Голубой Лабиринт
Шрифт:
Из своего укрытия Пендергаст осмотрел старый отель с пристальным вниманием. Погода соскоблила краску с досок, а большинство окон казались просто черными отверстиями. В нескольких местах обширная крыша обвалилась, оставив зияющие дыры. Здесь и там, вычурные балконы, расположенные на одной стороне, разрушились за годы устаревания. Не было никаких признаков недавней активности. Фонтенбло был нетронут, невозмутим, изолирован, не стоящим даже внимания подростковых банд или граффити-художников.
Теперь Пендергаст направил бинокль на полмили севернее, за пределы курорта. Там, древняя пробитая дорога вилась к темному проему в склоне холма, рваную утробу, которого преграждала старая деревянная дверь. Это был вход в шахту «Золотой паук» – рудник, где был добыт кусок бирюзы, найденный в пищеварительной системе Альбана. Пендергаст осмотрел вход и подход к нему с крайней осторожностью. В отличие от Фонтенбло, старая бирюзовая шахта, явно носила следы недавней активности. Он видел свежие следы шин, идущие по старой дороге, а перед рудником наст был нарушен и разломан, обнажая более светлый оттенок соли. Были приложены явные усилия, чтобы стереть, как следы, так и отпечатки, но оставшиеся от них еле уловимые отметины были отчетливо видны с обзорной точки холма.
Это было не случайно, не случайно. Альбан был убит, и бирюзу поместили в его тело по одной причине: чтобы заманить Пендергаста в это богом забытое место. Причина, почему это было сделано, оставалась глубокой загадкой.
Пендергаст позволил себя сюда заманить. Но он не позволит застать себе врасплох.
Он долго изучал вход в шахту. Потом, наконец, он направил бинокль еще дальше на север, сканируя окружающий ландшафт. Приблизительно в двух милях от Фонтенбло, на небольшой возвышенности раскинулась сеть улиц; сломанные уличные фонари, и заброшенные дома, показывали, где когда-то был город. Пендергаст тщательно осмотрел его. Весь следующий час он провел, прочесывая территорию к северу и югу, в поисках чего-нибудь еще, что могло бы свидетельствовать о недавней активности.
Ничего.
Он спустился вниз по склону к своей машине, сел, и поехал в сторону заброшенной застройки. На подъезде большой, избитый погодой, едва читаемый знак, приветствовал его в городе Солтон Палмз. Призрачная иллюстрация ниже показывала машущих и улыбающихся женщин на водных лыжах одетых в бикини.
Достигнув окраины обветшалого пригорода, Пендергаст припарковался и побрел по Солтон Палмз в неспешной манере, его ковбойские сапоги, издавали глухой звук по разбитому асфальту, поднимая шлейфы снежной пыли. Солтон Палмз некогда представлял собой селение из скромных второсортных домиков. Теперь дома лежали в руинах – продуваемые ветрами, без дверей, некоторые сгорели, другие рухнули. Выброшенный на берег разрушенный и гниющий причал, наклоненный под сумасшедшим углом, валялся в сотнях метров от нынешней береговой линии. Одинокий перекати-поле покрытый соляной корочкой и украшенный кристаллами соли, блистал словно какая-то гигантская снежинка.
Пендергаст медленно бродил в замешательстве, разглядывая ржавые качели в голых дворах, древнее барбекю и трещины в детских бассейнах. Старый педальный игрушечный автомобиль из 50-х годов лежал на боку посреди улицы. В тени подворотни лежал скелет собаки, инкрустированный солью, ее поводок все еще был привязан. Единственным звуком был слабый стон ветра.
На южной окраине Солтон Палмз, вдали от других построек, стояла импровизированная лачуга с рубероидной крышей – темная, заиндевевшая от соли, слепленная из обломков разрушенных домов. Старый, но действующий пикап, состоящий больше из ржавчины, чем из металла, стоял рядом с ней. Пендергаст долго изучал лачугу, оценивая возможности. Затем легким пружинящим шагом стал подходить к ней.
Кроме пикапа, не было никаких других явных признаков жизни. Хижина точно была без электричества и водопровода. Пендергаст огляделся еще раз, затем постучал по куску гофрированного металла, служившему грубой дверью. Не получив никакого ответа, он снова постучал.
Послышался едва уловимый звук передвижения.
– Пошел вон!
– раздался хриплый голос.
– Извините меня, - сказал Пендергаст через дверь, акцент старого юга он заменил на мягкий техасский, - но могу ли я просить уделить мне только минуту вашего времени?
Когда это не произвело никакого заметного результата, Пендергаст взял визитку из одного из нагрудных карманов рубашки. И зачитал:
Уильям У. Фэзерс
Продавец предметов коллекционирования и невыкупленных залогов,
Западные артефакты и Бренд «Ковбойский высокий стиль»
Продажа через eBay - моя специальность
Он подсунул ее под кусок гофрированного металла. На мгновение она оставалась на месте. Потом быстро исчезла. А затем хриплый голос заговорил снова.
– Чего ты хочешь?
– Я надеялся, что у вас есть несколько вещей на продажу.
– Прямо сейчас вы ничего не получите.
– Люди всегда так говорят. Они сами не знают, что у них есть, пока я не открою им на это глаза. Я заплачу. Вы смотрели «Антикварные гастроли»?
Ответа не было.
– Вы наверняка наскребли что-нибудь интересное здесь, прочесывая этот старый город в поисках антиквариата. Может, я что-то могу купить у вас. Конечно, если вы не заинтересованы, я просто сам осмотрю некоторые из этих старых домов. Я имею в виду, обойду здесь все.
Примерно минуту ничего не происходило. И тут дверь со скрипом открылась, и появилось седое, бородатое лицо, прищуренное от подозрений, и парящее, как призрачный шар в темноте интерьера.
Сразу же, Пендергаст воспользовался возможностью, чтобы поставить ногу за дверь, и увлеченно с радостным приветствием стал трясти мужскую руку, затем он ворвался внутрь, изображая доброжелательность, осыпая мужчину благодарностями и не давая ему возможности даже вставить хоть одно слово.
Внутри лачуги было мерзко и душно. Пендергаст быстро огляделся. В одном углу лежали мятые поддоны. Под единственным окном расположилась газовая плита, на поверхности которой стояла чугунная сковородка. Два распиленных куска дерева служили стульями. Все было в полном беспорядке: одежда, одеяла, безделушки, пустые консервные банки, старые дорожные карты, коряги, сломанные инструменты, и другие бесчисленные вещи валялись вдоль стен крошечной обители.
Что-то слабо блеснуло на фоне разрухи. Разорвав рукопожатие, Пендергаст наклонился, чтобы схватить это с криком восторга. – Теперь вы поймете, что я имел в виду – просто посмотрите на это! Что, черт возьми, это делает на земле? Это должно находиться в витрине!
Это был кусок винтажного цветочного ожерелья, помятого и поцарапанного, из дешевого посудного серебра, с отсутствующим драгоценным камнем. Но Пендергаст прижал его к себе так трепетно, как будто это была каменная скрижаль от Бога.