Грань бессмертия
Шрифт:
– Я могу позвонить, если вы настаиваете, - начал я, - но, мне кажется, будет лучше, если мы дождемся вашего мужа. Я твердо знаю, что Марио находится в институте по собственному желанию и никто не собирается его там держать. Впрочем, могу вам поклясться, что не позже завтрашнего утра я сам привезу его домой. В середине дня я выезжаю в Пунто де Виста и сделаю все, чтобы уговорить Марио вернуться.
– Я поеду с вами!
– неожиданно решила она.
Дело начинало принимать нежелательный оборот.
– Не знаю, будет ли это правильно...
– осторожно
– Мать не пустят?! Так, значит, вы меня просто утешаете! Но я уже не могу сидеть дома! Я все равно туда поеду!
Я не видел иного выхода, как согласиться.
– Хорошо. Я возьму вас с собой. Впрочем, мы еще посоветуемся с вашим мужем.
Она быстро взглянула на часы.
– Он уже должен был прийти. Когда вы собираетесь выехать?
– Самое позднее в час.
– Сейчас половина двенадцатого. Вы успеете побывать у судьи...
– Именно по этому вопросу я и хотел с вами поговорить, - осторожно начал я.
– Мне хотелось бы, чтобы вы правильно меня поняли и не сомневались в моем доброжелательном отношении к вам и, в частности, к вашему сыну. Но, поразмыслив, я пришел к выводу, что будет лучше, если вы с мужем пригласите другого адвоката.
Она была ошеломлена.
– Сеньор! Мы и не думаем отказываться от вашей помощи. Кто-то, видимо, пустил сплетню...
– Вы не так меня поняли. Это я хочу отказаться. Но отнюдь не потому, что имею к вам какие-либо претензии. Тут дело совершенно в другом. Есть достаточно серьезные Причины, чтобы...
Я не докончил, так как услышал за спиной звук открываемой двери. В салон, протягивая мне руку, вошел хозяин.
– Приветствую вас, дорогой адвокат!
– расплываясь в улыбке, воскликнул он.
– Сегодня наш большой день! Вы, конечно, читали утренние газеты?
По-видимому, он не заметил холодного тона моего ответа, так как с энтузиазмом продолжал:
– Вечерние выпуски будут не менее интересными! Представьте себе, Гомец обнаружил, что бедный Браго по крайней мере последние три месяца жил без мозга... Абсолютно без мозга. У него извлекли мозг, как у подопытной свинки!
Я почувствовал неприятный комок в горле. Сеньора Долорес стояла бледная как полотно, тяжело опираясь на подлокотник кресла.
– Это страшно, - прошептала она.
– Да! Чудовищно!
– подхватил де Лима.
– Причем это было сделано не сразу... Они издевались над ним почти год, извлекая мозг постепенно, кусочками... Профессор Гомец выявил это, изучая какие-то изменения внутри черепа. Нарастание какой-то там ткани или что-то в этом роде. Я в этом не разбираюсь, но профессор Гомец - авторитет!
Я подошел к сеньоре Долорес и помог ей сесть.
– Не знаю, сможете ли вы в таком состоянии поехать со мной...
– сказал я сердечно и, обращаясь к де Лиме, добавил: - Не рассказывайте подобных вещей при жене.
– Что с тобой, дорогая?
– забеспокоился хозяин.
– Ничего... ничего...
– ответила она с трудом.
– Мне уже лучше... А с вами я поеду...
– повернулась она ко мне.
– Я должна поехать. Только
– Ваша супруга хочет поехать со мной за Марио, который находится в институте Барта, - ответил я на недоумевающий взгляд де Лимы.
– Но удастся ли вам привезти мальчика?
– спросил он.
– Думаю, да. Только не знаю, сможет ли ваша супруга...
– Пусть едет, - кивнул хозяин.
– В конце концов, если она почувствует себя скверно, она сможет подождать у да Сильвы. В случае чего...
– он осекся и взглянул на часы.
– Вам, пожалуй, уже пора.
– Сеньор адвокат не хочет вести наше дело, - выручила меня хозяйка.
Де Лима опешил.
– Я готов помочь найти другого адвоката...
– попытался я ослабить впечатление.
– Сеньор адвокат! Я не верю!
– отрицательно покачал он головой.
– Увы. Мое решение окончательно. Если вы очень спешите, я сегодня же готов передать судье вашу просьбу о привлечении к ответственности профессора Боннара. Но я, увы, вести это дело не буду. Есть некоторые обстоятельства, которые настолько изменили ситуацию, что я вынужден отказаться.
Де Лима внимательно посмотрел мне в лицо.
– Вы боитесь их?
– с сожалением спросил он.
– Я понимаю - они, наверное, пытаются вас запугать. Но дело их уже проиграно. Теперь все в наших руках.
– Никто не пытался пугать меня, - решительно возразил я, хотя, вспоминая утреннюю беседу с Катариной, был уже не очень убежден в том, что сказал.
– Просто я не хочу вмешиваться в политику!
Хозяин изучающе посмотрел на меня.
– Как хотите...
– сказал он наконец.
– В конце концов, мы можем передать дело кому-либо другому. Но скажу вам между нами: вы совершаете глупость! Хорошо проведенное дело против теперешнего руководства институтом Барта - это путь к карьере, большой карьере! Кто может знать, что будет завтра?
Он замолчал и задумался.
Сеньора Долорес выжидающе смотрела на меня, но я тоже молчал.
– Сделаем иначе, - сказал немного погодя де Лима.
– Я не требую от вас немедленного ответа. Подумайте еще. У меня есть немного времени. Сейчас мы проедем в префектуру, по пути забежим перекусить. А потом вы поедете в Пунто.
– Мне хотелось бы выехать не позднее половины второго.
– Тогда в нашем распоряжении еще полтора часа - более чем достаточно.
10
Де Лима сумел четко все организовать, и около двух часов мы с сеньорой Долорес были уже на шоссе за городом. Головная боль понемногу утихла благодаря какой-то "чудесной таблетке", которую дала мне сеньора Долорес, оказавшаяся к тому же отнюдь не утомительной спутницей. Она умело поддерживала беседу, несмотря на то что нервное напряжение и наши опасения, связанные с целью поездки, вовсе не облегчали ее задачу. Меня тоже беспокоило, как Катарина и тем более профессор Боннар примут непрошеную гостью. Однако я утешал себя тем, что, взяв с собой сеньору Долорес, отвожу от себя обвинения в интриге против моих клиентов, и Катарина поймет мое положение.