Golden Age
Шрифт:
Передышку ему никто не собирался давать. Командир отряда, везущего государя в земли Тельмар, нещадно поднял его и Каспу и отправил работать. Нужно было разбить в пещере стоянку на ночь, сложить костер, приготовить поесть, разгрузить лошадей. Всеми этими делами занимались молодые солдаты, не успевшие ничего достичь за свою службу. Эдмунд никогда прежде не сталкивался с дедовщиной. В Нарнии она жестко каралась, а среди тельмаринов явно была обыкновением. Ни Каспа, ни остальные не возмущались, когда их заставляли выполнять самую черную и грязную работу. Чтобы не выделяться из общего числа, королю пришлось наступать на свою гордость регулярно. Он скрипел зубами и стискивал челюсти, чтобы рискованные слова не сорвались с губ и не испортили всю его затею. Даже если его не раскроют, за свою заносчивость Эдмунду придется ответить кровью. Физического увещевания никто не стеснялся и не гнушался, а в его-то хрупком состоянии даже один удар может все разрушить. Поэтому приходилось терпеть и, опустив голову, складывать из веток кострище. Каспа устроился рядышком и разгружал коней. Он добровольно предложил Эдмунду поменяться работой, ибо последнему со сломанными ребрами было трудно таскать тяжести. Как бы ни было тому унизительно принимать помощь от тельмарина, он согласился и, довольно скоро складывая ветки, косился на остальных воинов, которые занимались Питером.
Какое-то время государь находился без сознания. Когда Эдмунд впервые его увидел, то испугался, что брат и вовсе мертв. Но нет, его при отступлении подстрелили, затем оглушили и захватили в плен, пока Верховный король не мог сопротивляться. Как же низко и подло. У этих мерзавцев, напавших из темноты, взорвавших стены, которые не смогли взять штурмом, не было никакого понятия о чести и доблести. Взять в плен рыцаря, который дрался насмерть, не оставить ему выбора – эти люди удостаивались лишь презрения и ненависти со стороны нарнийцев. Эдмунд не представлял, как унизительно для Питера было находиться в плену, во всем зависеть от Тельмар, против которых он так яростно бился. Сам-то младший правитель был на свободе. Захоти он – мог бы без помех уйти прочь, но он не уходил. Теперь, когда брат был под боком, никто не смог бы заставить Эдмунда покинуть вражеский отряд. Да, порой сердце замирало от желания прямо сейчас выхватить меч и перебить всех тельмаринов к чертям, чтобы прекратить и это позорное пленение, и это приключение вообще! Но парень понимал: ему это не по силам. Поломанные ребра доставляли массу неудобств, стесняли движения, не давали полноценно дышать. Даже если он и был бы здоров, со столькими соперниками разом ему не справиться. Он не Питер и не может драться как лев. Звериная ярость, перед которой в критические моменты не могли устоять враги государя, не была ему знакома. Сейчас Эдмунд был лисом, затаившимся среди волчьей стаи. Рыжая шкура покрыта грязью, и мех кажется черным. Только вот выть по-волчьи лис не умеет, да и не хочет совсем.
– Шевелись быстрее! – прикрикнул на тормозящего отряд Питера командир Тельмар, крепкий приземистый мужчина, и дернул на себя. Пленник со связанными за спиной руками грозно рявкнул:
– Не дождешься!
– Лучше не спорь, а то хуже будет, - предупредил его воин. Государь выпрямился, с презрением посмотрел на своего пленителя, не собираясь подчиняться. Его явное превосходство даже в столь жалком положении выбесило тельмарина. Он рассвирепел и ударил пленника коленом в живот, да так, что тот согнулся пополам. Эдмунд судорожно вздохнул, но вместо того, чтобы вмешаться, остался на месте. В ушах шумела кровь. Все его существо стремилось туда, на защиту брата. Руки так и чесались разорвать командира на части… «Они ему ничего не сделают!» - сказал себе король. Питер – ценный пленник, с него лишь хотят сбить лишнюю, как кажется этим ничтожествам, спесь и великолепие, которое государь не терял даже в плену, ибо оно – неотъемлемая часть его натуры. Его берегут и ничего серьезного с ним не сделают. Всю свою злость Эдмунд выместил на огниве. Камни с такой силой ударились друг о друга, что выбили целый сноп искр. Те осели на сухих ветках, и вот уже тихо трещит огонек, разгораясь все сильнее.
– О, тепло… Ты, наверное, бог!
– Каспа протянул над пламенем руки и блаженно прикрыл глаза. Эдмунд отодвинулся, утерев нос. Запястье царапнула отросшая на подбородке щетина. Младший король всегда был гладко выбрит, в отличие от брата, который обзавелся роскошной бородой. Да уж, зато теперь заросшего, грязного Эдмунда никто не примет за короля. Даже нарнийцы. Так и придется в шкуре тельмарина до самой смерти ходить… Эта мысль вызвала у парня усмешку, которую Каспа истолковал по-своему. – Нет, правда! У меня уже все пальцы закоченели.
