Golden Age
Шрифт:
– Ничего, дела подождут! – заявила девочка, гневно перекидывая тяжелые косы за спину. Фавн едва успел увернуться, чтобы не получить ими по носу. По знаку Эдмунда воин покинул покои, а сам мальчик встал, с трудом сдерживаясь.
– Чего тебе? Говори, пока я добрый.
– Мне только что сказали, что меня прикрепляют служанкой к какой-то знатной даме. Это не слухи?
– Да. Так как вы оправданы, то можете быть освобождены из-под стражи. Более того, вам выделены должности у богатых дам, которым вы будете прислуживать в качестве фрейлин. Каждая позавидует такому удачному и теплому месту.
– Я никогда не буду служанкой! – дерзко воскликнула Кара. Эдмунд прищурился, а девочка продолжила звонко и упрямо: - Прислуживать кому-то и исполнять чужую волю могут лишь те, кто своей лишен напрочь!
– Неправда, - возразил младший король, вестник государя Нарнии. Это заявление задело его за живое, ведь и сам он был вассалом Питера. – Подчинение кому-то не есть плохо, если твой сюзерен того достоин.
– Вот себя этим и утешай! – заявила Кара, проявив удивительную прозорливость и прекрасно поняв, что же мальчик имеет в виду. – А я никогда до такого не опущусь!
– Я не спрашивал тебя твоего мнения! – рявкнул Эдмунд, от хорошего настроения которого не осталось и следа. Мало ему охоты за ведьмой и приближающегося боя с ней. Мало ему общения с Освальдом, который, кажется, только огорчился его успехом, так еще и спасенная им девчонка будет капризы свои демонстрировать! С него довольно таких выкрутасов, все, его терпение лопнуло. – Скажи спасибо, что не сожгли тебя ни за что!
– Ох, спасибо, Ваше Сиятельное Величество, что за меня мою судьбу решаете. Уж лучше бы сожгли!
– фыркнула Кара, но как-то с надрывом, горько и в то же время гордо. Эдмунда это вконец разозлило. Он навис над девочкой и прорычал:
– Да что ты возомнила о себе?! Думаешь, я в благодетели записывался и важней твоей судьбы для меня ничего нет? У меня и так достаточно проблем, между прочим, из-за вас троих! Я ношусь с этой ведьмой, вас защищаю, ночами не сплю, а тебе еще что-то не нравится?! Вот так благодарность, нечего сказать!
– Я не стану служанкой, ни за что на свете, - тихо проговорила Кара, не отводя глаз. Король с шипением втянул в грудь воздух и рявкнул:
– Убирайся, пока и этого тебя не лишили. Быстро!
Девочка гордо вздернула тонкий нос и, шмыгнув им, ушла, хлопнув дверью. Эдмунд разъяренно взъерошил волосы. Отлично, просто превосходно! Ради каких людей он влез в грязь по самую макушку, приносит столько жертв, мучается кошмарами! Столько благодарности он в жизни не получал. Однако чем больше мальчик успокаивался, тем больше понимал, что излишне вспылил. Не стоило так накидываться на несчастную Кару – она ведь не просила ее спасать, он сам полез, сам и расплачивается за это… Но она тоже виновата: никто не смеет врываться в покои нарнийского правителя без стука и предъявлять ему претензии!
«А как бы ты сделал, реши кто за тебя твою судьбу?» - спросил голос совести. Эдмунд тихо и сердито засопел. Наверное, он также рвал бы и метал. Попробуй, заставь его плясать под чью-то дудку или же подчиняться кому-то, кроме Питера. Да он разорвет этого наглеца на мелкие кусочки! А тут у человека вся жизнь решается. Ведь король отдал такой приказ, нисколько не задумавшись, а нравится ли девчонкам подобная судьба. Он дал им возможность вернуться домой, ежели они захотят. Слуги даже доложили, что Ингрид так и сделала, а вот Лив осталась довольна новым местом. У Кары же не было дома, куда она бы могла отправиться. Не к отцу же, от которого она столько убегала, возвращаться… Чувство вины перед ней и раскаяние становились все сильнее. Эдмунд велел позвать Маркуса, если тот все еще в замке. Не прошло и минуты, как воин уже стоял перед ним, готовый услужить.
