Град Темных Вод
Шрифт:
– Жива. Здорова. Страшно занята. Отпишусь, как смогу.
Слова по мере наговаривания проявлялись на развернутом стилизованном листе. Подтвердив, что с текстом закончено, адептка выбрала адресатов: Маську, Рэя и Монка. Каждый получит по копии, меньше будут тревожиться.
– Свободна, - Хэйт махнула рукой феечке.
– Но ты помни, мое предложение все еще в силе.
Она показала на себя и на пропасть.
Фея поочередно коснулась трех свитков (сколько адресатов, столько и писем) палочкой (волшебной, не иначе) - процесс магической отправки корреспонденции.
– Надо было написать, чтобы немедленно удалила, - покачала головой адептка, думая о Маське и скринах, где она в непотребном виде.
– Я даже ТАК приличнее выгляжу!
Еще через два дня реального времени Хэйт получила три оповещения - за зал молний, об устойчивости и игнорировании магии воздуха. И - первом достижении, под занятным, но не особенно логичным названием Громоотвод. Вдобавок шла невосприимчивость к природным дебаффам (Хэйт в очередной раз пожалела, что это свойство не переносилось на заклинания): Наэлектризованность, Перенапряжение, Электрический Шок. Предлагались и заклинания: Встречный ветер, Туман, Воздушный барьер.
Сам зал молний был, по мнению адептки, невыносимо скучным: все, что от нее требовалось, это стоять и терпеть разряды, которыми "щекотали" ее летающие по помещению шаровые молнии. Да еще следить, чтобы молнии не влетели в нее - тогда бы шар взорвался, мигом отправив ее на перерождение и сделав заход бесполезным. На расход бодрости негативные стихийные эффекты этого зала не влияли, так что с третьего "визита" Хэйт начала там делать гимнастику.
С залом яда же она решила немного обождать. В том мире, который девушка привыкла считать настоящим, было обещанное - и отложенное - дело.
А обещания она привыкла выполнять.
Стасу Вероника позвонила поздно вечером. Хотела было извиниться за задержку, но куратор как мысли ее прочел.
– Не извиняйся, так даже лучше. У тебя все нормально?
– Ага. Тогда до завтра?
Они договорились, что Стас приедет в десять утра, подхватит ее у парадной и отвезет в студию. Модель же доберется своим ходом. Вероника не стала гадать, почему так. Может, натурщица живет рядом со студией, ей-то какая разница?
...Студия Стаса, занимающая мансардное помещение, с большими окнами "под углом" и скошенной крышей, заставила Веронику потерять дар речи. Она прикинула возможную стоимость аренды или выкупа в собственность (центр города, площадь метров сто квадратных, если не больше!) и пораженно захлопала ресницами. Куратор тем временем провел "ознакомление" с пространством, показывая, где стоят станки, где раковина для промывки кистей, где можно взять чистые холсты в подрамниках, где "уголок задумчивости"...
– Располагайся, - развел руками Стас, когда тренькнул звонок.
– Наша натура, пойду впущу.
Вероника покивала, соглашаясь. Как-то... скромнее она себе представляла студию живописца.
– Я же просил убрать лишний свет, - злобно прошипели за ее спиной отнюдь не девчачьим (почему-то Вероника вбила себе в голову, что моделью будет девушка) голосом.
Она обернулась: на пороге студии стоял тип в черном, в солнцезащитных очках и с черным же футляром для гитары. Гримаса на его лице отражала крайнюю степень омерзения.
– А я просил надеть что-то кроме черного, - безмятежно откликнулся Стас.
– Раз ты хочешь портрет во весь рост.
"Что это за хрен с горы?" - так и рвалось с губ Вероники, но она стойко удерживала себя в "рамках". Позорить Стаса не хотелось.
– Я и надел, - не прекращая гадливо морщиться, тип потянул вниз молнию на ветровке.
"Куртка! Летом! С капюшоном! В Кащенко день открытых дверей?" - все больше диву давалась девушка.
Под ветровкой обнаружилось что-то оранжевое.
– О, цвет солнца, которое ты так...
– художник не закончил фразу, оставив Веронике еще один повод для удивления.
– Дым и пламя - биколор Георгиевской ленты, - гневно, с напором высказал тип.
– Цвета пороха и огня. Мы тут о колористике дискутировать будем, или ты уберешь уже чертов свет?
Стас, не прекращая ухмыляться, развел руками.
– Заказчик всегда прав, особенно если он знает такие умные слова. Поставим ширмы, так ты не будешь видеть окна, а нам хватит освещения. Добро?
– Поторопись, - поджал губы "клиент".
И все это с таким видом, будто Вероники не то, что в помещении - в природе не существовало. Хотя расстояние метров в пять исключало возможность для девушки быть незамеченной.
– Так, - художник оглянулся.
– Для начала: Ник, это - Валентин, охотней откликается на "Вал"; Вал, это Вероника, для знакомых - Ник.
Девушка кашлянула. "Ник" - так звала ее Аня. Та, которую недавно пришлось навещать в больнице. Вообще, положила начало "традиции" Галка, в ее устах имя звучало с намеком на то, что носительница его та еще пацанка, и отчего-то именно это сокращение ушло "в люди".
Но Вероника не могла припомнить ни единой ситуации, где бы преподаватель назвал ее не по фамилии. "Стасу виднее", - решила она и молча кивнула. "Право, не руку же для поцелуя подавать?" - взгляд ее автоматически метнулся в сторону угла с раковиной, чтобы, если этого типа потянет на странности, руки после этого дела помыть...
– Здрась-те, - сквозь зубы процедил "клиент".
– Итак, раз вы сказочно рады знакомству, - потирая ладони, сказал Стас, - Займемся подготовкой. Ник, на тебе фон, мы пока подтащим ширмы.
Минут десять спустя начальные приготовления были окончены. Ширмы загораживали неприятсвенное для "клиента" солнце, сам он снял, наконец, ветровку и очки, оставшись в широких черных штанах с кучей карманов и оранжевой футболке. Фон, подобранный Вероникой, Стас по раздумью забраковал, заменив на нейтральный серо-зеленый.
– Потрет не парадный, так что обойдемся без "ступеньки", - на ходу комментировал художник, ставя перед ширмой с фоном круглый табурет.
– Усаживайся. Ага, нормально. Прими удобную позу, тебе так долго сидеть.