– Отогревайся, желательно молча, - буркнул король. Болтать с тельмарином у него не было ни малейшего желания. К нему и его собратьям Эдмунд испытывал только ненависть, жаркую, жгучую, что согревала получше любого костра. К Питеру относились бесцеремонно, когда как к правителю, даже плененному, благородные люди должны проявлять почтение. Порой Эдмунду казались, что даже Джадис он ненавидел меньше, хотя, возможно, за прошедшие годы злость на Белую Колдунью и поугасла. Она канула в прошлое, а в настоящем появились враги более материальные и опасные… Король рассеянно потер палец, на котором раньше красовался серебряный перстень. Его отсутствие раздражало сильней, чем он мог предположить. Стоило задуматься, уйти в себя, и рука сама тянулась, чтобы потереть освободившуюся фалангу. Она словно напоминала, кто он такой на самом деле. Он король Нарнии, Эдмунд Справедливый, ее страж и блюститель закона, разведчик и дипломат, а не грязный, ничтожный и презренный тельмарин родом из северных деревень…
Эти гордые, возвышенные мысли прервали самым бесцеремонным образом.
– Хорош прохлаждаться! Или вы отдыхать сюда пришли? – грубо гаркнули у самого уха. Каспа тут же вскочил, виновато опустил голову. Эдмунд исподлобья посмотрел на командира, возвышающегося над ним.
– Я уже закончил, - процедил он, с трудом сдерживая себя. Бытность королем не прошла даром: столь неуважительное отношение к себе выбешивало, холодило кровь и рождала ледяную ярость где-то рядом с сердцем.
– И что? Больше заняться нечем? А ну встал, быстро! – Эдмунд, пообещав про себя лично разделаться с этим типом, когда придет срок, подчинился. – Лошадьми займись. Напои и накорми. Или ты уже не конюх?
Эдмунд скрипнул зубами. Легко сказать: до ручья коней не довести, они все ноги себе переломают, а это значит, что придется таскать воду ведрами, пока они не утолят жажду. Это была тяжелая и изнурительная работа. Каспа вздохнул сочувственно и поспешил туда, куда отправили его самого. Король же потащился выполнять данное ему поручение.
Лошади Тельмар были очень изнурены. Худые, уставшие, они печально качали головами и вздыхали. Эдмунд, сам мрачный и хмурый, подхватил ведро и поплелся выше в скалы, к источнику. Этот крутой, непростой путь пришлось повторить множество раз, из-за чего дыхание сбилось и сердце колотилось о поломанные ребра. Закончив и напоив коней, молодой человек похлопал гнедого коня по шее. Тот устремил на него грустный, разумный взгляд, от которого сердце неприятно заныло. Эдмунд вспомнил своего Филлипа, преданного друга и товарища, компаньона во стольких приключениях. Вскочит ли он вновь в седло своего разумного коня? Удастся ли ему и государю выбраться на волю?
Они с Питером бывали во многих переделках. Когда старший брат выручал и вытаскивал младшего, когда наоборот – всякое бывало. Эти приключения остались между ними, ведь сестры бы не поняли: Сьюзен распереживалась бы за то, что давно прошло, а Люси бы заволновалась, что ее не было рядом в трудный момент. Никогда они не отчаивались, не прекращали борьбы, и Аслан, видя их усердие, проявлял милосердие к своим вассалам. Из каких только передряг они ни выбирались!.. Эта, без сомнений, претендовала на звание худшей, ибо время шло, а выхода Эдмунд не видел.
Их отряд отправился в путь самым первым. Ему была поручена задача первостепенной важности – доставить государя Нарнии в сердце земель Тельмар. Казалось, остатков везения хватило лишь на то, чтобы Эдмунд попал именно в эту группу, но на этом фортуна и иссякла. Он стал одним из тридцати воинов, что вышли в горы. Остальные выжившие в тяжелой битве задержались в крепости, дабы не дать подкреплению пуститься в погоню. Король слышал, как об этом вполголоса говорили командиры, и лишь это внушало ему некоторую надежду на светлое будущее. Помощь следует за ними под руководством Сьюзен, осторожной, разумной Сьюзен, которая не станет допускать глупых ошибок… Сьюзен…
Согласен ли был Эдмунд с выбором, который сделал Питер? Это было глубоко неправильно, но он не мог избавиться от мыслей, что все могло бы быть иначе, подними грифон в небо брата, а не сестру. Сердцем нарниец не мог принять столь ужасного решения и потому думал рационально, с жестоким хладнокровием: их долг – защитить Нарнию от посягательств врагов, обеспечить в ней порядок. Верховный король представлял ценность большую, нежели золотая королева… Или чем младший правитель. От этих мерзких мыслей на сердце скреблись кошки, и Эдмунд был рад, что решать пришлось не ему. Ему бы не хватило духа выбирать между двумя людьми, коих он искренне любил, которым был предан до самого конца. А вот Питеру пришлось. Конечно, они надеялись выбраться все. Королям не повезло, и потому со стороны Питера было вдвойне мудро перестраховаться. Он ни на мгновение не рассматривал себя в качестве спасенного – это было не в его характере. Питер шел в атаку первым и отступал последним, следуя простому правилу, что приносило ему победу: «Со щитом или на щите!». С победой или же на смертном одре. Он бы ни за что не покинул обороняющуюся крепость, не ушел первым, пусть это и было нерасчетливо. Расчетливостью всегда отличался Эдмунд, а не государь. Но даже она не помогла бы ему выбрать меж братом и сестрой. Питер был вынужден это сделать. И сделал, а младший король не стал спорить и потащил Сьюзен прочь. Вели Питер иначе, подчинился бы Эдмунд? Что-то подсказывало, что нет. Питер сделал правильный выбор, ибо короли всегда шли рука об руку, сражались плечо к плечу, и один поддерживал другого, когда тот падал. Они не изменили этой привычке и в битве, что неизбежно должна была окончиться поражением. Были готовы умереть за Нарнию, с именем родной страны и Аслана на устах, только вот судьба распорядилась иначе… И с ее решением приходилось мириться.