Гнёт ее заботы

Пауэрс Тим

– Хороший знак, - с надрывом сказал Шелли, садясь подле своей мертвой дочери.
– Она не может отправиться в царство мертвых, если перевозчик [240] не возьмет две монеты.

Байрон мрачно ухмыльнулся, а затем приказал невозмутимому Тито двигаться тем же курсом - и посматривать по сторонам в поисках любых spectaculos di marionettes [241] . Он осторожно вытащил из кармана тряпичный сверток и развернул его; внутри оказался крошечный железный зажигательный снаряд [242] , и он подул в прорези для воздуха. Шелли увидел разгорающийся внутри крохотный красный огонек.

240

Перевозчик -

перевозчик Харон, доставляющий людей в загробное царство через реку Стикс.

241

Spectaculos di marionettes - уличный театр (спектакль) марионеток (итальянский).

242

Firepot - дословно огненный горшок; зажигательный снаряд (горючий состав в глиняной оболочке).

Сейчас Шелли был готов полностью довериться Байрону, так что даже не спросил о причине, когда Тито причалил гондолу возле мостовой у Академии Изящных Искусств [243] , где в свете рано зажженных ламп шло кукольное представление.

Байрон снова завернул зажигательный снаряд и вернул его в карман, затем выбрался на берег, прихрамывая добрался до подмостков, и ухитрился прервать представление на время, достаточное, чтобы поговорить с одним из кукловодов позади сцены. Публика, казалось, была совсем не против нового представления, толпа зашевелилась, послышались оживленные возгласы «Il motto signore inglese!»– это сумасшедший английский лорд! Шелли увидел деньги сменившие владельца, а затем Байрон хромая направился назад с одной из больших сицилийских марионеток в руках. Это был рыцарь в золотых доспехах, с которого на тонких нитях свисала железная крестовина.

243

Академия изящных искусств (итал. Accademia di Belle Arti). Располагалась на южном берегу Большого Канала.

Когда Байрон вернулся в гондолу и приказал Тито двигаться дальше, он начал снимать с марионетки секции доспехов и бросать их Шелли.
– Одевай Клару в это, - отрывисто бросил он. Шелли сделал, как он велел, и, когда Байрон передал ему золотой шлем с забралом, попытался натянуть его на голову Клары.

– Не подходит, - выдавил он, спустя несколько мучительных минут.

Канал погрузился в сумерки, и с каждой минутой становилось все темней - вода уже пестрела полосами и мазками цветных отражений от бесчисленных огней, льющихся из многооких дворцов проплывающих мимо.

– Должен подойти, - жестко ответил Байрон. Он вглядывался в выступающие из темноты очертания куполов Санта Мария делла Салюте.
– И как можно быстрее - у нас осталась лишь минута-другая.

Шелли с силой натянул шлем, надеясь, что Аллегра не смотрит.

Гондола причалила к фондамента [244] ,перед освещенной уличными фонарями пьяцца [245] , и, когда Шелли поднялся и шагнул из раскачивающейся лодки на ступени, он увидел, что на площади на самом деле были австрийские солдаты - выстроившееся в шеренгу - а еще увидел древесный уголь, солому, вязанки дров и кучи парусиновой ветоши, наваленные вокруг оснований колонн. Дыхание ветра донесло явственный запах брэнди.

244

Fondamenta - фондамента - тротуары вдоль каналов (в Венеции).

245

Площадь Сан-Марко (итал. Piazza San Marco), или площадь Святого Марка - главная площадь Венеции. Состоит из Пьяцетты - площадки от Гранд-Канала до колокольни базилики Святого Марка и непосредственно Пьяцца (площади). В конце тринадцатого

века площадь была вымощена кирпичом «в елочку». Ее называют также сердцем Венеции.

Он повернулся к Байрону, который уже стоял позади вместе с Аллегрой.
– Их что, можно пробудить, если сильно нагреть?