– Есть ли еще места, куда можно пристроить наших пленниц? – спросил мальчик хмуро. Воин растерянно моргнул, но вид короля демонстрировал, что лишние вопросы лучше не задавать.
– Ну… На кухню можно… – протянул он. – Или к травнице в ученики, она давно жаловалась на старость.
– Пусть Кару определят к ней, - распорядился с усталым вздохом Эдмунд и, наткнувшись на полный непонимания взгляд, пояснил: - Ну девчонка из троицы. Темненькая такая.
– Но почему?..
– Потому что я так хочу. Еще вопросы?
Воин молча поклонился и удалился. Мальчик со стоном протер усталые, покрасневшие глаза. Извиняться за свое поведение он не собирался – многовато чести для простолюдинки с севера! – но надеялся, что его поступок скажет все лучше самых изысканных слов. Судя по тому, что Кара больше не появлялась в поле зрения в течение последующих двух дней, ее такое решение конфликта вполне устроило. И слава Аслану, что больше с ней не придется пересекаться! Капризов и скандалов королю и без нее хватало.
Когда Маркус сообщил, что они скоро нападут на след колдуньи, настроение у Эдмунда резко подскочило. Он даже лег спать пораньше, надеясь восстановить силы на грядущую битву с ведьмой…
Очередной кошмар изрядно подпортил его радость. Теперь декорации сменились. Джадис перестала искушать и терзала Эдмунда тем, что могло бы случиться, но по той или иной причине не произошло. В эту ночь ему привиделось, словно он опять у нее в плену – но в ее лагере, привязанный к дереву, под бдительным присмотром гнома-слуги, который ходил вокруг него и насмехался. Король отлично помнил, что скоро должны прискакать кентавры во главе с Ореиусом и освободить его. Однако что-то подсказывало, что в этот раз спасение не заладится. Так и вышло. Когда воины Аслана ворвались в лагерь, приспешники Колдуньи не растерялись, как в жизни, а приняли бой и дали достойный отпор небольшому отряду. Со своего места мальчик слышал только крики раненых и стоны умирающих, но и этого ему хватало с достатком. Не прошло и нескольких минут, как храбрые воины были перебиты все до единого, а Джадис пришла к пленнику с окровавленным кинжалом. Долго она смотрела на мальчишку, который все сильнее чувствовал, насколько плохи его дела. Затем взмахнула рукой, и Эдмунд уже попрощался с жизнью, но путы вдруг соскользнули на землю и он стал свободен! Король едва успел удивиться этому, но Колдунья схватила его железной хваткой за воротник свитера и подняла над землей без малейшего усилия.
– Видимо, ты очень нужен Аслану, щенок, - процедила она. – Я планировала сделать это как подобает, на Каменном столе, но раз Великий Лев так волнуется, я не стану его разочаровывать.
И Эдмунд не успел осознать ее слова, как получил четкое разъяснение – кинжалом прямо в грудь. Его пронзила такая боль, что мальчик закричал, завыл в полный голос, понимая, что умирает. Даже когда его, рвущегося на свободу, рыдающего, пытались удержать чьи-то руки, уже теплые, живые, а не ледяные, он отбивался до последнего, пока щупальца кошмара не ослабли хоть немного. Перед глазами медленно меркло бледное, ощерившееся в жестокой ухмылке лицо Колдуньи, и на его месте вырисовывалось испуганное, встревоженное – Онура. Юноша, так некстати зашедший в покои короля, пытался удержать его, вырывающегося и рыдающего в голос. Эдмунд перестал трепыхаться, с трудом осознавая, где находится. Призрак дикой боли и черной тени, что заволокла взор, отступал так неохотно, оставляя липкий след на бьющемся в груди сердце.