобы положить конец истреблению людей.
Уничтожение Лидице довело Яна до предела отчаяния. Он спустился с неба над Чехословакией с высокой верой в то, что будет служить на благо своей страны. При исполнении этой службы он полюбил, и несколько коротких мгновений забавлялся слабой надеждой, что у него еще может быть будущее. Теперь он знал — что бы ни случилось, на его совести будет лежать огромный груз, — и не был убежден, что сумеет выдержать.
В тот день, когда до них дошло известие о Лидице, Владимир Петрек сидел в своей конторе, и Ян с Йозефом появились в в ее дверях. По их мрачному виду и озабоченному выражению лиц он понял, что они принесли тяжелые новости. Фактически они пришли спросить у него совета, что им делать.
Они говорили, что каким-то образом кто-то должен остановить это ужасное и непрерывное кровопролитие. Они уже предлагали Индре, чтобы им пойти и сдаться, но он категорически отверг эту мысль. События в Лидице делают настоятельно необходимым предпринять какие-то действия. Есть все основания полагать, что это только первый шаг в кампании беспощадного террора: за Лидице последуют и другие.
Индра принимает решения из соображений военной необходимости. А каков будет совет служителя церкви? Священник с горечью видел, как глубоко они обеспокоены, и какое значение для них имеет его ответ. Поэтому, как он потом объяснил Индре, сообщая ему об этом случае, ему пришлось очень тщательно подбирать каждое слово.
— Прежде всего, скажите, как вы сами думаете поступить, — попросил отец Владимир.
Они сказали, что хотят сесть на скамью в городском парке, повесив на шею картонные плакаты с надписью, что это они убили Гейдриха. Затем принять пилюли с ядом. Их мертвые тела плюс плакаты должны послужить достаточным немым свидетельством и удовлетворить немецкие власти.
Петрек с печалью смотрел на них. Вся схема была дико мелодраматической, но тогда, во время войны, жизнь каждого человека была дикой мелодрамой. Не было сомнений в серьезности их предложения. Священник понимал, что стоит ему согласиться и признать их план осуществимым, и они сразу же начнут действовать. Такова была степень их крайнего отчаяния.
Он сразу заявил, твердо и недвусмысленно, что весь их план — пустой и ничего не дающий. Прежде всего, обладание двумя мертвыми телами не может утихомирить нацистов. Во вторых, как священнослужитель, он ни на минуту не может согласиться или смириться с актом самоубийства. Это — трусость, жалкая, презренная трусость.
Тут он заметил, как изменились выражения их лиц, и понял, что попал в точку. Принести себя в жертву они могли, но проявить трусость их гордость не позволяла. Он еще долго говорил, убеждая их, и невольно повторял доводы Индры. Победы не достигаются без мучений и страданий. Их личная гибель ничего не решит, напротив, фактически отдаст победу врагу.
Когда Ян и Йозеф ушли, Петрек знал, что на данный момент ему удалось лишь отсрочить так серьезно задуманную акцию, но не заставить их полностью от нее отказаться. Они по-прежнему горели желанием каким-то образом искупить то ужасное возмездие, которое обрушилось на головы их соотечественников в результате совершенных ими действий. И только время могло уменьшить их страдания.
Важную роль в этом процессе играла Анна Малинова. Ян теперь встречался и проводил с ней каждый день и почти каждый вечер. Она, с ее добротой и нежностью, была своего рода оазисом в мире полном ненависти и жестокости. Она с такой жалостью ласково гладила его шрамы, будто они жгли не его, а ее собственную нежную кожу. Она единственная связывала Яна со святостью и реальностью мира.