Гончаров и криминальная милиция
Шрифт:
– Шлюхи, что ли?
– загоготал я сытым жеребцом, с полуслова подхватывая его мысль.
– Ну зачем же сразу шлюхи?
– укоризненно покачал он головой.
– Говорят же тебе, женщины! Женщины достойного поведения, которым нет времени ходить по гостям, или хуже того, у которых мужья хорошо знакомы с Жорой. Понял?
– Понял, значит, он тут вам всех ваших жен перетрахал!
– с завистливым простодушием вылепил я.
– Ну и Жорик, вот так сукин сын! И никто ничего не знал?
– Знать не знали, а вот догадки были. Хотя... Случай один произошел еще летом минувшего года. В гараж я вернулся поздно, уже смеркалось. Поставил машину и
– Евгений Львович знал, что ему жена изменяет?
– Ну что ты, Константин, откуда!
– возмутился старик.
– Тут только и открылось. Покуда они были живы, я тоже никому ничего не сказал. Потом только, после их смерти.
– А кто еще, кроме Жорика, умер?
– Так ведь Евгений Львович и умер, у себя в квартире той же зимой, через месяц после смерти Георгия. Напился до поросячьего визга, открыл все газовые краны и отравился. Сначала думали, что это дело рук Татьяны Васильевны, но у нее оказалось стопроцентное алиби. В это время она вместе с ребенком находилась в другом городе у своей матери. Приехала она как раз к похоронам.
– Ясно, дед Леша, а кто сейчас занимает гараж Евгения Львовича?
– Как это кто? Татьяна Васильевна и занимает. А кроме этого, во втором ряду у нее есть еще один бокс. Она получила права и вовсю летает на своей "шестерке".
– Понятно, скажите, а у вас во всех гаражах имеется подземная вентиляция?
– Какая еще вентиляция?
– вытаращился на меня дед.
– Гаражи мы строили своими руками и по своим проектам. На хрен нам какая-то вентиляция, а тем более подземная?
– Вот и я так же думаю. На хрена попу наган, если он не хулиган, выключая диктофон, поддакнул я.
– До свидания, и большое вам спасибо за угощение.
* * *
Молодая вдова, Татьяна Васильевна Губковская, встретила меня без особого восторга и должного гостеприимства. Приоткрыв дверь на цепочку, она некоторое время молча и пристально изучала мою личность, прежде чем с ее аппетитных губ сорвался совершенно бестактный вопрос:
– Вы кто такой и что вам здесь нужно?
– Я Константин Иванович Гончаров, - как можно мягче и доброжелательней ответил я.
– А привела меня к вам судьба-злодейка, но, может быть, вы меня впустите?
– Входите, - чуть отстранилась она, пропуская меня в узенькую щель между косяком и своим монолитным бюстом.
– Говорите, в чем дело.
– Дело не из простых, - нагло проходя в комнату, заявил я озабоченным тоном.
– Я, видите ли, только сейчас был возле ваших гаражей, где хотел приобрести соседний с вами бокс, но сегодня ночью его взломали и исковеркали стоящую там
– С какой это стати?
– немного опешила Татьяна.
– Я гаражами не торгую.
– Да, конечно, наверное, я неправильно выразился. Дело в том, что, по их сведениям, у вас на одну машину приходится два бокса. Вот я и подумал, а не уступите ли вы мне один из них? Разумеется, за приличную цену.
– Я даже не знаю... Все это так неожиданно... Вы садитесь... Нужно подумать... Я приготовлю вам кофе или вы предпочитаете чай?
– Все равно, а лучше ничего, я ведь не чаи гонять пришел. Гараж мне нужен, а с Шавриной сделка сорвалась. Вы ее знаете?
– Да, она недавно купила соседний гараж вместе с машиной. Я слышала, что у нее несчастье с сыном. Будто бы он куда-то пропал. Наверное, поэтому она и продает.
– Да, об этом мне рассказали все те же мужики. И вообще, они не советуют брать ее гараж, говорят, что над ним висит какое-то проклятье. Один хозяин угорел, другой похищен. Что и говорить, незавидное приобретение.
– Незавидное, - чуть нахмурившись, подтвердила она.
– А что еще говорят мужики?
– Да всякое. Собака лает, ветер носит. Не принимайте близко к сердцу.
– И все-таки я бы хотела знать, о чем судачат эти бабы в брюках.
– Как хотите. Они говорят, что вы имели тайные амуры с первым владельцем гаража, Жорой Костромским. И будто бы вас в самый неподходящий момент накрыл Евгений Львович. Он настолько разозлился на Костромского, что даже отравил его выхлопными газами. А вы, в свою очередь, мстя за любовника, отравили мужа. Вы, дескать, напоили его допьяна и открыли все газовые конфорки. Так болтают между собой.
– Господи, уже год прошел, а они все уняться не могут. Да не было у меня возможности его отравить чисто физически, ведь я в это время была у мамы за две тысячи километров отсюда. Это может подтвердить и она, и моя дочь, да и следствие свое слово давно сказало.
– Вот и они говорят, что вы не сами его отравили, а подговорили сообщника. Пока вы там отдыхали, он все тут провернул, комар носа не подточит. Так как же мы решим насчет гаража? Продадите?
– Да подождите вы, - не на шутку завелась Губковская.
– Честное слово, я бы сама с удовольствием его отравила, настолько он стал мне противен, но только, клянусь вам, этого я не делала. Уже потом, когда все кончилось, я обнаружила в доме две странные вещи, но в милицию уже не пошла, настолько мне все опротивело, что одна мысль о новых расспросах внушала мне страх и омерзение.
– И что ж вы такое нашли?
– ненавязчиво, как бы между прочим поинтересовался я.
– Какие-то непонятные ключи и следы губной помады на пиджаке Евгения. На помаду сыщики не обратили никакого внимания, потому что она полностью соответствовала той, что стояла у меня на трюмо. Только они не знали того, что я ею никогда не пользовалась. Мне ее подарили на работе, а она мне не понравилась. Она темно-коричневая, а такой цвет мне не идет, потому-то я ни разу к ней не притронулась.
Это я потом уже сообразила, когда рассматривала ключи, невесть откуда появившиеся в доме. Они висели на самом видном месте, рядом с ключами от гаражей, квартиры, погреба и дачи. Наверное, поэтому милиция не придала им значения. Теперь-то вы понимаете, что если и был сообщник, то женского пола.