Golden Age
Шрифт:
Отсмеявшись и успокоившись, Питер сел и затряс головой. Люси зажмурилась, когда с волос брата полетел налипший снег. Поднявшись на ноги, король помог встать и сестре и, пытаясь из небольшого сугробика вылепить прежнюю девочку, спросил:
– Ты бежала куда глаза глядят или хотела мне что-то показать?
Люси кивнула, таинственно улыбнувшись, и потащила государя в лес, взяв за руку. Даже будь у него такое желание, вырваться из ее хватки не удалось бы, да Питер и не хотел этого делать. Королева ловко и привычно ориентировалась в чаще, которую сам подросток узнавал весьма смутно. Непорядок, надо бы получше изучить собственные владения – какой же он владыка Кэр-Параваля, ежели прилегающего к нему леса не знает? Сестра же вывела его из-под тени деревьев, аккурат к обрыву, откуда открывался потрясающий вид на темное, волнующееся море. Его поверхность так и не покорилась зиме, не позволила заковать себя в доспехи до прихода весны. Волны, будто боясь
Люси точно зачарованная следила за грифонами. Кажется, она впервые увидела их в действии – ведь на начале битвы при Беруне девочка не присутствовала. Питер приобнял ее за плечи, думая о том, что видят птицы во время полета, каким предстает для них мир. Фантазии не хватало, а о том, чтобы оседлать грифона и узнать об этом, он и не помышлял. Ведь на такое способен только форменный самоубийца, каким Верховный король не был! Вместо того чтобы и дальше предаваться мечтам, государь решил вернуться в Кэр-Параваль. Сестра была слишком заворожена зрелищем и могла бы стоять на обрыве до скончания века. И не заметит, как замерзнет. Так что Питер ненавязчиво потянул девочку прочь. Пора было попрощаться с зимней сказкой и вернуться во дворец, навстречу делам и прочим заботам. Однако волшебная песнь, пронизывающая Нарнию, навеки отпечаталась в сердце Верховного короля, и делая его таковым.
Комментарий к Глава 5
Как и всегда, жду ваших комментариев, дорогие читатели! :)
========== Глава 6 ==========
Верховая езда в Теребинтии приносила совсем не те эмоции, что в Нарнии. Дома Эдмунд ощущал себя свободным, несясь на спине Филлипа вперед, навстречу солнцу и горизонту, обгоняя ветер и играя с ним. Тот яркий, ослепительный восторг, который мальчик испытывал от невероятной скорости, невозможно было забыть… И тем разительней был контраст между родиной, которой король уже считал для себя Нарнию, и северным островом.
Рядом не было Филлипа. Конечно, выделенный гостю конь был роскошен, но то ли он был слишком тяжеловесным, то ли просто пришелся не по душе… Эдмунд любил своего ворчливого, но гордого друга и не променял бы его ни на кого другого! Однако выбора не было – ему приходилось довольно часто покидать замок, а пешком далеко не уйдешь. Так что компания, очень важная в приключениях, не приносила удовольствия. С новым конем нельзя было поговорить, поболтать по душам, поругаться при желании. Этот статный, крупный черный жеребец не возразит против намерения короля, а лишь последует за ним, хлопая глупыми глазами и хлопая себя по бокам хвостом.
Да и повод, по которому мальчик покинул замок, был не самым радостным. Вообще количество веселья в его жизни по прибытии в Теребинтию резко поубавилось, точно судьба решила, что он слишком уж беззаботен и горяч. Как и водится, она довольно жестко напоминала, что далеко не все так сладко и солнечно… Эдмунд в сопровождении Маркуса и пары воинов скакал в лес, где и было обнаружено бесспорное доказательство присутствия колдуньи – таинственный ведьмин круг. От этого названия по спине невольно бежали мурашки, и король понятия не имел, что же увидит. Ведь, как выяснилось, ведьмы в Теребинтии не имели с нарнийскими тварями ничего общего. Хотя и лучше в глазах Эдмунда оттого не становились…
Возложенная на плечи ответственность давила, уничтожала последние искры веселья, оставляя лишь мрачную сосредоточенность. Это слишком важная задача, чтобы относиться к ней легкомысленно. Ведьма может причинить немало зла, принести с собой смерть и разруху. В прошлый раз мальчик уже развесил уши, поверил в россказни одной своей знакомой, и что из этого вышло? Не будет больше такого! Он найдет эту чертову ведьму, выкурит из норы, в которую она забилась в страхе быть обнаруженной, и больше никто не потревожит мирных жителей Теребинтии. Никто не станет причиной гибели невинных людей! Справедливый король Нарнии это обеспечит.
