Голова бога (Приазовский репортаж)
Шрифт:
Ну-ка, попробуй угадать, отчего он так говорит? Просто выдумал, или же сам с кем-то в сговоре, и теперь лишь повторяет ему известное, угрожая заодно сообщнику?…
Аркадий взглядом окинул окружающих, но никто явно не высказывал поддержки генералу. Юноша опасался, не вспомнил ли кто о шпионе из газет, не свяжет ли убийства. Но память о газетной новости была коротка.
— Вас так послушать, так тут всеобщий сговор, куда только вас не смогли включить! Вы ведь сами знаете, что сказанное вами — неправда, — заметил Гудович. — А пока, я не вижу причин содержать под стражей Николая.
Вынув из своего сюртука аделаидиного цвета ключ, он вручил Петру. Тот отвесил поклон и удалился.
Еще через несколько минут в комнату вошел Ники. Сначала он показался Аркадию поседевшим. Но позже оказалось, что это лишь пыль, которая собиралась в чуланчике и теперь щедро легла на волосы молодого человека.
Сопровождающий Николая Петр широко улыбался:
— Ну, так что, Ваше превосходительство? Изволите принять вызов?… Я бы на вашем месте принял. Все же на фронт отправляемся. Там ведь пулька с какой только стороны прилететь может.
Дуэли были запрещены, но это мало кого смущало.
— Вы стоите гораздо ниже меня, и стало быть, не можете меня вызвать на дуэль, — губы и руки генерала заметно дрожали. И я вас вызвать не могу также, иначе сильно унижусь.
— Ну, тогда уважте ветерана, — подал голос адъютант. Его плечи украшали эполеты полковника.
— Вы также не можете вызвать меня на дуэль.
— Извольте вы тогда вызывать меня!
— Не вижу причин.
— Ну, причину, мы сей же час сочиним!
И, подойдя ближе, отвесил генералу две звонкие оплеухи.
— Деритесь, черт бы вас побрал!
— Я подам на вас в суд!
— Деритесь!
«А ведь он трус, — подумал Аркадий. — Изобретательный, но все же трус».
Почва уходила из-под ног генерала, осыпалась, пока он не оказался даже не на вершине, а на тонкой грани. И теперь следовало его дожать.
— Одного не понимаю, — произнес Аркадий.
— Чего же?
— Зачем же вы убили этим ножом?… Ведь была же опасность смазать на таком расстоянии из этакого оружия? На нем и прицела-то нет.
— А из чего бы не в него стрелять? Из своего пистолета? Да после выстрела каждый бы пистолет обнюхали. А кто мне свой отдаст? — говорил генерал глухо.
Ахнули дамы, замолчали мужчины. Повисла тягостная тишина.
Для допроса преступника уединились в столовой. Кроме генерал-лейтенанта присутствовал его брат, Аркадий, полицмейстер и судья, Николай и оба Петра, по-прежнему считавшие себя конвоирами.
Хоть время было позднее, и веселья более не предвиделось, никто из гостей не расходился.
— Что же ты, братец, с Николашей так жестоко обошелся? — вопрошал городничий. — Он, конечно, не ангел, но все-таки… Эх, ты…
Генерал выглядел пристыженным. Однако же Аркадия занимали вовсе не семейные дрязги Рязаниных.
— Откуда вы взяли нож? — набравшись смелости выпалил Аркадий. — Отвечайте!
— Вы забываетесь, юноша! С какой стати должен какому-то щелкоперу давать отчет!
— С той самой, что вы уже не генерал-лейтенант, а генерал-убийца! И недавно в городе был зарезан офицер, направленный в наш город… — Аркадий осекся. О шпионе говорить, пожалуй, не следовало. — Направленный для строительства. Есть основания предполагать, что зарезан он был таким же ножом!
— Это немыслимо, господа, — совершенно кстати перебил его городничий. — Последнее смертоубийство с умыслом в нашем городе произошло еще до моего назначения в должность — семь лет назад! И тут на тебе! Мой брат — убийца! Позор на наше семейство!
— Одного! — отрезал генерал.
— Что?
— Я сказал, что убил только одного. Вашего строителя я не трогал.
— Скажите, откуда у вас этот нож? — не унимался Аркадий.
— Дался он вам! Нашел я его. Кто-то спрятал его в конюшне, в коробе с овсом, а я стал смотреть хорош ли овес в нынешнем году — нашел.
— И вы так сразу поняли, что это такое?
— А чего там понимать? Я рядом с оружием сорок лет как…
Аркадий задумался: генерал Рязанин мог убить Колокольцева, мог даже для чего-то убить и штабс-ротмистра. Но вот шпионом, который подавал знаки английской эскадре, он никак не мог — в это время он был где-то в районе Астрахани. Это не исключало наличие сообщника, но, спасая собственную жизнь, он бы выдал его наверняка.
— Господа, разрешите мне уйти, — попросил генерал. — Позовите священника, и я уйду.
Аркадий не сразу понял, о чем речь. Но конвоиры посмотрели на Ники, а тот молча кивнул. Втроем они пошли из комнаты.
Братья обнялись.
— Прощай, брат… Родителям кланяйся.
— Прости и прощай, брат. Счастливо оставаться.
В дверях Аркадий догнал Николая:
— Ники, нельзя же так! Он же государственный преступник! Его надобно препроводить…
— Кеша, уйди, а то ударю. Кровь все смоет.
После полицмейстера и судьи, вышел и градоначальник. Еще какое-то время оставалось до появления протоирея, и Аркадий вернулся в комнату.
— Господин генерал. Перед встречей с высшим судьей облегчите душу. Скажите: вы были английским лазутчиком?
Но, похоже, счет удач на сегодня уже окончен.
— Что за чушь! Я убийца, но я не изменник!
— Послушайте, я не прошу у вас имена сообщников…
— Мне не нужны сообщники, для того, чтоб убить одного старика.
На пороге появился священник, и под его укоризненным взглядом Аркадий вышел.
Внезапно навалилась усталость и жажда. Проходя мимо чаши с пуншем, юноша зачерпнул большую чашку напитка и долго пил.