Городские истории
Шрифт:
– Пойдем покажу…
Гордей не шел, а крался за мной.
– Не сходи с ума! Он крохотный…
Я присел у тумбочки. Гордей забеспокоился.
– Вот он.
Гордей проследил за моим взглядом и присел рядом со мной.
– Похоже, не один я сегодня сошел с ума. Это же обычный паук, – зевнул он.
– Сильно воздух не колыхай! Видишь, он ко мне привык уже… Заметив осуждающий взгляд друга, я не стал оправдываться. Паук приносит мне радость. Я не буду отказываться от радости. Мясная стружка на столе оттаяла, и я принес ее, чтобы угостить паучка.
– Оторви крохотный кусочек и промокни его салфеткой.
– Зачем?
– Захлебнется. Согрей мясо в руке.
Спустя пару часов, лежа в кровати, буду вспоминать эту сцену и улыбаться. Со стороны мы выглядели, как два папаши, а возможно, дедушки, впервые кормившие внука. Кусочек мяса упал с конца зубочистки прямо в центр паутины. Она закачалась. Я перевел взгляд на паука и не увидел его. Посмотрел на кусочек мяса в центре паутины. Он увеличился в размере. То паучок уже восседал на нем и быстро-быстро перебирал лапками.
– Приятного аппетита, – негромко сказал Гордей.
– Уйдем… Не будем беспокоить… – я потянул друга за рукав рубашки.
Гордей на цыпочках вышел из моей спальни. Я за ним. Он обернулся.
– Голодный, наверное, был.
– Ага… – согласился он со мной.
– Чай заварю? – Гордей направился в кухню.
– Ага… – ответил я и чертыхнулся про себя. Это «ага» моего друга всегда ко мне прилипает, когда мы вместе и одни.
За чаем Гордей снова загрустил. Я люблю песочное печенье в большой металлической расписной банке. Производство – Франция. Гордей любит черный хлеб, намазанный липовым светлым медом, но обязательно попробует то, что я отправляю себе в рот. И то и другое есть на столе.
– Она, как этот кусочек мяса, что мы отдали пауку. Он, как паук, на ней сверху.
Сразу я не понял, о чем говорит Гордей.
– Высосет и выбросит. Измочалит вначале, изломает душу и жизнь человека!
– Гордеюшка, давай уж забудем про все это. Ничего не изменить. Время такое. – Мне также не по душе была эта история.
– Какое такое?! Небо синее, солнце светит, ветер вон как разбушевался! Весна, лето, осень, зима за окном… Что изменилось?! Время…
– Урод он. Согласен.
Я решил попробовать черный заварной хлеб с медом. Тягучая масса меда не хотела падать с ложки на хлеб.
– Ты как бы вытираешь ложку о хлеб… – стал учить меня Гордей.
Я попробовал. Ломоть хлеба сломался в руках. Гордей стал ухаживать за мной.
– А что?! Пусть живет. Прикольно… Только домработнице скажи, чтобы не трогала его.
– Что она подумает обо мне?
– Ты же сказал, что она обо мне думает! Вот пусть обо мне и думает.
Мы рассмеялись.
– Как Лиза? – осведомился я о подружке своего друга. Согласен. Звучит как-то неприлично. У сорокалетнего мужчины и подружка.
– Лиза как Лиза… Хорошая Лиза. Любит меня Лиза. Я – нет.
– А что так? Или, вернее, не так?
– А тебе что не так было с твоими подружками?! Проходит желание, и все.
Замолчали.
– Спать?
– Спать.
– Не приставай к пауку.
Гордей пошел стелить себе на диване. «Со временем он его промнет», – мелькнула у меня мысль, но дивана мне было не жалко.
Глава вторая
Согласитесь, зимнее декабрьское утро – это нечто! Серость, снежная масса под ногами чавкает, ветер за пазухой и во всех твоих карманах. Поднятый безрезультатно воротник и влага под носом и в носу. В этом году зимнее время не переводили. Что ночь, что утро – одно и то же. Чего мы поднялись в такую рань? Так звезды записывают свои передачи на телевидении в любое время суток. Сегодня у меня наутро еще тот экземпляр!
– Ты сегодня ко мне на весь день?
– Если солнце появится, то нет.
«Хоть бы оно выглянуло», – подумал я.
– А оно, похоже, не покажется, – вздохнул мой друг.
Вздохнул и я. Наталья уже грелась в кафе недалеко от парикмахерской. Помахала нам рукой, сидя за столиком за стеклом, как на ярко освещенном подиуме.
– Пойду переведу ее через дорогу. Она же не пойдет по переходу. До него же надо идти! Будет шмыгать между машинами прямо напротив парикмахерской. Ты чего улыбаешься? – я смотрел на довольное лицо друга.
– Ничего. Иди. Правильно. Ты паука смотрел?
– Смотрел. Все нормально с ним. Мне надо идти за Натальей… – Я обходил друга, а он тут же возникал передо мной. – Вот ключи! Иди займись делом…
Наталья сегодня была красивой. И вчера ее внешность произвела на меня впечатление. Контраст поразительный во всем. Только что я бежал с мелкой дрожью во всем теле, а ступил через порог кафе, и меня обволокло вкусно пахнущее тепло, словно я скользнул ранним зимним утром к маме под одеяло в далеком детстве. Жаль, что я не могу тряхнуть шерстью, как собака, и выгнать холод из одежды, да и шерсти у меня нет.
– Доброе утро!
Наталья улыбается. Я рад этому. Только сейчас осознал, как много это значит, когда вокруг тебя ходит улыбающаяся женщина.
– О чем ты думаешь?
– О тебе.
– Зачем? Я же рядом.
– И это здорово!
Я стал обнимать теплую Наталью и прижимать к себе. Вспомнился паучок, с великой жадностью обнимавший кусочек сырого мяса. Изголодался я, наверное!
– Ты как из другого города приехал и соскучился!
Я стал вспоминать, как давно выезжал из столицы. Открытие удивило. Как только я начал творить лавровые листья на голове моих клиентов, так и не выезжал. Не зря появился паучок в моей квартире. Зарос я в своей парикмахерской.
– Хочешь?
Наталья придвинула ко мне тарелочку с чем-то мучным.
– Я слежу за талией, – пошутил я.
– Ты в порядке, Лавр! Для своих лет ты стройный и красивый мужчина. Как парень!
Мои глаза разглядывали глаза Натальи не просто так, мне хотелось в них смотреть, они затягивали.
– Ну тебя!
Женщина стала допивать чай. Старательно это делала, чтобы скрыть от мужчины удовольствие, доставленное его вниманием. И вместе с горячей жидкостью по телу растекается женская истома. Сладкая-сладкая! Липкая-липкая! Как от нее теперь избавиться?