Гнев Тиамат
Шрифт:
– Ага, – ответил Коннор. – Понимали.
Итак, она солгала. Интересно. Она говорила ему то, что он хотел услышать, и даже не для того, чтобы защитить его или поберечь. Теперь она понимала, зачем взрослые лгут детям. Не из-за любви. От усталости. И теперь она стала такой же как они. Они ее съели.
– Ты в порядке? – спросила Шан, и ее голос показался ближе, чем она сама.
Словно девушка говорила не с того конца стола, а шептала Терезе в ухо. Звучало мягко и странно интимно. Я в порядке, сказала Тереза. Только вот слова так и не вышли наружу.
У нее появилось чувство, что нужно уйти. Что если выпить воды и полежать минуту, дыхание перестанет казаться таким громким. Она почувствовала, что идет. Подойдя к двери, она испугалась, когда сбоку появилась чья-то рука. Оказалось, ее собственная. Тереза пошевелила рукой, очарованная тем, что может ей управлять, и эмоционально совершенно уверенная, что рука не ее.
И Элви Окойе была тут же, словно пришедшая из сна. Она что-то сказала, что-то спросила, но прежде чем ответить, Тереза забыла, что именно.
Интересно, не умираю ли я, подумала Тереза, и мысль не показалась ей неприятной.
Тереза на какое-то время потерялась. Обрушился шквал сенсорных впечатлений – голоса, движение. Кто-то щупал ее руки и шею. Светил ярким светом в глаза. Она пришла в себя и поняла, что лежит. Комната казалась знакомой, но пока Тереза не услышала голоса, которые узнала, не могла понять, где находится.
– Я не делаю никаких выводов, – сказал доктор. Не Кортазар. Ее старый педиатр, доктор Клейн. И говорил он с Элви Окойе. – Я говорю только, что она обезвожена и истощена. Может, потому что у нее какие-то проблемы с усваиванием. Может, у нее на что-то аллергическая реакция. Или столь высокий уровень стресса, что он перешел в соматику. Или – и я просто говорю, что это возможно – она морит себя голодом.
Тереза лежала на каталке в медицинском крыле Государственного Здания. От ее запястья к автодоку тянулись трубки. Она пошевелилась, почувствовала иглу под кожей и прохладу в руке, в том месте, где в нее вливалась жидкость.
– Я пропустила завтрак, – выпалила Тереза, голос снова звучал нормально. – Моя ошибка. Глупость. Просто потеряла счет времени.
Оба оказались рядом, не успела она договорить. Доктор Клейн был молодой мужчина с каштановыми вьющимися волосами и зелеными глазами, напомнившими ей Трехо. Клейн нравился Терезе, потому что угощал ее в детстве сладостями после осмотров и ещё потому, что никогда не говорил с ней свысока. Сейчас он смотрел на показания автодока и старался не встречаться с ней глазами. Элви с пепельным лицом стояла, опираясь на трость. Она смотрела прямо Терезе в глаза, Тереза отвечала тем же.
– Это лягушка виновата, – солгала Тереза. Вышло несложно. – Я для начала не поела, потом стали лягушек резать, вот голова и закружилась.
– Возможно, – сказал Клейн. – Но если мы имеем дело со скрытой гастроэнтерологической проблемой, нужно быстро ее решать. Некоторые лаконианские микробные формы могут выглядеть как грибковые инфекции. К этому не стоит относиться легкомысленно.
– Такого больше не повторится. Обещаю, – сказала Тереза. И добавила: – Могу я минутку поговорить с доктором Окойе?
На мгновение в воздухе повисла какая-то заминка, которой Тереза не поняла, словно Клейн мог отказать. Но…
– Конечно. – Он кивнул Элви. – Майор, – сказал он и отошел.
Как только он вышел за пределы слышимости, Тереза зло зашептала:
– Зачем вы его втянули? Предполагалось, что лишних людей в нашем круге не будет. Мой доктор – Кортазар.
– Он не врач, – ответила Элви. – У него степень по наноинформатике. Он не должен заниматься медициной больше, чем я
– Но он в курсе происходящего. Вы хотите, чтобы доктор Клейн начал задавать вопросы о том, почему у меня такой стресс? Хотите, чтобы он догадался?
Как приятно швырять им обратно в лицо то, что они же ей и говорили. Как чудесно передернуло Элви. Тереза видела, как Окойе с чем-то борется и затем принимает решение. Элви села на край каталки, вздохнула, когда с ноги ушла нагрузка. Провела рукой по лбу.
– Слушай. Я не должна тебе это говорить, но тебе нельзя доверять доктору Кортазару. Я почти уверена, что он намерен причинить тебе боль. Может, и убить, – и, помедлив: – Скорее всего убить.
На Терезу накатило головокружение, и автодок включил тревогу. Это просто потому, что ей надо было поесть. Попить, и вообще. Тереза потрясла головой
– Почему?
Элви набрала воздуху и мягко заговорила.
– Думаю, чтобы отдать ремонтным дронам хорошо изученный субъект и посмотреть, что будет. У него есть еще два, но с ними не проводили никакого сканирования или подготовки, как с тобой. И кроме того… он хочет для себя того же, что планируется для тебя и твоего отца. Тоже хочет жить вечно.
«Как лягушку, – подумала Тереза, и едва подавила злой, отчаянный смех. – Он хочет препарировать меня как лягушку. Природа постоянно пожирает своих детей».
И Холден знал. Пытался рассказать ей. Ее предупреждали два разных человека. Два разных человека, которым открылось одно и то же. Элви держала ее руку. Ту, в которой не было иглы.
– Я пыталась держать его подальше от тебя, – сказала Элви, – но Кортазар важный человек. Без него… восстановление твоего отца станет гораздо труднее. Все станет гораздо труднее.
– Мы должны рассказать Трехо.
– Он знает, – мрачно ответила Элви. – Я ему говорила. Мы сделаем что можем. Но ты тоже должна знать. Должна защищаться.
– Как?
Элви начала что-то говорить, замолчала, начала снова. В ее глазах стояли слезы, но голос остался тверд.
– Не знаю. Все это просто в голове не укладывается.
– Ага, – ответила Тереза. – Вот и у меня тоже.
Переведено: M0nt
Глава 37: Алекс
– Ты бы отдохнул, – сказал Каспар. – Это какая смена по счету?
– Не знаю, – ответил Алекс, прислонившись к переборке камбуза. – Но не чувствую, что ещё одна меня убьёт.