Гнёт ее заботы
Шрифт:
– Мой английский всегда со мной, - сказал Кроуфорд, протискиваясь мимо него в комнату.
– Я Майкл Кроуфорд, врач. Меня послали осмотреть юношу по имени Джон Китс - судя по всему, он находится здесь, - сказал он, направляясь к двери в соседнюю комнату.
Юноша, казалось, испытал облегчение, что больше не нужно говорить по-итальянски, однако при этих словах снова насторожился.
– А что, доктор Кларк не смог прийти? Это он прислал вас? Сиделка только что ушла за почтой, и она должна уйти домой, вскоре после того, как вернется, но…
– Нет, я не от доктора Кларка. Я работаю в больнице Святого Духа, за рекой, но сейчас я здесь по независимому поручению. Прошу прощения, но мне сказали, что мистер Китс очень плох, и мне бы хотелось начать незамедлительно - не могли бы вы сказать ему о том, что я здесь?
– Но мы… мы не можем себе позволитьдругого доктора! Мы и так уже задолжали доктору Кларку, а сиделка и вовсе работает бесплатно. Вы…
– Мой счет уже оплачен - одним анонимным добрым Самаритянином, который приглядывает за людьми, вроде нуждающихся поэтов, которых угораздило заболеть. Ну, так что, доложите обо мне?
– Нуу… Юноша остановился возле Айкмэна и постучал в дверь.
– Джон? Здесь доктор, он говорит, кто-то заплатил ему, чтобы он позаботился о тебе… может, это был Шелли, или Браун вернулся в Англию.
Айкмэн слегка нахмурился при упоминании первого имени и внезапно ощутил, что ему нужно выпить.
– Я подожду в коридоре, пока вы говорите, - поспешно сказал он, разворачиваясь и ощупывая внутренности пиджака.
Выйдя из комнаты, он свинтил крышку с фляжки и запрокинул ее ко рту. Сделав несколько больших глотков брэнди, он вернул крышку на место и спрятал фляжку обратно в карман. Обычно чтобы перебить запах он разжевывал зубчик чеснока, но ему было сказано, что этот Китс не должен подвергаться его воздействию, так что чеснок пришлось оставить. «Да уж, лучше некуда, - подумал Кроуфорд, - может быть, поэт не будет принюхиваться, чем пахнет изо рта у дареного ему доктора».
Эта мысль показалась ему довольно забавной, и он все еще тихо посмеивался про себя, когда снова зашел в квартиру.
Юноша у двери принюхался и пристально на него поглядел. Он поспешно повернулся к закрытой двери, и Айкмэн услышал его шепот: - Господи Боже, Джон, чутье тебя не подвело - он и вправду пьян!
Кроуфорд уже был готов поставить на место этого неблагодарного бедняка, когда из-за закрытой двери раздался смех, а затем ослабленный болезнью голос отозвался, - Пьян? О, ну тогда все в порядке, Северн [265] , пусть заходит.
265
Джозеф Северн - английский художник, близкий друг Джона Китса. Нарисовал несколько известных портретов поэта.
Северн закатил глаза, но все же толкнул дверь, и Кроуфорд шагнул мимо него в соседнюю комнату, так надменно, как только мог. Северн последовал за ним.
Это была тесная комнатушка, с кроватью у одной стены и окном в другой. Лежащий в постели юноша был худой и чахлый, с глубоко запавшими глазами, но выглядел, словно некогда был сложен довольно крепко - и когда он поднял взгляд, Кроуфорд узнал его.
Это был тот самый студент-медик, который помог ему ускользнуть от Джозефины в Лондоне четыре года назад, и который был первым, кто рассказал ему о нефелимах. Как там было название того чертового паба под Лондонским мостом, в который Китс его тогда затащил? Галатея, вот как он назывался.
Китс, похоже, тоже его узнал. Мгновение он испуганно смотрел на него, и улыбка, которую он потом выдавил, казалась натянутой.
– Доктор…?
– Айкмэн, - сказал Кроуфорд.
– Нет… дайте-ка вспомнить… Франкиш?
Ну и память у этого юнца!
– Нет.
В комнате стоял густой дрожжевой, словно в пекарне, запах заморенного голодом тела - традиционная врачебная мудрость предписывала больным чахоткой практически ничего не есть. Кроуфорд пересек комнату, отпер окно и толкнул створки наружу.
– Свежий воздух очень важен при лечении заболеваний подобных Фтизису [266] , - сказал он.
– Очень удачно, что ваша кровать близко к окну.
Внизу он видел путешественников-живописцев и широкие ступени, полого взбегающие вверх по холму, а также группки дрожащих святых, столпившихся возле парапетов. Шпиль выходящей на площадь церкви Тринита дей Монти отбрасывал длинную зимнюю тень, словно это был гномон [267] солнечных часов, предназначенный скорее указывать не время, а времена года. Позади церкви виднелись лишь заросшие лесом зеленые холмы, так как это была северная оконечность города.
266
Phthisis - чахотка (медицинский термин).
267
Гномон - столбик-указатель солнечных часов.
– Второй важной вещью, - начал он, а затем осекся. Он оперся рукой на подоконник, и когда он ее отнял, на ней остался жир. Даже не поднося руку к носу, он чувствовал запах чеснока.
– Что это?
– тихо спросил он.
Китс сразу как-то насторожился, Северн же лишь рассмеялся.
– Нам сюда доставляют обед из траттории [268] на первом этаже, - объяснил он, - мы платим за это целый фунт в день, но поначалу еда была просто ужасна!Так что однажды Джон просто взял тарелки у разносчика, и, не переставая улыбаться, вывалил их все за окно и протянул пустые тарелки обратно! С тех пор еда просто превосходна - а наша домовладелица даже не выставила нам счет за тот обед, что отправился прямиком на площадь. Он присмотрелся к руке Кроуфорда.
– Э-э, похоже, он нечаянно уронил немного на подоконник, когда это проделал.
268
Trattoria - траттория - итальянский ресторан.
– Нечаянно, - задумчиво повторил Кроуфорд, улыбаясь Китсу.
– Что ж, вряд ли можно ожидать, что вы пойдете на поправку, пока тут повсюду раскидана гниющая пища. Как только эта ваша сиделка вернется, я попрошу ее все здесь вымыть. Теперь также важно чтобы вы…
– Мне не нужны ваши услуги, - с нажимом произнес Китс.
– Мне вполне хватает Кларка, я не нуждаюсь…
Кроуфорд пообещал себе, что вскоре обязательно выпьет еще.
– Я имел дело с дюжиной случаев подобных вашему, мистер Китс, и все мои пациенты поправились. Может ли Кларк похвастаться таким же достижением? Может ли он хотя бы с уверенностью сказать, что эточахотка? Не было ли случайно симптомов, которые… его озадачили?
– А ведь, правда, Джон, - вставил Северн, Кларк допускал, что что-то не в порядке с твоим желудком или сердцем…
– Мой брат мертв, Франкиш, - громко сказал Китс - его изможденное лицо, казалось, в этот миг еще больше осунулось от тревоги и беспомощности.
– Том умер в Англии два года назад, от чахотки,– Китс прервался, резко закашлявшись, но спустя несколько мгновений заставил себя остановиться.
– А ему, - продолжил он хриплым голосом, - ему не исполнилось еще и восемнадцати… а за два года до этого - собственно как раз после того, как я вас встретил - он начал получать письма в стихахот кого-то, подписывающегося как «Amena Bellafina», и я уверен, что ваш итальянский достаточно хорош, чтобы перевести это, скажем, как «дарящая удовольствие возлюбленная» - хотя bellaможет также означать «решающий поединок»…