Однако огонь, что горел в его сердце, заметно утихал, когда Эдмунд возвращался в промозглый, черный лес. Его атмосфера давила, невероятно угнетала. В тихой, покинутой живыми существами чаще оживали страхи, с которыми мальчик упорно боролся. Прошлое не должно помешать ему выполнить свой долг, призраки не одолеют его, не поработят! Потому никто из спутников короля не знал, как лихорадочно у того начинает биться сердце, стоит им углубиться в лес, какой страх вызывает малейший шорох и сколько сил требуется, чтобы не дать фобиям одержать над ним победу. Вплоть до возвращения в замок Освальда Эдмунд пребывал в невероятном напряжении, держа себя в руках. Он напоминал натянутую до предела струну, еще чуть-чуть – и она со звоном лопнет. Край был уже близок, но только упрямство и гордость не позволяли мальчику сорваться. Про себя он повторял, что все в порядке, что Джадис мертва и больше никогда не вернется, а ее последовательниц он поймает и казнит. Последняя память о ней сотрется, и тогда младший король сможет вернуться в Нарнию. Светлый золотой Кэр-Параваль поможет забыть серую Теребинтию, точно страшный сон, кошмар, вдруг ставший явью… Нужно только довести дело до конца. И Эдмунд, утешаясь этой мыслью, раз за разом уходил в лес. Когда на краю зрения мелькало белое платье, он не оборачивался и не отвлекался от своего занятия. Когда холодный ветер играючи касался лица, подобно знакомой ладони проводя по щеке, он вздрагивал, но ничем не выдавал своей тревоги. Когда в шуме вьюги звучал ненавистный голос, отчаянно хотелось зажать уши, но король не делал этого, иначе бы не мог продолжать разговор с Маркусом. Он был слишком горд для того, чтобы показывать свою слабость посторонним.
– А что значит «ведьмин круг»? – не выдержал Эдмунд. На плече не было преданного Меара. Филин исполнял другое поручение короля, пока тот был в отъезде. Местным мальчик по-прежнему не доверял и важные вопросы поручал только своим слугам. Разве что Маркус, приближенный Освальда и опытный воитель, часто сопровождал его в вылазках. Как, например, сейчас.
– Это место, отмечающее рост ведьмы, ее развитие, - ответил мужчина, понукая коня. Эдмунд крепче сжал поводья, впиваясь в ладони ногтями. Ощущение чужого, враждебного взгляда, устремленного в спину, все крепчало. Желание обернуться искушало, но в то же время и пугало, ведь король понимал, что увидит там тень, чужим глазам недоступную. Это только усугубит его тревогу и страх. Вечный страх, в котором он жил в Теребинтии, источник ужаса и злости на самого себя. – По нему можно узнать и силу колдуньи, и ее потенциал.
– Неужели этот след настолько четок? – спросил мальчик с сомнением. Маркус усмехнулся, из-за чего шрамы на его лице дрогнули, изогнулись. Зрелище было, мягко говоря, пугающим. Порой хотелось спросить, что же случилось с мужчиной, но об уродстве лишний раз не напоминают, это даже нетактичный Эдмунд понимал. Его же не тыкали носом в его предательство на каждом углу, верно?.. Освальд делал это через раз, за что ему огромное человеческое спасибо!
– А Вы сами посмотрите, Ваше Величество, - ответил воин и отодвинул ветки деревьев, скрывающих от взора небольшую поляну. Эдмунд с опаской выглянул туда и остолбенел. Картина, открывшаяся глазам, одновременно и повергала в ужас, и завораживала. Из-за холода листва в пышных кронах деревьев почернела, съежилась. Та же печальная участь постигла и траву, поникшую, потемневшую из-за мороза. Но даже такая, она сохраняла тень жизни. Глядя на нее, понимаешь, что когда-то зеленые, свежие стебли тянулись к солнцу и теплу. Поляна же предстала королю Нарнии мертвой. Это не была тишина, временно окутавшая лес из-за зимы, которую рано или поздно разрушит весна. С ее приходом снова запоют птицы, застрекочут насекомые. Всюду, но не здесь, не в месте, где из травы, из самой земли высосали всю жизненную силу, оставив лишь пустую, мертвую оболочку… Эдмунд с удивлением отметил, что воздух здесь невероятно свеж. Даже угадывался аромат цветов, чуть сладкий и смутно знакомый… Поднырнув под ветку и выйдя на поляну, мальчик застыл, как вкопанный.
Выжженная, убитая трава и впрямь образовывала идеальный круг, в центре которого стояло дерево, тонкое, кособокое, но зато какое! В самый разгар жестокой зимы посреди поляны цвела яблоня, да так, что ее аромат дурманил голову. Ни ветер, ни мороз не были ей страшны, точно какая-то таинственная сила, породившая дитя весны, охраняла его от посягательств холода. Все ветки словно были покрыты благоухающим, чистейшим снегом, невинным, нежным и прекрасным. Это слабое деревце, средоточие жизни, стоящее посреди черного, мертвого круга завораживало… И приводило в ужас. Теперь Эдмунд понял, почему подобные места назвали «ведьминым кругом». Их невозможно было ни с чем спутать! И словами описать тесное соседство жизни и смерти на поляне также было невозможно…