Греческая эпиграмма

Коллектив авторов

Пану, любителю гротов, и нимфам, скиталицам горным, Также сатирам и вам, гамадриады дубрав, Марк, ничего не добывший со сворой своей и смертельным Раньше для вепря копьем, в жертву повесил собак.

* * *

Знай, Дионисий, вчера Евтихид не оставил ни крошки Авлу, когда на обед был он к нему приглашен. Все утащил Евтихид и дома пирует, но Авла Не приглашает к себе, с черствым оставив куском.

* * *

Медленно в беге на стадий бежит Евтихид,

а к обеду Мчится. О нем говорят: «Вот Евтихид полетел».

НА ХУДОЖНИКА

Ты, Менекрат, написав Фаэтона и Девкалиона, Все размышляешь, — чего каждый достоин из них. Мы полагаем, что стоят они им присущего только: Пламени — твой Фаэтон, Девкалион же — воды.

* * *

Пусть у Кратера и ноги и руки нетронуты были — Тронулся разумом он, если такое писал.

* [114]

Даже Химера, свидетель Гомер, так мерзко не пахнет, Также и стадо быков, дышащих адским огнем, Лемнос, исполненный скверны, нечистые Гарпий объедки, У Филоктета нога гнойная так не смердит… Все полагают, что ты превзошла, Телезилла, зловоньем Лемнос, гниения смрад, гарпий, Химеру, быков.

НА ЛЕНТЯЯ

Снилось ленивому Марку однажды, что бегал он долго. После того он не спит, чтобы не бегать во сне.

114

«Даже Химера…» О стаде быков, дышащих адским огнем, смотри Овидий «Метаморфозы», VII, 104 сл.:

Вот вылетает уже из ноздрей Адамантовых пламя У медноногих быков, — и, дыхом их тронуты, травы Тлеют. (Перевел С. Шервинский.)

НА ГРАММАТИКА-РОГОНОСЦА

О Менелае, Парисе, о нравах ты судишь вне дома, А у Елены твоей полон Парисами дом.

* [115]

Нет, ни один из грамматиков сдержанным быть не сумеет: В памяти вечно у них «гнев» постоянный и «желчь».

НА ЭПИГРАММАТИСТА

Мертвого здесь никакого, прохожий, земля не скрывает. Эту гробницу воздвиг Марк-стихотворец — затем, Чтобы на ней поместить одностишную лишь эпиграмму: «Плачьте! В могиле зарыт десятилетний Максим». Гроб и не видел Максима; одним указанием поэта Хочет заставить он вас плакать, идущие здесь.

115

«Нет, ни один из грамматиков…» В эпиграмме намек на начало «Илиады», которую изучали в школах:

Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына… (Перевел Н. Гнедич)

* * *

Истинно тот наилучший поэт, кто накормит обедом, Не позабыв угостить тех, кто внимает ему. Если ж он только читает, а гости уходят не евши, Пусть и его самого та же постигнет беда.

НА ЖЕНЩИН

1

Лгут

на тебя, будто ты волоса себе красишь, Никилла, — Черными, как они есть, куплены в лавке они.

2

Мед покупаешь ты с воском, румяна, и косы, и зубы. Стало б дешевле тебе сразу купить все лицо.

3

Спящий Деметрий, дохнув ненароком на Артемидору, Этим из дому ее, нежную, выбросил вон.

4

Двадцать на свет сыновей произвел живописец Евтихий; Сходства, однако, с собой не получил ни в одном.

5

В зеркало только кривое Демостенида глядится; Взглянет в прямое, смотреть больше не станет в него.

НА ВОРОВ

1 [116]

Дальше паси свое стадо, пастух, чтобы все твое стадо, Да и тебя самого вор Периклес не угнал.

2

Раз довелось увидать Антиоху тюфяк Лисимаха, — И не видал тюфячка после того Лисимах.

116

«На воров» (1). Эта эпиграмма — пародия на эпиграмму Анакреонта («На бронзовую телку Мирона»).

3

Бога, которым в суде Евтихиду велели поклясться, Он утащил и сказал: «Клясться тобой не могу».

4 [117]

Гермеса, вестника богов крылатого, Аркадского царя, быков уводчика, Который здесь стоял, храня гимнасии, Похитил ночью Авл и, унося, сказал: «Бывает ученик сильней учителя».

НА СКУПЫХ

117

«На воров» (4). Гермес назван быков уводчиком, потому что, еще будучи в пеленках, он угнал стадо Аполлона.

1

Скряге Гермону приснилось, что он израсходовал много. Из сожаленья о том утром повесился он.

2

Асклепиад, увидав в своем доме однажды мышонка, Крикнул в тревоге ему: «Что тебе нужно, малыш?» И, усмехнувшись, ответил мышонок: «Не бойся, любезный, — Корма не жду от тебя, нужно мне только жилье».

3

Вовсе не мятой Критон-сребролюбец себя исцеляет, Если урчит в животе, но ароматом грошей.

4

Лежа на смертном одре, Гермократ в завещанье назначил Все, чем владел он, отдать снова в наследство… себе. Начал прикидывать он, сколько надо врачу за леченье Дать, и прикинул расход, если остаться больным. И рассчитал, что, придется отдать за лечение драхму. «Выгодней смерть», — он сказал и, протянувшись, застыл. Так и лежал он, лишившись всего, лишь с единым оболом, А достоянье его алчный наследник забрал.