Гнёт ее заботы
Шрифт:
– Все в порядке, доктор, - тихо сказал мужчина.
– Ступайте домой. Другие уже занимаются этим.
Кроуфорд остановился, слишком запыхавшийся, чтобы ответить, затем кивнул и оперся об один из столов, словно для того, чтобы позволить уняться сердцебиению; одна рука схватилась за край стола, а другая сомкнулась на горловине полупустой бутылки вина.
Его глаза расширились, он глубоко сипло вдохнул, расставил для устойчивости ноги, а затем, резко выбросив руку, ударил бутылкой по скрытому в тени лицу; стекло вдребезги разбилось о скулу, и мужчина кувырком покатился назад, врезавшись в стену здания.
Тело еще не осело на мостовую, как Кроуфорд уже был рядом, и сквозь звон разлетевшихся вокруг осколков рванул кремневый пистолет из-под пальто потерявшего создания противника, а затем повернулся к двери в приют.
Входом в здание служила арка, которая вела в маленький внутренний дворик, и он вбежал внутрь и, щурясь от обступившей его темноты, почти на ощупь пробрался мимо дюжины деревянных статуй святых к ряду выкованных из железа ступеней. В этот миг где-то сверху блеснул оранжевый свет, и он услышал отдающееся эхом шарканье ботинок.
Сверху по лестнице спускалось несколько мужчин, переругиваясь и хрипя - очевидно они тащили что-то тяжелое. Остановившись лишь для того, чтобы перекреститься, Кроуфорд засунул пистолет за пояс и бросился вверх по железным ступеням.
Дрожащий фонарь где-то далеко вверху выхватил спускающегося первым мужчину, который поглядывал через плечо, чтобы увидеть куда ступает. Он и был первым, кто заметил Кроуфорда.
– Уйдите с дороги, Айкмэн, - выдохнул он, - мы ее поймали.
Кроуфорд видел теперь, что ношей, которую тащили мужчины, был скрученный в рулон ковер, провисающий посередине, ковер в котором, судя по всему, была Джозефина; заговоривший мужчина держал один его конец, и Кроуфорд помолился, чтобы с этой стороны были ноги.
Кроуфорд улыбнулся и согласно кивнул - а затем, перемахнув четыре ступеньки, сграбастал мужчину сзади за воротник и дернул, приседая и вкладывая в этот рывок весь свой вес.
Мужчина с паническим вскриком повалился назад, и, хотя Кроуфорд пытался закрутить его в воздухе, Кроуфорд все еще был между ступенями и тяжелым телом над ним, когда они обрушились на железную лестницу несколькими ярдами ниже; все дыхание было выбито из него в одном жестком, мучительном всхлипе, так что когда мгновением позже выроненный ковер врезался в них, прежде чем полететь дальше вниз по лестнице, он мог лишь заходиться от беззвучного крика, чувствуя, как края сломанных ребер трутся друг о друга в его груди.
Упавший на него мужчина, повис ногами в воздухе, крича и беспомощно молотя руками о кирпичную стену, затем медленно потерял равновесие, и, совершив акробатическое обратное сальто, полетел вниз по ступеням. Лестница жалобно загудела.
Кто-то перепрыгнул через Кроуфорда и побежал вниз по ступеням, а затем кто-то еще грубо поставил его на ноги, и он смутно различил в свете фонаря сердитые лица и услышал посыпавшиеся на него вопросы.
Он мог лишь трясти головой. Поврежденные легкие напрягались в груди, пытаясь втянуть воздух, и он словно откуда-то издалека ощущал, как по подбородку из разбитого носа течет горячая кровь.
В конце концов, один из допрашивающих изрыгнул раздраженное проклятье и посмотрел мимо Кроуфорда вниз по лестнице.
– Не могу добиться от него ничего путного, Эмиль, но нашумели мы здесь порядком, - крикнул он достаточно громко, чтобы Кроуфорд услышал его сквозь стоящий в ушах звон.
– Незачем тащить ее к реке - убей ее здесь, и оставь Марко, где лежит, пора убираться отсюда.
Кроуфорд повернулся и начал остервенело спускаться вниз, его ноги подкашивались и оскальзывались, руки беспомощно хватались за перила, а по мертвенно-бледному лицу ручьями стекал холодный пот. Теперь ему удавалось дышать, но лишь судорожными скрежещущими вздохами.
Когда он добрался до узкого внутреннего дворика, он был уверен, что сейчас согнется в рвотном позыве; но в свете от быстро спускающегося фонаря позади он увидел, как мужчина, который перепрыгнул его на лестнице - очевидно Эмиль - склонился над ковром и дважды до отказа вонзил нож в обращенный к улице конец рулона.
Света теперь было достаточно, чтобы Кроуфорд заметил кровь на клинке, когда Эмиль занес руку для третьего удара. Ковер начал дергаться, и Эмиль, похоже, пытался решить, где была шея Джозефины.
Кроуфорд рванул пистолет из-за пояса - разодрав при этом кожу, так как зазубренный механизм затвора был, очевидно, вдавлен в живот - и, хныкая от ужаса, прицелился в мужчину и выстрелил.
Отдача выбила пистолет из его руки, но Эмиля, закрутив, отбросило от ковра, и он, приложившись о стену, тяжело осел на пол. Кроуфорд дотащил до него свое тело и поспешно обыскал промокшие от крови карманы Эмиля.
Он нашел еще один пистолет и, крутанувшись так быстро, что чуть не упал в обморок, нацелил его на спускавшихся мужчин, которые уже почти достигли подножия лестницы. За несколькими выходящими во внутренний двор окнами зажегся свет. Откуда-то доносились крики женщин, зовущих гвардию.
– Проваливайте, - выдохнул Кроуфорд, - или я… вас тоже убью.
Убийцы осторожно попятились, а затем, когда они скрылись из виду, он услышал, как они со всех ног бросились прочь - то ли обратно вверх по лестнице, то ли по какому-то коридору.
Кроуфорд осторожно засунул пистолет за пояс и опустился возле все еще извивающегося ковра.
Он заметил, что из дверного проема на него глазеют две монахини.
– C'e una donna ferita qui dentro — forse marta— aiutatemi srotolare! [275]
275
C'e una donna ferita qui dentro — forse marta — aiutatemi srotolare! - Внутри раненая женщина - а может быть и мертвая - помогите развернуть! (итальянский).
Монахини испуганно вскрикнули, но все же поспешили к нему, и меньше чем за минуту они освободили Джозефину.
Она села, и Кроуфорд с облегчением увидел кровь на одной из ее лодыжек. Очевидно, Эмиль вонзал кинжал не в тот конец ковра. Он огляделся вокруг, пока не увидел выроненный Эмилем нож, а затем машинально наклонился и поднял его.
Сбежавшие убийцы унесли с собой фонарь, но света за соседними окнами было достаточно, чтобы Кроуфорд понял, что Джозефина впала в свой защитный механический транс - ее глаза были широко распахнуты, а голова, словно метроном, раскачивалась взад вперед. Она вскинулась на ноги, словно ржавая железная марионетка, очевидно не осознавая, что по правой ее ноге сбегает кровь.