– Верно, - ответил Байрон, вглядываясь в том же направлении, - если использовать подходящее горючее, и к тому же не должно светить солнце. Похоже, австрийцы готовы; глаз должно быть уже в Венеции. Жаль, что я не подумал захватить Карло.

Тито остался в гондоле, и необычная четверка - Байрон, Аллегра и Шелли несущий жуткую марионетку - большими шагами направилась через площадь.

Несколько австрийских солдат выступили вперед, похоже, намереваясь их остановить, но начали хохотать, когда увидели, что нес Шелли, и окликнули его по-немецки.

– Они хотят увидеть пляску марионетки, - напряженно прошептал Байрон.
– Думаю, лучше им уступить. Это отвлечет их внимание. А я тем временем попытаюсь поджечь заготовленное ими топливо - сейчас, пока глаз все еще не здесь - пока они смотрят на тебя.

Шелли в ужасе воззрился на него - и тут он заметил ветхого, опирающегося на трость старика, стоящего позади Байрона. На секунду под коричневой мантией промелькнула вспышка света, и Шелли понял, что там у него спрятана лампа. Не собирается ли он тоже преждевременно поджечь заготовленное горючее, пока Грайи лишены своего глаза?

Старик встретился с ним взглядом и кивнул, словно бы отвечая на его мысль - и внезапно Шелли вспомнил, что видел его здесь месяц назад; он тогда крикнул что-то, что прозвучало как Перси, но теперь Шелли как никогда был уверен, что на самом деле он крикнул Персей.

– Ну же, - прорычал Байрон.
– Вспомни, если это сработает, это не будет неуважением к трупу. Он толкнул к нему Аллегру, что лишь усилило терзания Шелли - что онаобо всем этом подумает?

Со слезами на глазах, Шелли схватил одной рукой железную крестовину, а другой стиснул нити, а затем позволил маленькому телу выскользнуть из рук, так что оно безвольно повисло, болтая ногами над щербатой мостовой - и, когда Байрон украдкой скользнул в сторону, скрывшись в тени, Шелли начал дергать за веревки и крестовину, заставляя тело исполнять гротескный танец. Свет фонарей красными отблесками вспыхивал на шлеме, который безвольно болтался на уровне его пояса.

Он крепко стискивал зубы, не позволяя себе думать ни о чем, лишь надеялся, что бешено громыхающее в груди сердце убьет его сей же миг; и хотя сквозь биение крови в ушах он смутно осознавал, что солдаты начинают ворчать, лишь, когда он украдкой бросил на них взгляд, он понял, что представление им не по нраву - что они видали и лучшее и в этих вещах имели более притязательные вкусы.

Каким-то образом от этого все сделалось еще немного хуже. Ему пришло в голову, что он теперь знает что-то, чего возможно не знает больше никто в целом мире - что нет проклятия более ужасного, чем Позволить своей дочери умереть и быть превращенной в куклу, которая встречает неодобрение среди публики, состоящей из австрийских солдат.

Затем под колоннами Дворца Дожей [246] раздался испуганный вскрик, и Шелли и думать забыл о своих зрителях. Он прекратил раскачивать тело и метнул взгляд вверх.

246

Дворец Дожей (итал. Palazzo Ducale, анг. Ducal Palace).

Двое солдат схватили Байрона, но лорд сумел освободить одну руку и бросил свой зажигательный снаряд в сваленную кучей солому у основания западной колонны - колонны, которая как помнил Шелли, была увенчана статуей Святого Теодора стоящего на крокодиле.

Один из схвативших Байрона солдат отпустил его и бросился туда, где упал пылающий зажигательный снаряд.

«Теперь мы вне закона, - подумал Шелли, - по крайней мере, Байрон».

В этот миг давешний старик в коричневой мантии, неуклюже ковыляющий к другой колонне, распахнул свое одеяние и по широкой дуге отправил лампу на мостовую возле ее подножия. На солому хлынуло пылающее масло.