Господин метелей
Шрифт:
— При чем тут моя мачеха? — всполошилась я.
— Да просто вспомнил, — удивился Сияваршан. — Ты как будто сама на себя не похожа…
«Тебе и твоей матери повезло…» — услышала я как наяву голос госпожи Клариссы.
Она сказала это, увидев меня, осыпанную бриллиантами… Повезло мне и моей матери… Сначала я думала, что это о том, что Близар ссудил моей семье серебро, чтобы поправить финансовые дела, но не крылось ли за этим что-то другое…
— Где сейчас господин граф? — спросила я у Сияваршана.
— В спальне, —
Но я не дослушала его и помчалась в кабинет колдуна. Сияваршан потянулся за мной, а увидев, что я решительно подхожу к письменному столу, постарался меня остановить.
— Только ничего не трогай, малыш! — предостерег он меня, но я уже вытащила толстый древний фолиант, куда Близар записывал прибывавших девиц, и раскрыла его наугад, листая к началу.
— Ты что ищешь? — встрял призрак. — Вот лучше бы не лезла туда…
— Если Близар пойдет сюда — предупреди, — сказала я, как отрезала.
Страницы книги были заляпаны воском, засалены, и когда я их переворачивала — шлепались друг о друга, как пласты сырого теста. Вот пошли записи совсем другим почерком — вероятно, это записи покойного графа, отца нынешнего. Я присмотрелась к годам, обозначенным в строчках — мне было четыре, когда делались эти записи.
Теперь я стала просматривать каждую строчку, ведя пальцем по именам девушек, когда-то приезжавших в этот замок.
Господи! Сколько же их!
Анна… Элеонора… Анна… Бригит… Ооса….снова Анна…
— Фани, — мягко позвал меня Сияваршан, — ты что это затеяла?
Но я уже нашла, что искала. Запись, датированная двенадцатым января. Год — за шесть лет до моего рождения. В колонке аккуратно вписано «Стефания Тесситоре». Следующая запись была обозначена четвертым августа — «Анна Эртон».
— Моя мать была здесь… — сказала я, все еще не веря тому, что видела. — Моя мать приезжала сюда!
35
Невозможно передать, что я испытала в этот момент. Ужас, стыд, отчаяние — все вместе и в десять раз сильнее, чем когда меня прилюдно оскорбляли на королевском балу!
Сияваршан осторожно оттеснил меня от книги и закрыл ее.
— Иногда лучше не знать правду, — сказал он сочувственно. — Зря ты это затеяла.
— Моя мать была здесь! — повторила я.
— Да, Стефания Тесситоре приезжала при покойном графе Близаре, — подтвердил призрак. — Отец — барон Тесситоре, продал ее за серебро.
Казалось, падать дальше уже некуда, но эти слова отправили меня в новую пучину унижения.
— Это… это невозможно! — крикнула я.
Сияваршан пожал плечами, словно извиняясь.
— Моя мать просто не могла быть любовницей графа! — я даже застонала, схватившись за голову.
— Она жила здесь довольно долго, — тихо сказал Сияваршан.
Я вспомнила записи:
— Полгода?! Она жила здесь полгода?!
— Всего три месяца. Не переживай так, — неуклюже попробовал утешить меня призрак.
Но его утешения были мне не нужны. Очертя голову, я выскочила из кабинета и помчалась в спальню к Близару. Вслед за мной летел Сияваршан, призывая одуматься, но я только отмахивалась.
Когда я распахнула дверь в спальню колдуна, он стоял у зеркала — в халате, зачем-то положив руки на стекло, но не глядя в зеркальную поверхность. Он медленно поднял голову, увидел меня в отражении, и нахмурился:
Зачем пришла? — спросил он, живо напомнив прежнего Близара. Не хватало только его коронной приговорочки «Антонелли».
— Моя мать была здесь, — заговорила я, чувствуя, как к горлу подкатывают злые слезы. — Она в списках девиц, которые бывали у вашего отца!
— Я же запретил тебе трогать мои книги, — напомнил колдун, но я пропустила это мимо ушей.
— Вы знали, что моя мать приезжала сюда до свадьбы с моим отцом, и ничего не сказали! — все-таки я не могла сдержать слез, голос зазвенел.
Близар чуть поморщился и ответил:
— Мне ничего не известно.
— Вы лжете! — обвинила я его. — Я чувствую это!
— Даже чувствуешь? — изумился он, продолжая стоять ко мне спиной и ясно давая понять, что разговаривать об этом не намерен.
Но зато я была намерена продолжать:
— Если бы она была вам незнакома, вы бы не дали ей и моему отцу серебро!
— Просто я добрый, — проворчал он и добавил совсем в строчку: — Не хочу даже вспоминать про Стефанию Тесситоре!
— Что же она вам сделала, если не хотите ее вспоминать? — сказала я с отчаянием.
— Прекрати это! — Близар вдруг обернулся и в два шага оказался возле меня, схватив за плечи. — Слышишь? Прекрати! Что тебе надо, ведьма?! Решила свести меня с ума так же, как твоя мать моего отца?
— О чем вы? Что я делаю? — я рванулась из его рук, но он не отпустил. — Это вы держите меня здесь! Но сегодня Сочельник, и завтра я уеду! И при чем здесь моя мать? Что значит — свела вашего отца с ума?
— Забудь, — процедил он сквозь зубы.
Это взбесило меня до предела, и я ответила так же, как и он — цедя каждое слово:
— Забудь? Вы столько всего мне наговорили. Про меня, про мою мать, а теперь — забудь? Вы человек или кто? Понимаю, что у колдунов свои тайны, но слишком уж вы ими зпигрались, тайнами. Если они касаются меня, я должна знать обо всем. Держите уже ответ за свои слова! Разве у вас нет ни капли чести?
— Знать обо всем? — он рывком развернул меня, притиснув спиной к перинам, сложенным на кровать. — О чем ты хочешь знать? — голос его изменился — в нем стали проскальзывать вкрадчивые, мурлыкающие нотки. Теперь колдун говорил тихо, как будто поверял мне на ушко величайший секрет. — Ты хочешь знать, как мне мучительно смотреть на тебя? И не только потому, что ты — дочь Стефании Тесситоре.