Глаз времени
Шрифт:
Были и попытки внедрить британских солдат в ряды македонской армии. После нескольких проб стало ясно, что никто из солдат британской конницы, как и из индийской, не способен сравниться в искусстве верховой езды с конницей Александра. Зато пехотинцы и сипаи были приняты в святая святых македонской пехоты — в ряды педзетайров. Языковой барьер и культурные различия делали выработку общих команд почти невозможной, поэтому британцев учили понимать основные командные сигналы македонских труб.
Освоение конницей нововведения Абдикадира шло очень быстро, хотя, как и предсказывал Евмен, первые попытки заставить македонских всадников
Понадобилось сажать солдата индийской конницы на приземистого македонского скакуна, чтобы наглядно, хоть и неумело, продемонстрировать, как хорошо тот управляется даже с незнакомой лошадью. После этого, а также после серьезного нагоняя от царя, тренировки начались по-настоящему.
Даже без стремян македонские всадники были поразительны. Они удерживались на лошадях, ухватившись за их гривы, и правили ими исключительно силой своих ног. При этом гетайры могли сражаться и резко менять направление, делая это с такой гибкостью и быстротой, что стали закаленным острием копья армии Александра. Теперь, благодаря стременам, их маневренность значительно возросла и воины могли убирать ноги из-под ударов врага и орудовать тяжелым копьем.
— Они просто бесподобны, — сказал Абдикадир, наблюдая за тем, как клин, сформированный из ста человек, мчался стрелой по полям Вавилона. — Я даже жалею, что дал им стремена: сменится два поколения и такое искусство верховой езды забудут.
— Но нам все равно нужны будут лошади, — проворчал Кейси. — Сам подумай. Следующие двадцать три века именно они будут основной машиной войны. До Первой мировой, не приведи Господи.
— Может быть, здесь будет все по-другому, — задумчиво сказала Байсеза.
— Конечно. Мы же теперь не та кучка полусумасшедших, постоянно ссорящихся сверхразвитых приматов, какими были до Слияния. А то, что мы ввязались в войну с монголами через пять минут после того, как сюда пришли, — простое недоразумение. — Кейси засмеялся и ушел прочь.
Капитан Гроув организовал для македонцев демонстрацию силы огнестрельного оружия. Ему и Кейси пришлось пожертвовать незначительной частью своих арсеналов — гранатой и несколькими патронами из мартини и Калашникова, выпущенными по привязанной к столбу козе. На этом настояла Байсеза:
— Пускай они наделают в штаны сейчас, но зато будут насмерть стоять против монголов, в случае, если Сейбл припрятала в рукаве своего скафандра подобный сюрприз.
У македонцев не возникло проблем с пониманием основных принципов обращения с огнестрельным оружием: убивать противника на расстоянии из лука было для них делом знакомым. Но когда они увидели впервые взрыв относительно безобидной светошумовой гранаты, то разбежались с криками во все стороны, невзирая на призывы офицеров оставаться на месте. Это могло показаться смешным, если бы впереди не ждала битва.
При поддержке Гроува Абдикадир настоял на том, что Байсеза не будет принимать непосредственного участия в боях, в которых женщина могла оказаться особенно беззащитной. Капитан Гроув, вопреки своему обыкновению,
Поэтому Байсеза направила все свои усилия на организацию госпиталя.
Для этого она заняла небольшой дом в Вавилоне. Филипп, личный врач Александра, и старший военный хирург британцев были переведены под ее начало. Ей ужасно не хватало лекарств и медицинского оборудования, но то, чего у нее не было под рукой, она старалась компенсировать своими «ноу-хау». Байсеза опробовала вино в качестве антисептика, внедрила шкалу тяжести ранений, которые могли получить воины в предстоящем сражении, и научила разбитых на пары сильных длинноногих лазутчиков Александра работать санитарами. Она пыталась укомплектовать наборы полевой помощи, которые состояли из медицинских средств для первичной обработки наиболее вероятных ран, в том числе и огнестрельных. Их придумали в британской армии во время англо-аргентинского конфликта. Следовало быстро осмотреть рану и достать подходящий пакет.
Сложнее всего было решить задачу обеспечения гигиены. Как македонские врачи, так и британские медики девятнадцатого века не видели необходимости смывать кровь с рук, принимаясь за очередного пациента. Македонцы приходили в недоумение от ее непонятных рассказов о невидимых существах, вроде крошечных богов или демонов, которые набрасываются на раны или раскрытые внутренние органы. Почти так же реагировали британцы, когда речь заходила о бактериях и вирусах. В конце концов, ей пришлось обратиться к их командованию, чтобы заставить выполнять свои требования.
Байсеза как можно чаще обращалась к практике. Для этого пришлось принести в жертву еще коз, которым она наносила раны македонской саблей или стреляла в живот или таз. Другого способа опробовать полученные знания на практике у них не было. Македонцы относились к этому спокойно: в походах с Александром большинство из них в свое время успело достаточно насмотреться на ужасные раны. Но рассказы о том, что с ними, оказывается, нужно было что-то делать, стало для них новостью. Эффективность даже такой простой процедуры, как наложение жгута, сильно удивляло их и заставляло еще активнее приниматься за учебу.
Байсеза подумала, что этим она в очередной раз изменяет ход истории. Она задавалась вопросом, какие новые открытия в медицине появятся на две тысячи лет ранее с учетом того, что она пыталась им передать на скорую руку, если они выживут… Большое «если». Возможно, родится целая новая отрасль знаний, функционально равных механическим ньютоновским моделям двадцать первого века, но выраженных на языке македонских богов.
Редди Киплинг настаивал на том, чтобы его «приняли в ряды защитников», как он выразился:
— Вот я стою на месте слияния истории, когда два самых великих генерала человечества сошлись в битве. А в руках победителя окажется судьба нового Мира. От одной мысли об этом кровь во мне закипает, Байсеза!
Он утверждал, что проходил подготовку в Первом Пенджабском полку добровольцев, который был создан по инициативе британских колонистов, чтобы дать отпор угрозе, исходившей от мятежной Северо-Западной пограничной провинции.
— Правда, я в нем долго не задержался, — признался он, — после того как высмеял умение стрелять моих товарищей в маленьком стихотворении о том, как я был начинен свинцом, когда шел по соседней улице…