Голубой Лабиринт

Престон Дуглас

— И что я должен сказать об этом? — спросил он.

Пендергаст взглянул на него доброжелательно. – Я надеялся, что вы могли бы поблагодарить меня.

— Поблагодарить вас? Вы держали его на сорок восемь часов дольше, чем я разрешил. Вы не отвечали на звонки. Агент Пендергаст, правила обращения с уликами придуманы не просто так, и вы повели себя очень непрофессионально!

— Я хорошо осведомлен о правилах, — сказал Пендергаст, — как и вы. И вы позволили мне взять камень вопреки этим правилам, а не следуя им.

Англер глубоко вздохнул. Он гордился своей способностью сохранять хладнокровие

в любых ситуациях, и будь он проклят, если этот мраморный призрак, одетый в черное, этот Сфинкс, собрался спровоцировать его.

— Скажите, почему вы держали его у себя так долго?

— Я пытался определить его происхождение.

— Определили?

— Результаты еще не окончательны.

Еще не окончательны. Ответ не мог быть еще более неопределенным. Англер помолчал секунду. Затем он решил попробовать другую тактику.

— Мы работаем в новом направлении в охоте на убийцу вашего сына, — сказал он.

— Правда?

— Мы собираемся отслеживать нашими лучшими способами перемещения Альбана в его последние дни и недели до убийства.

Пендергаст выслушал это молча. Затем, слегка пожав плечами, он повернулся и направился к выходу.

Англер, против своей воли, чувствовал, что его раздражение переполняет его.

— И это ваша реакция? Пожимаете плечами?

— Я тороплюсь, лейтенант. Опять же, благодарю вас за разрешение воспользоваться камнем. А теперь, если вы не возражаете, я должен идти.

Но Англер еще не закончил. Он пошел за ним к двери.

— Я хочу знать, что происходит у вас в голове? Как вы можете быть таким чертовски… равнодушным? Вы разве не хотите узнать, кто убил вашего сына?

Но Пендергаст уже скрылся за углом отдела составления отчетов. Англер прищурено уставился на пустой дверной проем. Он слышал легкие, быстрые шаги Пендергаста, эхом отражавшиеся от стен каменного коридора, ведущего к лестнице на первый этаж. Наконец, после того, как шаги затихли, он повернулся, закрыл контейнер с уликами, постучал по смежной с хранилищем для улик стенке, чтобы сообщить Малвехиллу, что он завершил работу, и поставил контейнер в сквозное окошко.

А потом еще раз, против воли, его взгляд вернулся к пустому дверному проему.

Глава 16

Привлекательная женщина лет тридцати с блестящими каштановыми волосами до плеч, отделилась от толпы, сгрудившейся в главной ротонде музея, прошла по широкой центральной лестнице на второй этаж, а затем направилась по гулкому мраморному коридору к двери, окруженной удачно подсвеченными живописными изображениями наскальных рисунков Анасази. Она задержалась на мгновение, глубоко вздохнула и перешагнула через порог. Метрдотель, стоящий за маленькой деревянной стойкой, выжидающе посмотрел на нее.

— У меня забронирован столик на двоих, — сказала женщина. — На фамилию Грин. Марго Грин.

Мужчина сверился со своим списком.

— Ах да, доктор Грин. Рады снова видеть вас. Вас уже ожидают.

Марго направилась вслед за метрдотелем, между сервированными столами. Она огляделась вокруг. Она знала, что у этого помещения была интересная история. Изначально это был зал захоронений Анасази, заполненный десятками мумий коренных американских индейцев, зафиксированных в исходном положении, наряду с бесчисленными покрывалами, горшками, наконечниками стрел, позаимствованными из захоронений в Аризоне, а также из других доисторических кладбищ конца девятнадцатого века. Со временем вокруг этой выставки стали разгораться споры, и в начале 1970-х годов большая группа индейцев Навахо отправилась в Нью-Йорк к музею с протестным пикетом против того, что считалось, по их мнению, осквернением могил. Выставку без шума прикрыли и убрали оттуда мумии. После этого зал пустовал в течение многих десятилетий, пока, два года назад, какой-то расчетливый сотрудник не сообразил, что это место идеально подходит для высококлассного ресторана, обслуживающего меценатов, сотрудников музея и кураторов с важными гостями. Ресторан назвали «Чако» и в нем сохранились очаровательные старинные фрески с рисунками, напоминающими древние жилища Анасази, но только без мумифицированных останков. Один кирпичную перегородку, имитирующую глухую стену, снесли, открывая взгляду огромные окна с видом на аллеи музея, сейчас освещенные яркими солнечными лучами.

Марго с удовольствием глядела на окна.

Лейтенант Винсент д'Агоста вышел из-за стола прямо перед ней. Он выглядел почти так же, как когда она в последний раз видела его — немного похудел, улучшил физическую форму, чуть больше полысел. Его внешний вид пробудил в ее душе странную смесь чувства признательности и меланхолии.

— Марго! — сказал он, во время рукопожатия, которое переросло в слегка неловкое объятие. — Я так рад видеть тебя.

— И я тоже.

— Выглядишь замечательно. Я очень рад, что ты так быстро смогла найти для меня время.

Они сели за столик. Д’Агоста накануне неожиданно позвонил ей с просьбой встретиться где-нибудь в музее. Она предложила «Чако».

Д’Агоста огляделся вокруг.

— А это место определенно изменилось с тех пор, как мы с тобой впервые встретились. Сколько уже лет прошло?

— С тех убийств в музее? — Марго задумалась. — Одиннадцать лет. Нет, двенадцать.

— Даже не верится.

Официант принес меню, на обложке которого был изображен силуэт Кокопелли. Д’Агоста заказал чай со льдом, и Марго сделала то же самое.

— Итак, чем ты занималась все это время?

— Я теперь работаю в некоммерческой медицинской организации, в Ист-Сайде. Институт Пирсон.

— Да? И что там делаешь?

— Работаю этнофармакологом. Я исследую оригинальные растения, выискиваю потенциальные лекарства.

— Звучит интригующе.

— Это и правда интригующе.

— Ты все еще преподаешь?

— Нет, с меня хватит. Здесь я могу помочь тысячам людей, вместо того, чтобы учить всего один класс.

Д’Агоста снова взялся за меню, просматривая его.

— Нашла какой-нибудь чудо-препарат?

— Ну, самое значительное, над чем я до сих пор работала – это состав коры сейбы, который может помочь при эпилепсии и болезни Паркинсона. Майя с ее помощью лечили деменцию у стариков. Проблема в том, что разработка новых препаратов занимает целую вечность.

Официант вернулся и они сделали заказ. Д’Агоста взглянул на нее.

— По телефону ты упоминала о том, что регулярно бываешь в музее.

— Как минимум два или три раза в месяц.

— Чем ты занимаешься там?