Город Последний
Шрифт:
Дверь была заперта, и я пролез в разбитое окно. Мой мешок вместе с Девочкой валялся на полу, точно там же, где его и бросили – будто ничего и не случилось за это время!
Мик помолчал.
– И не было детской одежды. Той, в ржавых пятнах.
– Может быть они сбежали?
Мальчик пожал плечами.
– Интересно представить, кто ещё и что ещё исчезло в тот день. Со стариком и женщиной бесследно исчез оператор. А может, и те два конвоира, и даже грузовичок, в котором меня похитили. Может, и Петер, –
– Дом остался. Город остался, – тут я вспомнил. – А волос у тебя на запястье? Тот золотистый?
Мик кивнул.
– Я тоже про него подумал. Он, как ни странно, был. А утром мы отправились вниз по реке, к морю. Там можно было…
«Динь-дон!» – пропел дверной звонок. «Динь-дон!».
Мик вопросительно поглядел на меня.
Не сразу сообразив, что рассказ прервался, а звонят в мою собственную дверь, я кивнул Мику и пошёл открывать.
На пороге стоял Клаас. Он казался возбуждённым – что при его богатырских габаритах выглядело удивительно и даже немного пугающе. Мы поздоровались, и он стремительно, не дожидаясь меня, прошёл в кухню.
Мика не было, на столе стояли две чашки с остатками кофе. В открытое окно ветер заносил обрывки струй дождя.
– У тебя гости? – удивился он.
– Нет. Посуду ленюсь мыть.
– Ага, – Клаас кивнул и уселся.
– Кофе? – предложил я в некоторой растерянности. Непонятно было, зачем он так неожиданно пришёл.
– Нет, спасибо. Слушай, Артём, тут такое дело… Сегодня отходит последний корабль из Города. Потом ты ещё долго не сможешь уехать.
– Долго – это сколько?
– Лет пять-шесть.
– Чего? – я чуть не рассмеялся.
– Понимаешь ли, – он казался смущённым, даже потянул себя за чёрную бороду. – Понимаешь ли, я не хотел тебе сразу рассказывать, потому что эти ребята из Гамбурга подложили тебе такую свинью. Выходило бы, что я их обвиняю, а я же не знал всего. Да и не хотелось быть дурным гонцом…
– Гонцом с дурными вестями? – я смотрел на Клааса с изумлением. Этот застенчивый монолог, произнесённый мягким глубоким голосом, совершенно не вязался с огромным широкоплечим мужчиной в густой чёрной бороде.
– Да. Так вот, наш Город стоит в очень странном месте. В очень неудобном. Ветер и течения здесь циклами. Лет пять или семь на остров невозможно добраться – штормовые ветра и сильнейшие течения идут от нас к материку, на юг, юго-восток, юго-запад. А следующий цикл всё наоборот – с острова невозможно уплыть на континент, зато с континента на остров тебя самого отнесёт. И сейчас как раз начало этого периода.
Звучало всё это сомнительно. Что, если Клаас хочет убрать меня из Города? Но зачем? И зачем так глупо? Господи, да с его ручищами достаточно было вежливо попросить меня уехать домой подобру-поздорову.
– Ты серьёзно? Но почему так?
– Я толком не знаю. Дальше от побережья, в центре острова лежат ледники. Огромные, километровой толщины. А под ними вулканы, ещё молодые и постоянно активные. Как-то с этим связано.
– Ладно, – сказал я. – И как же уходит сегодняшний корабль?
– Он уходит не на юг, к материку, а на север. Это китобойное судно. На север и дальше, по широкой дуге, огибая течения. Проходит Командорские острова, Камчатку и в конце концов прибывает в Северную Америку. Оттуда уже легко доберёшься домой.
Я подумал, что это вовсе не легко.
– И сколько времени этой займёт?
– Плаванье – полтора-два года. А в Америке уж как сам разберёшься.
Вот теперь я рассмеялся. Два года на китобойном судне, среди льдов и вечной арктической ночи!
С другой стороны, какой я бы мог написать репортаж!
– Извини, – сказал я Клаасу. – Это от неожиданности.
– Я понимаю. Решай, только быстро. Капитан сейчас сидит в моём ресторане. Судно отходит вечером, но нужно поговорить с ним заранее.
Я начал напряжённо думать. С одной стороны, Город мне нравится. С другой, меня запихнули сюда обманом. С одной стороны, здесь наконец подвернулась настоящая работа, настоящее расследование – то, чем мне и хотелось заниматься. Не какие-то дурацкие рекламные проспекты к курортам для среднего класса. С другой, и два года на китобойном судне – нехилый сюжет.
И потом, пять лет здесь. Или даже семь. Меня успеют забыть все: сестра, друзья, кошка, которую я оставил на попечение Мадлен.
– Хорошо, – сказал я. – Спасибо, Клаас. Пойдём поговорим.
На улице опять лило, но было светло, не как обычно во время дождя. Солнечные лучи играли и искрились в прозрачных струях.
Клаас, наклоняясь под мой зонт, давал краткий инструктаж:
– Капитана зовут Оскар Зельде. Подойдешь к нему сам – во-первых, будет несолидно, если тебя подведут, во-вторых, я с ним не знаком. Представишься, расскажешь, что застрял здесь.
– Спасибо, – улыбнулся я. – Я умею разговаривать.
– Ну да. Можешь намекнуть, что мог бы написать о нём книгу – за два года почему бы и нет? Я слышал, Зельде честолюбив.
– Ладно, попробуем.
В холле Клаас незаметно указал мне на капитана. Это был худой бритый мужчина, совсем не похожий на моряка. Он сидел один в центре зала.
Я подошёл к Жаку, взял местного ликёра. Жак подмигнул мне из-под блестящих очков и шепнул:
– Удачи.
Твёрдой и в то же время лёгкой походкой я подошёл к столику моряка.
– Добрый день. Позвольте присоединиться.
Капитан улыбнулся и кивнул. Его лицо было бы красивым, если бы не цвет – неестественный, кирпично-красный, сухой, как печной жар, загар.